Страница 48 из 50
- Ого-го-го!
Леся первой бросилась туда. Дряпаючии ноги, влетела в самую гущу и остановилась растерянно.
- Я здесь! - Голос слышался где-то совсем рядом, и Леся ничего не видела.
- Здесь я!
- Где? - Леся склонилась и сразу же одсахнулася. У ее ног между двух пыльных лопухов просто из-под земли торчала Павлика голова. Это было так неправдоподобно и неожиданно, что Леся оцепенела и не могла шевельнуться. Наконец опомнилась и раздвинула сорняки. Павлик по шею стоял в яме.
- Как ты сюда попал?
Павлик нахмурился и ничего не ответил. Леся подала ему руку, но сама не смогла его вытащить. И только когда прибежали девушки, вместе они освободили Павлика из ямы.
И хотя Леся была очень рада, что Павлик нашелся, при девушках сразу набросилась на него:
- Как тебе не стыдно! Бессовестный! Мы уже думали, что ты утонул! Отвечай потом за такого ... такого бессовестного! Больше никогда в жизни никуда с тобой не пойду. Никогда!
Павлик виновато молчал.
- Как же ты все-таки сюда попал?
Павлик вздохнул.
7. А было так ...
Павлик долго смотрел, как купаются девушки. Потом ему надоело, и он заскучал.
Солнце припекало все сильнее, песок накалялся. Гришци первым стало жарко. Он вспотел и промок у Павлика за пазухой. Бедняга! Еще бы - в такой шубе! Павлик выкопал в песке ямку и посадил туда медвежонок. Гришка был доволен - в ямке сыро и прохладно. Павлик ему позавидовал - кругом песок, спастись от солнца негде. Для себя же в песке ямку не выкопаешь.
Вдруг сзади на Павлика упала тень. Павлик обернулся и невольно втянул голову в плечи. Перед ним стоял большой лохматый черный пес. Склоняя морду то в одну, то в другую сторону, он с интересом рассматривал Павлика и равномерно, как маятником, дрыгал хвостом.
Павлик очень часто заморгал глазами.
Собака присел на передние лапы, оскалился - р-р-р-р! - Потом-как поймал зубами муху - гавкнул, даже не залаяла, просто сказал:
- Гав!
Павлик схватил из ямки Гришку и стал беспомощно оглядываться. Берег был безлюден, девушки купались далеко и ничего не видели. Павлик, сдерживая дрожь в голосе, хрипло сказал:
- Чего тебе надо, собака? Убирайся!
Собака молчал, вищирившись в улыбке, и дрыгал хвостом. Павлик собрался с духом и топнул ногой.
- Ну!
Нога мягко увязли, и в сандалию набралось полно песка.
Собака снова присел на передние лапы и залаяла. Собаке хотелось играть. Но Павлик этого не понимал. Ему было не до игры. Все-таки человеку прошло только пять лет. А собака была слишком большой, слишком незнакомый и очень зубастый.
В Павлика дрожали губы:
- Ну иди отсюда! Ну!
Собака постоял еще немного, отвернулся и медленно побежал по берегу - будто это вовсе и не он только что приставал к Павлику. Павлик не сводил с него глаз. И только когда собака скрылась за скалами, вздохнул с облегчением. Но через несколько минут собака появился снова. Он петлял по берегу, нюхая песок, останавливался, греб передними лапами, изредка поднимал голову и смотрел на море.
Павлику опять перехватило дыхание.
Девушки увлеклись и не обращали на Павлика малейшего внимания. Он пробовал махать ем, но тщетно. Кричать он стеснялся.
Собака вертелась уже совсем близко.
Несколько раз он даже посмотрел в его сторону и оскалился.
Павлик не выдержал. Он осторожно взял Гришку и стал медленно, чтобы не привлекать собачьей внимания, отходить в глубь берега, до рыбацких домиков.
Песок кончился. На твердом потрескавшимися от жары глинисто почве, под забором крайней рыболовной лачуги, росли густые сорняки, колючие, пыльные едкой рыжей пылью.
С сорняков слышалось куриное сокориння и писк цыплят. Присутствие этих живых звуков-то сразу успокоила Павлика.
Павлик пал на живот и пополз в сорняки. Еще и еще немного, тут, кажется, совсем хорошо ...
Вдруг из-под самого Павлика носа испуганно бросились желтенькие цыпленок. Стрекача и исчезло. Как сквозь землю провалилось. Павлик раздвинул руками сорняки и увидел - яму. На дне ямы бегало и пищало цыпленок. Яма была глибоченька, с ровными отвесными стенами. Цыпленку самому из нее никогда не выбраться.
- Вот видишь, Гришко, что мы натворили. Теперь оно может погибнуть. Никто-никто его не найдет.
Цыпленок будто почувствовало, что речь идет о нем, - запищал еще сильнее, еще жалобнее.
Павлик вздохнул.
- Ты думаешь, Гришко, надо лезть его выручать?
Видимо, Гришка именно так и думал, потому Павлик свесил в яму ноги и начал потихоньку сползать на животе вниз ... В Павлика похолодело внутри - ноги никак не могли достать дна ... Гоп! Наконец.
Цыпленок отчаянно засуетилось, трепеща крылышками.
- Цыц, глупая. Я же тебя выручить хочу! - Павлик сел на корточки и стал ловить его. Долго возился, пока поймал. Цыпленок тяжело дышал разинутым клювиком, смотрело на Павлика круглым неистовым взглядом и Дрыгало ногами. Причем больно поцарапал Павлнкови палец. Павлик поставил его на край ямы и разжал руки.
Мгновение цыпленок стояло неподвижно (наверное, не верило, в свое увольнение), затем встрепенулось и исчезло в бурьяне.
Павлик пососал поцарапанный палец и стал выбираться. Край ямы был на уровне его глаз. Павлик хватался за сорняки руками, скреб ногами по ровной глинистые стене, но ноги скользили, срывались, и он всякий раз сползал вниз. Через несколько минут он понял, что ему не вылезти, что он теперь - как этот цыпленок, даже хуже, потому что его некому вытащить.
Павлик растерянно и недоуменно поглядывал вверх на кусочек ясного голубого неба, окаймленного колючими сорняками.
Гришка молчал. Гришко ничего не мог посоветовать.
Сидит человек в яме, в густом бурьяне - словно нарочно спрятался, чтобы никто его не нашел.
Вот это да!
Павлик сел и прислонился спиной к влажной прохладной стене - все же не так жарко.
Гришка слышал, как Павлик вздыхал. Не плакал, не рюмсав, а только вздыхал, очень часто вздыхал.
8. Спасибо тебе, Лесечко!