После

– Вот мы и на месте! – кричит мама, когда мы въезжаем в каменные ворота кампуса.

В жизни университет такой же внушительный, как в брошюрах и на сайте, я немедленно влюбляюсь в эти изящные каменные здания. На университетской площади – сотни людей, родители, обнимающие и целующие на прощание детей, группки первокурсников, с ног до головы покрытых символикой CWU… Масштабы пугают, но я надеюсь, что через несколько недель я полностью освоюсь.

Мама настаивает, чтобы они с Ноем присутствовали при приветствии первокурсников. Она умудряется улыбаться три часа подряд, Ной внимательно слушает, впрочем, как и я.

– Перед отъездом я хочу увидеть твою комнату. Нужно убедиться, что там все в порядке, – говорит мама после церемонии, осматривая старые постройки критическим взором.

Она обладает способностью во всем замечать худшее. Ной улыбается во весь рот, и мама снова оживляется.

– Просто поверить не могу, что ты в колледже! Моя единственная дочь – студентка, будет жить самостоятельно. Просто поверить не могу! – причитает она, вытирая глаза, но осторожно, чтобы не испортить макияж.

Ной плетется за нами по коридору общежития и волочет мои сумки.

– Комната B22… а мы в холле С, – говорю я. К счастью, я замечаю большую букву «В», нарисованную на стене. – Сюда, – командую я, когда мама уже начинает поворачивать в обратную сторону.

Хорошо, что я взяла с собой только немного одежды, одеяло и несколько любимых книг, Ною не так много приходится нести, а мне не хочется разбирать вещи.

– В22, – облегченно вздыхает мама.

Для такой долгой ходьбы она надела чересчур высокие каблуки. В конце длинного коридора вставляю ключ в замок, и когда старая деревянная дверь со скрипом отворяется, мама громко вздыхает.

Комната маленькая, с двумя крошечными кроватями и двумя письменными столами. Через мгновение понимаю, что именно так изумило мать: одна стена сплошь увешана постерами команд, о которых я никогда не слышала, на лицах музыкантов – пирсинг, а тела покрыты татуировками. А затем замечаю девушку, лежащую поперек одной из кроватей, ее ярко-красные волосы, подведенные черным глаза и руки, покрытые цветными татуировками.

– Привет, – с улыбкой говорит она, и, удивительно, эта улыбка мне нравится. – Я Стеф.

Она приподнимается на локтях, ажурная майка туго обтягивает бюст, и я незаметно пинаю Ноя ногой, чтобы не пялился на ее грудь.

– П-привет. Я Тесса, – выдыхаю я, и все мои планы и заготовки вылетают из головы.

– Привет, Тесса, рада тебя видеть. Добро пожаловать в CWU, где комнаты маленькие, а тусовки огромные.

Улыбка девушки с красными волосами становится еще шире. При виде наших испуганных физиономий Стеф откидывает голову и заливается смехом. Мама чуть не роняет челюсть на ковер, Ной смущенно переминается с ноги на ногу. Стеф подходит ко мне близко-близко и обнимает меня своими тонкими руками. На мгновение я замираю, пораженная таким интимным жестом, но отвечаю тем же. Раздается стук в дверь, и в тот же момент Ной роняет мои сумки на пол. Я ничего не понимаю, но надеюсь, что все это типа розыгрыш.

– Войдите, – кричит моя новая соседка.

Открывается дверь, и еще до того, как она успевает разжать объятия, в комнате появляются два парня.

Мальчики в женском общежитии в первый день? Возможно, я плохо выбрала университет. Или, может, стоит попытаться поменять комнату? По маминой гримасе я заключаю, что она думает примерно о том же. Похоже, мама готова выскочить из комнаты в любую минуту.

– Привет, ты соседка Стеф? – спрашивает один из парней.

Его светлые волосы с крашеными каштановым прядями поставлены торчком. На руках – татуировки, в ухе – крупная никелевая серьга.

– Эмм… да. Меня зовут Тесса, – выдавливаю я.

– Я Нэт. Да не смотри так испуганно! – Он улыбается, хлопая меня по плечу. – Тебе здесь понравится.

У Нэта открытое и дружелюбное выражение лица, несмотря на суровый вид.

– Я готова, – говорит Стеф, схватив тяжелую черную сумку возле кровати.

