Страница 7 из 64
— Трех копеек!
Браток даже поперхнулся от такой щедрости. Однако Муромец, похоже, остался доволен, торопливо взял деньги и быстро пошел прочь, бросив братку на прощание:
— Мы еще встретимся, заслуженный мастер спорта!
— В любой момент к твоим услугам, — пожал плечами Солнцевский, давно не получавший в спарринге такого достойного соперника.
* * *
Илюха проводил взглядом чуть прихрамывающую фигуру, оглядел себя с головы до ног и выругался. Причем удачно ввернув парочку недавно услышанных оборотов. Что и говорить, крутой костюмчик за штуку баксов не выдержал второй драки за день и пришел в полную негодность. Оторванный рукав, висящий на ниточке воротник, разорванные на коленке брюки и разбитая губа — вот каким оказался результат разговора двух мужчин, поспоривших об отношении к женщине. Хорошо еще, что победила галантная точка зрения.
— Ловко ты на деньги разговор перевел, — наконец изрек браток, оставив тщетные попытки привести себя в порядок.
— Ой, я вас умоляю! Чай, не первый год живу на белом свете, а лохи всегда во все времена одинаковые.
— Изя, а ты точно не еврей, а то у тебя время от времени какой-то одесский акцентик проскакивает?
— Скажите пожалуйста! Что, если простой черт умеет жить, так он сразу же еврей?
Илюха с подозрением посмотрел на довольного Изю.
— Вот только не надо меня сверлить таким суровым взглядом. За свои грехи отвечу, а чужого на меня вешать не надо!
Браток хотел было что-то возразить, но тут о себе напомнило спасенное существо. Причем напомнило нагло и бесцеремонно:
— Хватит балабонить, пошли ко мне на заимку. Кстати, там и одежу рваную могу зашить, будет как новенькая!
Приятели слегка удивились от подобной бесцеремонности и с явным неудовольствием уставились на горе-разбойника.
— Слышь, как тебя там? Соловей-разбойник, шел бы ты отсюда подобру-поздорову, — наконец выдавил из себя черт и повернулся к Илюхе с твердым намерением продолжить прерванный разговор.
Однако это ему не удалось.
— Я уже говорила, что я не Соловей-разбойник, а Злодейка-Соловейка! А грабить я вас не собиралась, попугать только, да и чего взять у таких оборванцев, как вы? — нагло заявила девчонка, тряхнула иссиня-черными волосами и вздернула к небу свой курносенький носик.
Илюху так утомила словесная перепалка с Муромским и последующее выяснение отношений, что он со вздохом присел на травку, тем самым давая возможность разобраться с наглой девчонкой говорливому Изе. Тот, в свою очередь, злорадно улыбнулся.
— Вот есть же наглецы на свете, вначале ограбить пытаются, потом в историю втягивают, а после еще с замечаниями лезут. И куда мир катится? — еще раз вздохнул черт и снял с себя морок.
— Черт! — не то констатировала факт, не то просто удивленно воскликнула Соловейка.
— Собственной персоной! — согласился Изя. — А теперь думаю, самое лучшее, что ты можешь сейчас сделать, так это взвизгнуть и убежать подальше отсюда.
— Почему это?
— Как это почему? — даже немного обиделся Изя. — Тебе разве мама не говорила, что чертей надо опасаться и не иметь с ними ничего общего?
— Говорила, конечно, — пожала плечами девушка и более твердым голосом добавила: — Но, во-первых, я уже взрослая, во-вторых, храбрая, а в-третьих... Что я, чертей, что ли, в своей жизни не видела? Иногда батя так напивался, что к нему черти валом валили, иногда штук по десять в терем набивалось.
Изя растерялся, он ожидал совсем другой реакции. Визг, обморок или бурная истерика с его точки зрения соответствовали сложившейся ситуации куда лучше, чем такие наглые заявления.
— И потом, у тебя рог сломан, — присмотревшись повнимательнее к собеседнику, решила добить черта девчонка.
— Скажи спасибо этому типу в красном пиджаке, — буркнул Изя.
— Да не красный у меня пиджак! — поднялся с травы Илюха.
— Дело тут не в цвете, дело в принципе, — гордо заявил черт и обиженно отвернулся.
