Макамы

Тут мы захотели узнать, какую помощь можем ему оказать. Он сказал:

— Желанье мое сейчас вам открою, а вот у сына есть желанье другое.

Оба желания исполнить мы были готовы и к старику обратились снова:

— Ты старший — тебе и первое слово!

Он сказал:

— Это верно, клянусь Аллахом, земли и неба творцом! — Встрепенулся и стал говорить стихи, повернувшись к нам вдохновенным лицом:

Сказали мы:

— Эти стихи нам открыли твои страданья и разъяснили твое желанье. Мы достанем тебе верблюдицу и доставим тебя домой. А что у нас сын попросит твой?

Старик приказал:

— Говори, сынок, нам не к лицу немота. Пусть Аллах не наложит печать на твои уста!

Юноша вышел вперед — будто воин ринулся в бой — и в ход пустил, словно меч, язык отточенный свой. И прочел стихи:

Сказал аль-Харис ибн Хаммам:

— И когда он закончил эти слова, поняли мы, что львенок не хуже льва. Тогда отца на верблюдицу мы посадили, а сына запасами снабдили. За эти дары нас они восхвалили еще, в хвала тянулась за нами длинным плащом. Когда же они решили отправиться в путь и пояса для пути затянуть, я спросил старика:

— Ну как, не скажешь, что это — обещанье лжеца Уркуба[101]? И есть ли еще желанье в душе у Якуба[102]?

Он сказал:

— Упаси Аллах, прекрасны ваши благодеяния, унесли мое горе славные ваши даяния.

Я возразил:

— Тогда и ты отплати нам добром — нет, не золотом, не серебром, а скажи, где твой город, ведь мы в смущении относительно вашего происхождения. В ответ мы услышали вздохи его и стенанья, и потом он стал говорить стихи, пытаясь сдержать рыданья:

Тут глаза его набухла слезами, потом против воли слезы из глаз покатились сами: старик не хотел их проливать, да, видно, не мог сдержать. Продолжать свои речи стало ему невмочь, попрощался он коротко, и оба поехали прочь.

Перевод А. Долининой

Законоведная макама

(пятнадцатая)

Рассказывал аль-Харис ибн Хаммам:

— Однажды бессонница на меня напала, в сети свои поймала. Ночь была в черной рубахе из туч, сквозь нее не просвечивал лунный луч. И был я в ту ночь мрачней, чем любовник у запертых дверей. В сердце моем были тоска и смятение, в мыслях — заботы и волнения, и, томясь в мучениях, я пожелал, чтоб Аллах собеседника славного мне послал, который мог бы приятной беседой помочь скоротать эту долгую черную ночь.

Едва я высказал свое желание, как Аллах оказал мне благодеяние: кто-то в дверь ко мне постучал и хриплым голосом хозяев позвал. Я сказал себе: «Посмотри, семя желания уже принесло свой плод, и он, словно месяц, осветил ночной небосвод». К двери я подошел тотчас, спросил:

— Кто стучится в столь поздний час?

И услышал:

— Путник, мраком ночным уловленный, дождем проливным остановленный, просит приюта до рассвета лишь отдохнуть, а когда рассветет — опять отправится в путь.

Говорит аль-Харис ибн Хаммам:

— Первый луч его красноречия предсказывал яркое сияние — как заглавие книги намекает на тайну ее содержания. Понял я, что ночной приход его — благо, а беседа с ним — сладостная влага. Всколыхнулась радость в моей груди, я открыл и сказал:

— Мир тебе, путник! Входи!

И вошел ко мне старец, согбенный времени тяжкою ношей, в одежде, насквозь промокшей, но его приветствие аромата было полно, словно старое терпкое вино. Он поблагодарил меня, потом извинился, что не вовремя в дом явился. Я приблизил к нему светильник зажженный и окинул взглядом настороженным. Нет, меня не обманывало зрение: это был сам шейх Абу Зейд, без сомнения! И в его появлении было желаний моих исполнение. От побоев печали, от слез к ласкам радости и к улыбкам он меня перенес. Дорогого гостя усадил я на место почетное. «Откуда? Какими судьбами?» — потекли расспросы бессчетные. Но старик сказал:

97

Даник — см. примеч. 12 к макаме 1.

98

Лубья — вид фасоли.

99

Касы́да — длинное стихотворение-монорим.

100

Диван — см. примеч. 22 к макаме 2.

101

Обещание Урку́ба. — Поговорка, употребляемая в тех случаях, когда выполнение обещания намеренно затягивается. Ее возводят к рассказу об Уркубе из оазиса Хайбер, который обещал своему брату отдать плоды одной из своих пальм и затягивал выполнение обещания до тех пор, пока от плодов ничего не осталось.

102

…желанье в душе у Якуба. — Намек на 12-ю суру Корана, излагающую вариант библейской истории Иосифа. Когда пророк Якуб (Иаков) вновь обрел потерянного сына, в его душе больше не осталось желаний.

103

Кааба — см. примеч. 15 к макаме 1.