Страница 106 из 186
И вторая ошибка — весь финал статьи. Во-первых, нам самим нельзя заявлять, что мы вступили в борьбу с автором. Это очень нетактично. А во-вторых, мы свой подход должны считать и считаем единственно правильным, и потому фраза «будущее покажет, правильно ли мы поступили», недопустима. Если бы у нас были сомнения, мы должны были бы сначала с ними покончить, а потом показывать публике.
И вообще… у нас все еще не нашли тона для статей от самого театра.
Во всяком случае, я категорически протестую против того, чтобы высказывания по поводу наших постановок от лица театра печатались без моей «визы». Кто бы их ни писал. (Разумеется, это не относится к постановкам К. С.) И очень может быть, что этих предварительных статей и не надо совсем. А если давать, то тактично, точно, и как творцы спектакля, а не рецензенты его.
Вообще это важный вопрос. Нельзя долбить одни и те же ошибки.
На минуту еще о закулисных недовольствах киевской поездкой и Аркадьевым. Отчего еще дурны эти актерские судачения? Оттого что они льют воду на мельницу Егоровых и Животовых!..
Будьте здоровы. Отдыхайте. Привет от Ек. Ник. Вам и Жене.
Ваш Вл. Немирович-Данченко
521. Из письма О. С. Бокшанской[1043]
8 августа 1936 г. Карловы Виры
8/VIII
Дорогая Ольга Сергеевна!
Я внимательно перечитал еще и еще статью Судакова[1044]. Решительнейше — нельзя. Будем переделывать или совсем не будем ничего, — поговорим. Здесь я никак не могу попасть в {456} настроение не только исправлять статью, но и переписываться по этому поводу. Главный недостаток изложения — пафос невысокого, чисто словесного качества. Проще! Проще! Проще! Этого качества пафос может всю пьесу поставить на ходули. А публика и читать будет с холодком и скукой. А по мыслям верна. Впрочем, как я уже писал, автор статьи и юмор засушивает…
Все это пишу не для Ильи Яковлевича[1045], а Литчасти. …
522. Вс. Иванову[1046]
29 сентября 1936 г. Москва
Дорогой Всеволод Вячеславович!
Сердечно поздравляю Вас, великолепного художника, зорко видящего пошлость за красивой звонкой фразой и крепко верящего в торжество социалистической идеи. Меня всегда волнует чистота и честность Вашего творчества, в котором нет места сентиментальности. — Таким я Вас знаю, таким люблю и ценю Вас[1047].
523. Л. Д. Леонидову[1048]
14 июня 1937 г. Берлин
14/VI
Дорогой Леонид Давыдович!
Аркадьев, действительно, «снят»[1049]. К великому огорчению всего театра. Его очень полюбили. Это дает надежду на возвращение.
Вы предлагаете проездом Копенгаген, Стокгольм… Предлагаете «На дне».
Очевидно, Вы все-таки не очень схватили смысл и характер поездки МХАТа.
Театр отправляется на Выставку так же, как отправлены картины и другие экспонаты[1050]. Без всякого расчета на барыш, а с определенным и большим дефицитом. Актеры едут не на особый заработок и ни в какой антрепризе не участвуют. Поездка {457} столько же политическая, сколько политическое вообще участие СССР на Выставке. Я сомневаюсь в том, чтобы парижане в августе больно стремились на драматические спектакли даже театра с мировой славой, а туристы будут предпочитать «Folies-Bergиre» и бульвары[1051]. Поглядят раз, и будет. Но если бы у нас были битковые сборы и шансы на дальнейшие, то и тогда мы не остались бы. А тем менее поехали бы в другие города, где сборы были бы обеспечены. (Хотя я не понимаю, как могут окупаться спектакли при 200 человеках и колоссальном имуществе!!) Театр должен быть в Москве в конце августа: с 1 сентября фестиваль[1052]. И кроме того, должен спешно работать над постановкой к 20‑летию Октябрьской революции[1053].
