Посол вон!

— Да плюнь ты на этих баб! — посоветовал самодержцу Илюха. — С ними одни только неприятности.

— Не могу, — потупился Берендей, — я уже завелся.

Солнцевский тут же все понял, на смену алкогольному периоду, похоже, пришел период женский.

— А давай-ка сейчас со мной в баньку! — вдруг взвился князь, почему-то переходя на шепот.

— Я, в общем-то, чистый, утром душ принимал.

— Да не в чистоте тут дело! Банька-то особая, там уже и стол накрыт, и молодухи ждут. Девочки просто прелесть, кровь с молоком, сам отбирал. Пошли, а?

— Так вот ты к чему клонишь... — протянул Илюха, прикидывая, что к чему.

— Ты не сумневайся, девочки проверенные, а об этой баньке ни одна живая душа не знает. Я туда инкогнитой захаживаю. Стоит, правда, дороговато, но ничего, казна небось выдержит.

Предложение князя было неожиданное, но весьма заманчивое. Сомневался Илюха недолго.

— А почему нет, собственно? Я же тоже не железный!

— Вот и замечательно, — обрадовался Берендей.

— Только небось там выпивки и нет никакой?

— Нету. Ты же знаешь, я предпочитаю это дело по отдельности.

— Ну а я люблю вместе, — констатировал богатырь. — И поэтому сейчас метнусь в «Чумные» за пивком. Кстати, могу и тебе прихватить, безалкогольного.

— Не, безалкогольного не надо, — немного поразмыслив, отказался Берендей. — На извращение смахивает. Я лучше кваску похлебаю.

— Ну как знаешь.

— Значит, договоримся так... — заговорщицки зашептал князь, но тут совсем рядом раздался голос Агриппины.

Она еще не показалась в поле зрения, но слова уже разобрать было можно.

— А еще мальчишек с собой позовем из сотни Алеши Поповича. Прелесть просто, а не мальчишки: плечи широкие, щеки румяные, под кольчугами этими несуразными тоже все в порядке. Просто персики спелые, прямо вот с ветки срывай и ешь со всеми потрохами.

Из-за поворота показалась княгиня под ручку с Соловейкой. При виде Берендея и Илюхи они ничуть не смутились, как этого следовало ожидать.

— О, гляди, Любав, муженек мой с твоим Илюхой о чем-то шепчутся. Не иначе пить или блудить собрались.

Берендей от неожиданности пополам с возмущением, наверное, хлопнулся бы в обморок, но крепкое плечо друга не дало ему этого сделать.

— Вы куда это собрались? — максимально грозным голосом поинтересовался он, как только смог говорить.

— Собираемся отметить восстановление Соловейки в правах, — не моргнув глазом ответила Агриппина и после секундной паузы скромненько так добавила: — В бане.

— Как в бане?

— В какой бане? — чуть ли не хором выдали ошалелые мужчины.

— В обыкновенной, — пожала плечами княгиня. — Вы же тоже не собираетесь сидеть сложа руки?

— Одно дело мы, а другое вы! — возмутился Берендей. — И потом, ты что, не волнуешься, что я могу загулять?

— Нет, — чуть поразмыслив, констатировала Агриппина.

— Как это нет?

— Слушай, Берендеище, давай начистоту? Надоел ты мне за последнее время хуже горькой редьки! То запои, то загулы, и так всю жизнь. В общем, мне это все осточертело, и отныне ты можешь делать все, что захочешь, слова поперек тебе я не скажу.

— А ты?

— А я тоже решила пожить в свое удовольствие.

Берендей от возмущения на некоторое время потерял голос, этим тут же воспользовался Илюха. Конечно, Соловейка не была его женой, но ее планы провести время в бане с ратниками из сотни Поповича его оскорбили до глубины души.

— А ты? — обратился он к Любаве.

— А что я? — пожала плечами младший богатырь, невинно взмахивая ресницами.

— Да как ты можешь?

— А почему нет? — удивилась Соловейка.

— Да потому, что ты девушка!

— Я не девушка, а боевая подруга, — отрезала Любава. — Илюш, вот если бы Изя решил оттянуться по полной после удачно проведенной операции, ты бы ему хоть слово поперек сказал?

— Нет.

