Страница 73 из 186
«Штокман». Может быть. Но уж конечно не в старой, мелконатуралистической постановке, а в совсем заново обостренной. И в распределении ролей вижу маленькие перемены… Интересно ради Качалова.
Вот!
Много ли осталось? И сколько надо поработать. Как? — беру на себя смелость поруководить (с товарищем по режиссуре). Никто не должен обижаться на меня за это, т. е. за то, {305} что я возьму на себя эту смелость, потому что просто я — больше «в движении» сейчас. Потом, через полгода, я опять отойду…[632]
Из старого репертуара почти необходимо возобновить «Горе от ума» — 100‑летие его.
Тут начал готовить двух Чацких — Прудкина и еще одного (у вас не знают)[633], две пары (Чацкий с Софьей). Вероятно, приготовлю и Лизу, и Молчалина.
Очень хорошо бы Качалов — Репетилов.
(Он когда-то хотел Скалозуба?)[634]
Надо пересмотреть «Синюю птицу» — 500‑е представление.
Из новых постановок я почти остановился на пьесе Жюль Ромена «Старый Кромдейр», глубоко поэтичной, коммунистической, без малейшего намека на агитацию, смелой по замыслу и дерзкой по развитию в смысле сценичности, требующей исполнения вдумчивого, яркого, спокойно-мастерского. Тут женских ролей две: молодая девушка — очень рассчитываю на Тарасову — и прекрасная 70‑летняя. Буду думать о Книппер. Есть еще 15 девушек — яркая группа, с большими, разнообразными переживаниями, но без слов.
Главная мужская роль — прекрасная. Юноши. Или Ершов, или мой здешний Чацкий, вам неизвестный. Я рад Ершову. Потом есть прекрасные, но маленькие — стариков (13 «старейшин», из них 3 – 4 выдающихся) и 15 юношей.
Пьеса в стихах, очень трудных. В пяти актах.
Я протелеграфирую об этом окончательно, очевидно, раньше письма этого[635].
Еще пьеса — не решил.
Колеблюсь между:
1. «Смерть Грозного» — (Качалов),
2. «Борис Годунов» Пушкина (тоже Качалов),
3. Два вечера трилогии А. Толстого. Отрывки из трилогии, куски каждой трагедии, причем Грозный (один или два акта) — Леонидов, Федор — Москвин, Годунов (Царь Борис и через всю трилогию) — Качалов.
Верчусь около русской трагедии, ставя задачу: современного разрешения постановки русской трагедии.
{306} Но, может быть, я переложу эту задачу на Музыкальную студию, где поставлю «Бориса Годунова» Мусоргского, который там очень хорошо расходится.
А в МХТ поставлю другую из имеющихся задач — разрешение Островского или русская комедия.
Об этом обо всем будут телеграммы…
Организация…
Вот в каком положении дело сейчас… На днях покончу с сомнениями и протелеграфирую…
Первую студию телеграмма с двойственностью о доверии вспугнула. Перед этим все было решено. Уже был ряд заседаний. Работали о большом плане МХАТ. Но тут сразу вспыхнули воспоминания и доводы о невозможности слияния. И студия стала против слияния. К тому же дело с Новым театром налаживалось. Им захотелось вести свой большой театр.
Леонидов (Л. М.) пишет Дм. Ивановичу[636], что как бы 1‑я Студия не съела стариков, а 1‑я Студия боится, как бы старики не съели ее.
В конце концов решено окончательно, что 1‑я Студия отделяется. То есть, не только не разрывает с МХТ, но даже находится в зависимости, но по репертуару, труппе и пр. и пр. совершенно самостоятельна.
Новый театр передается МХТ в моем лице. (Это почти кончено. С отставкой Малиновской.) Он передается, стало быть, мною 1‑й Студии, при чем три спектакля в две недели и одно утро будут заняты для К. О. на известных условиях.
1‑я Студия перестает быть студией МХТ и фактически и номинально. Она будет именоваться по-новому… Как, — еще не решили.
Как же быть МХТ?
Правда, сами старики «мечтают» об обособлении. Но я этого практически никак не могу понять. Даже для «Ревизора» надо, кроме Чехова, — за Готовцева, Добчинский, гости…[637] И в других пьесах, и в особенности в новых — нужна молодежь.
Когда я тут в ряде заседаний перебирал разные формы реорганизации, один из важнейших студийцев сказал:
{307} — А зачем Вам, Вл. Ив., менять настоящее? Оставьте, как есть.