Я перевожу глаза на высокого темноволосого парня, прислонившегося к стене. Густые волнистые волосы зачесаны назад, а в брови и губе торчат колечки. Скольжу взглядом по черной футболке и рукам, покрытым татуировками; не видно ни кусочка нетронутой кожи. В отличие от Стеф и Нэта он весь разрисован черным, серым и белым. Высокий и худой. Я осознаю, что таращусь на парня самым неделикатным образом, но не могу отвести взгляд.

Жду, что он представится, как и его друг, но он молчит, нетерпеливо закатив глаза и вытащив мобильник из плотных черных джинсов. Этот парень определенно не так приветлив, как Нэт и Стеф. Тем не менее, он привлекательнее; в нем есть что-то, что мешает оторвать взгляд от его лица. Я смутно чувствую, что Ной смотрит на меня, и, наконец, отворачиваюсь, сделав вид, что шокирована происходящим.

Ведь так и есть, правда?

– Увидимся, Тесса, – говорит Нэт, и все трое выходят из комнаты.

Я тяжело вздыхаю. Назвать последние несколько минут необычными было бы недопустимым преуменьшением.

– Ты получишь другую комнату! – кричит мама, как только хлопает дверь.

– Нет, я не могу, – отвечаю я. – Здесь нормально, мам.

Я изо всех сил стараюсь успокоиться. Не знаю, получится ли, но в любом случае последнее, чего бы я хотела, это чтобы моя деспотичная мать устроила сцену в первый день моего пребывания в колледже.

– Уверена, она не такая, как кажется на первый взгляд, – пытаюсь я убедить маму и в то же время поверить в это сама.

– Чепуха, мы переезжаем сейчас же. – Безупречная внешность странно сочетается с гневом на лице матери; длинные светлые волосы уложены волнами, и каждый локон совершенен. – Ты не будешь жить в комнате с человеком, который общается с такими… такими панками!

Я смотрю в ее стальные глаза, затем на Ноя.

– Мама, пожалуйста, давай поглядим, как все будет складываться. Пожалуйста, – прошу я.

Я не хочу даже представлять себе, что начнется, если мы попытаемся в последний момент поменять комнату. И как унизительно это будет выглядеть.

Мама снова оглядывает комнату, останавливается взглядом на плакатах, покрывающих стену Стеф, выразительно на них фыркает.

– Хорошо, – неожиданно цедит она сквозь зубы. – Но перед тем, как мы уедем, нам с тобой надо поговорить.

Глава 3

Часом позже, после лекции об опасности вечеринок и студентов мужского пола – при этом использовались выражения, которых мы с Ноем от мамы совершенно не ожидали, – она, наконец, начинает собираться домой. В своем обычном стиле, коротко обняв и чмокнув меня, она покидает комнату, сообщив Ною, что будет ждать его в машине.

– Я все время буду скучать по тебе, – тихо говорит Ной и заключает меня в свои объятия.

Я чувствую запах одеколона, который дарила ему на Рождество два года подряд, и вздыхаю. Навязчивый аромат уже частично выветрился, и я понимаю, что тоже буду скучать по нему и по тому ощущению комфорта и близости, которое связано с Ноем, несмотря на то, сколько раз я жаловалась на него раньше.

– Я тоже буду скучать, но мы же можем разговаривать каждый день, – говорю я, обвивая его руками и прижимаясь лицом к шее. – Я хочу, чтобы ты поступил сюда через год.

Ной всего на несколько сантиметров выше, мне это нравится. Мама часто дразнила меня, утверждая, что человек, соврав, вырастает на дюйм. Мой отец был высоким, так что об этом я с ней спорить не буду.

Губы Ноя приближаются к моим… и в этот момент я слышу звук автомобильного гудка.

Ной смеется и отпускает меня.

– Твоя мама не меняется! – Он целует меня в щеку и выбегает в дверь, крикнув на ходу: – Позвоню вечером!

Оставшись одна, я думаю о его поспешном уходе, а потом начинаю распаковывать сумки. Вскоре половина одежды аккуратно сложена в одну из тумбочек, остальное повешено в шкаф. От количества кожи и изображений животных на одежде, заполняющей соседний шкаф, я поеживаюсь. Все же любопытство сильнее: я провожу пальцами по платью из какого-то металла, потом по другому платью, такому тонкому, что непонятно, есть ли оно вообще.