— Так и мне не говори. Чем я хуже Изи-то?

— Мы не хуже, мы лучше! — гордо объявила Агриппина Иоанновна и взяла свою юную подругу под руку. — Пойдем, Любава, нас ждут великие дела.

С этими словами две женщины как ни в чем не бывало гордо продолжили свой путь, под оцепеневшими взглядами ошарашенных мужчин.

— Знаешь, а в общем-то ты прав, — наконец заметил Солнцевский. — Мир катится в тартарары.

— В моем собственном дворце, моя собственная жена... — застонал Берендей.

— Да за кого они нас держат?!

— Да что они о себе возомнили?!

— Вот им назло тоже пойдем в свою баню и оторвемся там по полной программе!

— Точно, и пусть им будет стыдно!

Обиженные в лучших чувствах князь и старший богатырь гордо вскинули головы и решительно сделали пару шагов в противоположную сторону от той, куда отправились их взбунтовавшиеся дамы. На большее их не хватило...

— Любава! — завопил Солнцевский и со всех ног бросился вдогонку своей боевой подруге.

— Грунечка! — не остался в стороне Берендей и также понесся догонять любимую супругу...

Положа копыто на сердце, Изя был весьма собой доволен. А чего скромничать-то? Мало кто может похвастаться таким богатым послужным списком. Иноземную интригу расстроил, супостатов приструнил, дело в суде блестяще выиграл, с потенциальным тестем продуктивно пообщался, а вот сейчас вызволил из неволи внесенный недалеким Илюхой залог.

Пожалуй, последний момент особенно грел его душу. Это ничего, что кожаный мешок, в котором хранилась касса их концессии, больно давит на плечо, главное, что они снова вместе.

— Ничего, на этот раз я золотишко так припрячу, что ни один умник в красном пиджаке не найдет, — общаясь с самим собой, выдал черт, — а то, ишь, моду взял, соваться в те дела, в которых ничего не смыслит. Финансы — это вам не просто так, тут голова нужна.

Тут сбоку метнулась быстрая тень и втолкнула замечтавшегося черта в примыкающий к коридору небольшой зальчик. От неожиданности Изя даже пикнуть не успел и только лишь изо всех сил прижал к себе золото.

— Предупреждаю, деньги у меня сможете отобрать только в том случае, если я переквалифицируюсь в неживое состояние... Газелюшка моя ненаглядная...

Перед чертом действительно стояла несравненная и луноликая. Глаза сияли зеленым огнем, а из-под мешковатой чадры пробивалось бушующее море страсти.

— А я, знаешь, с папашей твоим очень премило пообщался, — выдал Изя, до сих пор не разобравшись, что к чему. — И у меня для тебя хорошие новости. Калым он у меня уже не требует. И после двух-трех подобных разговоров можно будет объявлять о свадьбе.

— Это все слова, — раздался грудной голосок Газели, — у нас, на Востоке, верят не словам, а делу.

Выдав все это, дочка бухарского посла задвинула засов на двери и решительно шагнула к оторопевшему Изе.

— Это ты в каком смысле? — только и смог выговорить черт перед тем, как страстная восточная женщина заключила его в свои не менее страстные объятия.

— Так вроде как до свадьбы тебе нельзя... — попытался вставить хоть словечко Изя, пока шаловливые ручонки стаскивали с него косуху.

— Ерунда это все, пережиток старины, — отозвалась бухарка, приступив к лихой красной рубахе.

— Ну если ерунда, тогда держись, — выдал черт и наконец выпустил из рук мешок с золотом.

Первым делом Изя попытался поцеловать свою избранницу, но его губы натолкнулись на все ту же паранджу. Он попытался снять ее, но тут же получил по рукам от Газели.

— Ну нет, я так не играю, — обиделся Изя.

— Лицо до свадьбы видеть нельзя! — строго заметила луноликая, продолжая между тем освобождать его от одежды.

— Значит, все остальное можно, а лицо нельзя?

— Да.

— Ерунда какая-то, — констатировал Изя, решительно пресекая действия своей избранницы, — я, конечно, не ханжа, но заниматься сексом в таком виде считаю для себя унизительным. К тому же я без ложной скромности могу заявить, что являюсь большим специалистом по предварительным ласкам.