«Да, — подумал я, — конечно, это настоящее — лучшее для 1‑й Студии, видящей возрождение МХТ через нее и только через нее. Без стариков, за исключением двух-трех. Все молодое, мол, все равно потянется к ней, к 1‑й Студии. Если же произвести умную реорганизацию, отделить 1‑ю Студию, то может начаться круг около стариков, около МХТ».
Нет, честолюбие директора толкает меня на новую организацию МХТ.
Все перебрав, даже пробеседовав с 3‑й Студией о соединении с МХТ, — я останавливаюсь на таком плане:
За 1‑й Студией отсекается 4‑я. Тоже получает особое наименование (уже даже без клички МХТ).
Затем постараюсь взять 4 – 5 даровитых из 3‑й Студии (Завадский уже предложил себя в труппу МХТ) и отсеку совсем 3‑ю Студию.
И поставлю 2‑ю Студию на место прежней Первой То есть всех недостающих исполнителей возьму из 2‑й Студии. Самое ее сокращу до minimum’а даровитых людей. В помещении 2‑й Студии будет четыре спектакля студийных, а два или один — театра, вроде каких-то абонементных… Спектакли самой студии будут ставиться режиссерами театра.
Таким образом три группы, — каждая сокращенная, — сольются: 1) МХТ стариков, 2) К. О. и 3) 2‑я Студия. Спектакли в Проезде Художественного театра (6 вечерних и 1 утренний), во 2‑й Студии (1 – 2 и студийные) и в Новом театре (2 в неделю К. О.). Материальное слияние, может быть, пока будет несколько запутанное, так как будет смешанное, то есть частью общее, частью сепаратное, чтобы одна группа не висела на шее у другой.
Мне очень хочется втянуть несколько лиц из 3‑й Студии, чтобы оживить и студийные работы (новые) МХТ. Но не знаю, удастся ли это мне.
К. О. очень трудно сливать совсем с драмой. Очень разные органически по искусству. И, пожалуй, чем больше К. О. будет становиться серьезной оперой, тем труднее будет слияние. Но возможно, что в первое время, когда у МХТ мал репертуар, {308} когда трудно иметь хор и оркестр (то есть не стоит иметь в двойном размере), — может быть, сначала есть расчет. Из К. О. собираюсь сделать основную группу, остальные будут хор, сотрудники и т. д.
Нет никакой физической возможности заниматься мне одному всем этим! Ведь у меня буквально никого нет для приготовления будущего. Был Берсенев или Сушкевич — теперь, с разделением, их нет. А надо перебирать распределение ролей по пьесам, пьесы, студийцев и т. д. и т. д.
На днях поэтому к себе в ближайшие помощники я взял Судакова. Он мне за эти годы, что я сталкиваюсь со всеми, нравится. И настойчив, дотошен, и питает истинное поклонение перед МХТ, а не показное, и вдумчив, и понимает задачи современности.
397. О. С. Бокшанской[638]
Середина марта 1924 г. Москва
Телеграмма
(черновой текст)
МХТ не разрушается, но Первая студия будет работать самостоятельно под новым наименованием, еще не найденным. Также отходит Четвертая. Вторая, вместе [с] помещением [на] Тверской, сливается, сокращенная, со стариками, образуя единственную студию со школой, куда будут втягиваться интересные силы Третьей студии[639]. Вахтанговская все-таки временно сохранит автономию. Завадский оттуда ушел в труппу МХАТ. [Из] старого репертуара стоит играть не многое. «Ревизор» [с] заменой бывших исполнителей Первой студии, кроме Чехова. «Горе от ума», столетие комедии, готовим двух Чацких, Еланскую, двух Лиз. Предлагаю [на] разрешение Лужского: Репетилов — Качалов, Скалозуб — Ершов. «Царь Федор», «Смерть Пазухина», 500‑е представление «Синей птицы». Новые постановки: «Драма жизни» — Литовцева должна подготовить, буду беседовать за границей. Карено — Качалов, Терезита — Тарасова, Оттерман — Леонидов, Спир — Бакшеев, инженер — Тарханов. Вторая постановка — французская пьеса «Vieux Cromdaire». В Музыкальной студии — «Борис Годунов» Мусоргского. «Манфред» [с] Качаловым, {309} Кореневой. Ко всем работам надо приступать немедленно. Подробности еженедельно будет сообщать Судаков. Репетиции — безотлагательно; [в] начале августа. С сожалением не вижу никакого дела (Тамирову), Добронравову, Успенской, Ждановой, Бондыреву, (Пыжовой, которая не удовлетворится только ролью жены Карено). Малиновская окончательно [в] отставке, на ее месте Экскузович, Лапицкий. «Невидимка» имеет успех, «Трактирщицу» ставить не стоит. «Карамазовы».