Страница 30 из 83
«Выяснилось, что суть беседы Вольтата — Вильсона остается в полной силе. Сэр Гораций Вильсон подтвердил мне, что он предложил гну Вольтату следующую программу переговоров:
1) Заключение договора о «ненападении», по которому обе стороны обязываются не применять одностороннего агрессивного действия, как метода своей политики. Сокровенный план английского правительства по этому пункту сэр Гораций Вильсон раскрыл мне тогда, когда я в ходе беседы задал ему вопрос, каким образом соглашение с Германией может согласоваться с политикой окружения, проводимой английским правительством. В ответ на это сэр Гораций Вильсон сказал, что англо-германское соглашение, включающее отказ от нападения на третьи державы, начисто освободило бы британское правительство от принятых им на себя в настоящее время гарантийных обязательств в отношении Польши, Турции и т. д.; эти обязательства приняты были только на случай нападения и в своей формулировке имеют в виду именно эту возможность. С отпадением этой опасности отпали бы также и эти обязательства.
2) Англо-германское заявление о том, что обе державы желают разрядить политическую атмосферу с целью создания возможности совместных действий по улучшению мирового экономического положения.
3) Переговоры о развитии внешней торговли.
4) Переговоры об экономических интересах Германии на юго-востоке.
5) Переговоры по вопросу о сырье. Сэр Гораций Вильсон подчеркнул, что сюда должен войти также колониальный вопрос. Он сказал, что в настоящий момент нецелесообразно углубляться в этот очень щекотливый вопрос. Достаточно будет условиться, что колониальный вопрос должен быть предметом переговоров.
6) Соглашение о невмешательстве. Сэр Гораций Вильсон пояснил, что требующееся от германской стороны заявление содержится уже в речи фюрера от 28 апреля. С английской стороны также будут готовы сделать заявление о невмешательстве по отношению к Велико-Германии. Оно распространяется, в частности, и на данцигский вопрос. Сэр Гораций Вильсон уклонился от того, чтобы высказаться относительно германской сферы интересов так же ясно, как он это сделал в разговоре с гном Вольтатом, или как г-н Роден Бакстон — в беседе с г-ном Кордтом, хотя из хода беседы можно было заключить, что это германское требование могло бы обсуждаться в этом пункте программы.
7) Вооружения. Сэр Гораций Вильсон сказал по этому поводу, что он хочет категорически подчеркнуть, что под этим подразумевается не разоружение, а переговоры о вооружениях вообще. В дальнейшем ходе беседы выяснилось, что он хорошо сознает трудности, стоящие на пути к заключению какого бы то ни было соглашения об ограничении вооружений, а также и тот факт, что такое соглашение может быть поставлено на очередь и осуществлено лишь через несколько лет»[134].
Доклад Дирксена очень многозначителен, и, как видно, планы Вильсона заходили очень далеко. Это подтверждает и Хессе. В первой половине августа Вильсон изложил ему программу из 6 пунктов, которую просил довести до сведения Гитлера. Вот эти пункты:
Пункт первый: оборонительное соглашение на 25лет.
Пункт второй: английская декларация о постепенном возвращении Германии ее бывших колоний и создание совместного англо-германо-французского комитета.
Пункт третий: включение Германии в Оттавское соглашение, то есть превращение ее в «младшего партнера» в рамках Британской империи.
Пункт четвертый: договор о разграничении экономических сфер влияния между Англией и Германией, в рамках которого Англия была готова признать специфическую сферу интересов Германии на континенте в том случае, если это не приведет к ущемлению английских интересов.
Пункт пятый: открытие для Германии лондонского финансового рынка и заем размером до 4,5 миллиона имперских марок.
Пункт шестой: в качестве ответного шага Гитлер должен обязаться не предпринимать никаких акций в Европе, которые могли бы привести к войне, — за исключением таких, на которые он получил бы полное согласие со стороны Англии[135].
Иными словами, перед нами та же программа, которая была предложена Вольтату в июле. Это была программа далеко идущих уступок со стороны Англии с надеждой на то, что Гитлер станет ее экономическим и военным союзником. С английской стороны Гитлеру делался недвусмысленный намек, что, мол, сейчас он не должен начинать действий, но когда получит на это разрешение, то сможет начать действовать... Как свидетельствует Хессе, он лично отвез эти предложения в Германию и доложил о них Риббентропу и своему другу Вальтеру Хевелю.
Гн Гельмут Вольтат жив до сих пор, и я решил обратиться к нему, ныне человеку делового мира ФРГ, с просьбой поделиться воспоминаниями о переговорах 1939 года. В августе 1966 года гн Вольтат ответил мне следующим весьма любезным письмом из города Меересбуша, что близ Дюссельдорфа:
«Публикацию советского министерства иностранных дел о так называемых документах я получил много лет назад. К сожалению, я не могу читать по-русски.
Если бы мне пришлось высказывать мнение по поводу переговоров, которые велись в предвоенные месяцы 1939 года, то это потребовало бы такой работы, на которую у меня до сих пор не было времени, так как я очень занят своими делами. Насколько я могу судить, интерпретация тогдашних переговоров и оценка действовавших лиц весьма несовершенны, ибо для историков и писателей, не участвовавших в событиях, явно недостаточно чтения опубликованных до сих пор документов.
С совершенным почтением
Г. Вольтат».
Получив этот ответ, я позволил себе быть назойливым и попросил г-на Вольтата ответить лишь на один вопрос: от кого исходила инициатива переговоров? Ответ мною был получен такой:
«Я хотел бы заметить, что мой собственный доклад премьер-министру Герингу о беседах с английскими политиками, в том числе с сэром Горацием Вильсоном, показывает, что инициатива исходила от меня. Этот доклад также опубликован союзниками. В течение 1939 года я три раза по различным поводам посещал Лондон. Задания, которые я получал в связи с отдельными переговорами, носили торгово-политический характер, однако охватывали и другой комплекс вопросов... Во всех этих случаях я вел также частные разговоры политического характера. Общие впечатления, которые сложились у у меня в июле, я изложил в докладе на имя Геринга, посланном также на имя имперского министра иностранных дел.
Как следует из донесения немецкого посла фон Дирксена, я поддерживал с ним тесный контакт. Изображение политической обстановки в моем докладе дает возможность увидеть определенный план, который я считал реальным на основе переговоров об ослаблении политической напряженности. Это не был какой-то определенный план, который я получил бы от сэра Горация Вильсона. Мои многочисленные беседы с ним и анализ политической обстановки, данный в моем докладе, побудили меня изложить определенное решение.
По отношению к вышеупомянутому политическому докладу инициатива проведения переговоров, если пользоваться Вашими словами, исходила не от имперского правительства и также не от кого-либо из его членов.
Для Вашей информации я хотел бы заметить, что указание о ведении торговых и экономико-политических переговоров отдавалось соответствующими имперскими министерствами через комиссию высших чиновников этих министерств под председательством представителя министерства иностранных дел...
Я должен далее заметить, что в течение первого полугодия 1939 года я выполнял ряд самых различных заданий, в частности участвовал в экономических переговорах с Румынией в марте 1939 года, в переговорах с представителем президента Рузвельта в связи с Эвианской конференцией в январе — феврале 1939 года, в обработке результатов опекавшейся мною немецкой антарктической экспедиции 1939 года, в переговорах с испанским правительством и в переговорах о международной китобойной конвенции. Обсуждение всех этих тем привело меня в ,Лондон для разговора с большим числом политиков.
134
«Архив Дирксена», стр. 132 — 135.
135
F. Нesse, ор. cit., S. 180.