А затем и репертуар. Над выбором того, что везти в Париж, думали и совещались много. Какой интерес может быть для советского правительства в посылке на Выставку прежнего, старого Театра? Которого, в конце концов, уже и нет! Правда, на репертуаре остаются еще «Царь Федор» и «Вишневый сад», но уже как музейные, очень устаревшие, вещи. Интересно показать новый Художественный театр. В нем еще играют несколько старых мастеров — Качалов, Москвин, Тарханов, Книппер, — но за ними большая «смена». Тут уже есть ряд крупных сил: Тарасова, Андровская, Еланская, Хмелев, Ливанов, Добронравов, знакомая Вам Шевченко и много других. Это уже не ученики, а мастера, и они уже не разбросанные единицы, а вырабатывающие новую полосу русского реального искусства. Еще года три назад Художественный театр, казалось, кончился. Но последние постановки — «Воскресение», «Враги», «Любовь Яровая» и «Анна Каренина» не только поддержали прежнюю славу театра, но и определили новую эпоху. Ее у нас так и называют возрождением Художественного театра.
Путь его — тот же строгий реализм, с лучшими традициями прошлого, но с новой культурой, я бы сказал даже — глубже, и освобожденный от штампов и отживших наслоений старого Художественного театра.
Сейчас он на зените своего успеха. К сожалению, пьесы не удастся показать полностью: придется и купюровать, и менять {458} мизансцены, даже декорации. В каком порядке пойдут пьесы, еще не решено, но репертуар утвержден Правительством и изменению не подлежит.
Когда что-либо станет яснее, напишу.
Ваш Вл. Немирович-Данченко
524. П. А. Маркову[1054]
20 июня 1937 г. Карловы Вары
20/VI
Карловы Вары
Дорогой Павел Александрович!
Очень порадовался успеху «Кармен». Подробностей еще не имею. Впрочем, вообще из Архангельска еще ничего не имею[1055].
Вот что я хотел написать: насчет оформления «Одиночества». Т. е. — Волков. Хотелось бы, чтоб он поставил перед собою задачу построже, поглубже и важнее всего: музыкальную! Чтоб он не пошел по линии реальнейшего драматического спектакля. Вот мы с Вами видели макеты «Земли»[1056]. Там много очень хорошего, но нам это не подошло бы. Прежде всего оно и для Художественного театра сложно (семь больших декораций!), а уж для нас бы вовсе неосуществимо. Надо что-то искать в смысле облегчения. Найти какой-то принцип, по которому технически было бы не раскидисто, но и не было бы конструкционно-однообразно. А потом и важнейшее: да, реально, живое, но не натуралистично! Прислушаться еще к музыкальным образам Хренникова?.. Как омузыкалить живую избу, улицу деревенскую и пр.? Сюжет малоблагодарный. Но, может быть, Волков схватит какой-то ключ. Как бы только взвинтить его художественную фантазию? Чтоб ему захотелось вскрыть какие-то любимейшие свои мечты. Нет никакой надобности ездить для этого в Тамбовскую губ. Но, может быть, поездка его согреет…
Жду от Вас каких-нибудь известий.
Ваш Вл. Немирович-Данченко
{459} 525. П. А. Маркову[1057]
29 июня 1937 г. Карловы Вары
29 июня
Дорогой Павел Александрович!
Получил Ваш подробный «доклад». Большое Вам за него спасибо. И за то, как Вы рассказываете, и уж особенно за то, о чем Вы рассказываете, то есть за все, в чем принимали непосредственное участие. Поздравляю Вас с успехом не только «Кармен», но и вообще Вашего руководства[1058]. Все Ваши и комплименты театру и исполнителям, и сомнения я вполне разделяю. Радуюсь успеху тем более, что он поддержит Вас и в глазах труппы и в Ваших собственных. И у нас будет крепко стоящий заведующий художественной частью.
Столярову скажите, что его упрямство в деле купюрования «мальчишеского марша» совершенно не понимаю[1059]. Отвечаю, что никогда и никто этого марша не любил. Как не понимал никто и то, чего ради Чайковскому захотелось подражать…[1060] Терпеть его можно только ради общей картины площади Севильи, которой Вы и не даете…
А Лукашову и др. по поводу «мистики» скажите, что она остается не потому, что крепко сработан спектакль, а потому, что то, что они называют «мистикой», глубоко заложено в самой музыке Бизе[1061]. И главное достоинство этой крепкой сработанности спектакля именно в том, что он ярко, убежденно, без малейших колебаний и поглядываний по сторонам выявляет самое зерно музыки Бизе. А чтобы быть еще точнее: зерно того, в чем стихийно проявился талант Бизе, сущность драмы, а не бульварные финтифлюшки (вроде того же «мальчишеского марша», якобы дающего жизнерадостность), сделанные им ради картинности.