— Девочка, иди домой, мы в общем-то не в претензии. А что хотела нас грабануть, так это ерунда, дело житейское, с возрастом пройдет. Все наши ребята с таких вот банальностей начинали, так что...
Илюха собирался еще что-то сказать, например, рассказать поучительную историю, которая произошла с ним на раннем этапе его постспортивной карьеры. Но Соловейка вдруг так искренне и совсем по-детски разрыдалась, что воспоминания о бурной молодости пришлось временно отложить.
— Да что же это такое! — сквозь льющиеся в три ручья слезы смогла выдавить из себя Соловейка. — Никто меня всерьез не воспринимает! Даже вы со мной говорить не хотите!
Перед компаньонами стояла ревущая, несчастная девчонка со всеми вытекающими из этого последствиями. Изя с Илюхой перекинулись полным тревоги взглядом. Было ясно, что женских слез они не переносят оба.
— Че сразу не хотим-то? — изрек Солнцевский.
— С хорошим человеком почему бы не поболтать? — поддакнул Изя. — Как вас, кстати, зовут, милая девушка?
Девушка обиженно шмыгнула носиком, вытерла пухленькой ручкой слезы и гордо заявила:
— Черная Гангрена, гроза большой дороги!
— Как?! — хором переспросили приятели.
— Вы что, глухие, что ли? — удивилась Соловейка и более твердым голосом подтвердила: — Черная Гангрена, гроза большой дороги!
Секунд пять Изя с Илюхой еще молчали, не веря своим ушам, но потом... Наверное, за всю историю человек и черт вместе так не смеялись. И тут уже было ни до возмущения девушки, ни до ее праведного гнева, ни до дорожной пыли. Закончили компаньоны смеяться уже лежа на земле, всхлипывая от сдавившего горло хохота.
— Это тебя так родители назвали? — наконец смог произнести Изя.
— А если и так? — с вызовом бросила девица.
— Смотри, Изя, не только у тебя родители приколистами были! — сквозь хохот заметил Солнцевский.
Черт что-то буркнул себе под нос, но вдаваться в полемику с бывшим борцом не стал.
— А даже если это я сама придумала, что тут такого? — обиженно фыркнула девушка и демонстративно отвернулась от странных путников.
— Да, в общем, ничего, — пожал плечами Изя. — Но оно словно взято из третьесортного голливудского боевика.
— Или фильма про индейцев студии «Дефа» с Гойко Митичем в главной роли, — вставил свое слово Солнцевский.
Соловейка в некотором оцепенении переводила взгляд от черта к братку и наконец скромненько поинтересовалась:
— А что такое боевик? — Потом немного поразмыслила и расширила поставленный вопрос: — И кто такие индейцы?
Илюха с Изей переглянулись и синхронно вздохнули.
— Да в общем-то это и неважно, — ушел от прямого ответа черт, — А важно то. что это имя тебе не подходит. Ну какая же ты гангрена?
— Что, ни капельки не похожа? — с мольбой в голосе поинтересовалась горе-разбойница.
— Нет! — хором ответили мужчины.
На некоторое время Соловейка задумалась и наконец решительно махнула рукой.
— Ну раз так, то я не буду называться этим именем. И пока я не придумаю себе новое, можете называть меня так, как нарекли мои родители, — Любавой.
На этот раз не выдержал уже Илюха:
— Прекрасное имя! Не понимаю, чем оно тебе не нравится?
— Я ненавижу его! — искренне заявила Соловейка, и ее глаза наполнились слезами размером с некрупный болгарский горошек.
Далее приятели благоразумно замолчали и по пути (уж как-то так само собой получилось) к жилищу Любавы выслушали полную искренней девичьей скорби историю.
История эта оказалась стара как мир. Ну в смысле, что конфликт отцов и детей начался так давно, что даже в эти далекие времена это было, увы, совсем не ново.
А дело было вот как. Урожденная Любава Павлиновна была единственной дочкой в знатной купеческой семье, держащей свою торговлю в столице небольшого княжества, в славном городе Козельске. Семья по местным меркам была сверхблагополучной. Батюшка, матушка, три старших брата души не чаяли в младшенькой и с детства баловали ее как только могли.