Париж между ног

Потом другой голосок томный.

— А хочешь, я всей рукой попробую?

— Ты что ненормальная, я же ее не приму всю, ну пару пальчиков еще ничего, вот так… хорошо… еще… Ну что ты суешь мне его… Любимая нежнее прошу, мне так больно… А мне? Мне что?

— Тебе что? Тоже попробовать хочется? А вот если я так как ты мне… Не останавливайся, продолжай прошу тебя… Я… я… Ой, ой!!! Еще, еще…

— Простите мадам, мне можно перемотать, или оставить как есть?

— Нет, не надо и так все понятно, Вы ближе к сути, что они говорили…

— Вот мадам, слушайте, я переведу. Так, это они все там в себе, вот…

— Сюзи, ты так решила и не боишься?

— Ну, да! А что? Им этим проституткам русским можно все, а нам нет? Почему это им только все, а тут никакого риска.

— Ну, я бы так не сказала. Во-первых, это не просто, и потом там же фейс контроль. Как ты аппаратуру туда принесешь?

— А никак.

— Что никак?

— А вот так! Сами они все время снимают на видео, а потом потешаются, глядя на то, как мы там предаемся ласкам. Ведь мы все думаем, что раз темнота, то в ней можно с любимой делать все что захочешь, а ведь все забывают что в клубах ночных уже давно все камеры слежения ночного виденья стоят. Вот так мы и попадаем им в объектив.

— Прямо там. Не поверю, чтобы в таком заведении и чтобы они всех без разбору и….

— Почему без разбору, как раз наоборот, ты закажи, кого тебе надо и они все сами сделают. Только платить надо вперед.

— Как это наперед, а вдруг ничего не получится?

— Ну, ты и сказала? А для чего у них все это? Ты что же думаешь, что там они только от продажи билетов живут? Ничего подобного! Как бы не так. Там и кайф можно потихонечку принять и экстази, колеса, все, как и везде, только надо знать с кем дело иметь.

— А ты что же, знаешь?

— А как же? Я уже расспросила у…., ну пока я не буду тебе говорить у кого, хотя ты ее видела в Ле Пульпе, так вот, она мне сказала, что если я ее в долю, то она нам такую подставу устроит, что та русская просто взвоет и обосс….

— Простите мадам, не переведу.

— Она что? Она назвала Халиду? — Переспрашиваю, потому что он не говорит, просто молчит, я слышу как они между собой такими томными голосками верещат занимаясь любовью.

— Что это значит, месье?

— А то, что простите, Вас подставили мадам.

— Как это, кто?

— Не знаю мадам, но то что Халида в этом деле участвовала-это точно, потому что она там в Пульпе вроде подсадной утки, как я понял. Она так специально, не только одевается провокационно, но и подстраивает, подставляет дам, те на нее клюют, простите, и Вы так же соблазнились, а она им платит черной неблагодарностью. Потом фотографии, видеофильм и следом шантаж, вымогательство, все как у Вас. Так что вот такую историю я Вам пришел рассказать.

Простите меня, мадам-Руссо, но я сознательно промолчал и ничего никому не сказал, потому что мне как отцу выгодно обманывать и прежде всего — мою дочь ввести в заблуждение относительно Вас. Она так и осталась при своем мнении о том, что Вы с Халидой тогда там в Пульпе…

Я хоть и маленький человек, но кое-что в жизни понимаю. Я только признаюсь в том, что я Вам не поверил, когда Вы нам свои фотографии свои с Халидой показывали. Я чувствовал, что Вы и Мари, вы… Простите мадам, можно я не уточню….Из уважения к Вам и за все то, что Вы сделали для Мари и для меня я решил с этим прямо к Вам сюда. Кстати, эти аудио записи я сделал недавно, и все время молчал, а тут такой случай с Пьером. Он как-то от своей агентуры получил сигнал, намек что ли, что Вы и Мари вот, потому и пришел к Вам…

Ради всего святого прошу Вас, не говорите никому о том, что я перевел с этой записи Вам. Особенно прошу Вас, не говорите Мари, пощадите ее и мать. Ведь если все раскроется, то Мари тут же к Вам обернется, и тогда я прямо не знаю, что мне делать со всем этим… Она молодая и ей надо замуж выходить, а Пьер ее любит, и у них уже все идет к свадьбе, славу богу, и если Вы…

— Достаточно. Вы мне можете эту кассету отдать?

— О, мадам, если Вы мне обещаете, что ничего не скажете Мари, то я с радостью и я Вам…

— Вот и хорошо. А вот это Вам на все предстоящие расходы по подготовке свадьбы. Вам достаточно? Или Вы еще считаете, что я Вам должна за кассету?

— Что Вы, что Вы мадам-Руссо, это такая щедрость с Вашей стороны, и потом Вы и так пострадали, насколько я понял, с Вас требуют деньги за снимки, и Вам и так придется им заплатить. Но в любом случае я Вам так благодарен, так благодарен….

— Кстати, у Вас же должен остаться номер телефона тех мартышек молодых, которые все это закрутили, Вы не могли бы и его мне оставить?

— Конечно мадам, вот, запишите….

— Я выполню все Ваши просьбы месье, ну а Вы сможете выполнить мою?

— О чем вы говорите, с радостью!

— Пришлите ко мне Мари, я без нее не могу ничего. Кстати я ей и на подарок к свадьбе передам что-то.

Что Вы на меня так смотрите? К свадьбе, ее свадьбе и потом я же Вам обещала, идите спокойно и не думайте ни о чем плохом, а с этим я сама разберусь, сама справлюсь…

И пока он, прощаясь, шел, я про себя говорю, не справлюсь, а расправлюсь! Ух, как я на всех этих б…. разозлилась! Это надо же кого, и где, в Париже? Как босявку разводят! Нет, не разводят, пытаются развести!

— Посмотрим еще кто кого! Ведь они самого главного не учли, что я хоть по их мнению и прости меня господи, но я ведь не девочка, я замужняя женщина и потом у меня против них есть такой аргумент, что им от того несдобровать! Ведь то надо знать, что у них, что у нас, у кого больше денег — тот и прав! Вот так! Лягушки французские, прежде чем квакать, надо вам научиться поглубже нырять и свои ж… спасать, это вам скоро пригодится, уверяю вас. Я вам такую цаплю достану, что она вас за вашу противную, хитрож…подхватит, подкинет и проглотит! Это я вам обещаю, точно, ведь вы же не знаете того, что я не просто мадам-Руссо, я же еще и мадам-Бест! А Бест — это лучшая из всех!

Инспектор Андре

— Смотря что Вы хотите мадам? — Спрашивал Андре, инспектор полиции, которого привел мне для помощи Пьер.

— Откуда Вы так хорошо говорите на русском языке. — Спрашиваю удивленно.

— Еще бы! Я и есть русский, вернее молдаванин, а теперь здесь в Париже идентифицируюсь как выходец из Трансильвании. В Париже все чаще сталкиваешься с румынским криминалом, так что полиции ничего больше не остается как нас же самих привлекать к борьбе с этой преступностью из Румынии. И потом знаете, это не безопасно, потому французы нас предпочитают вперед выталкивать, хоть и объясняют это тем, что мол, нам так лучше как землякам со всей этой мафией разбираться.

— И как, помогает? — Спрашиваю.

— Не очень-то, если честно, и мне мадам уже кажется временами, что мы проигрываем ей окончательно, так она разбушевалась тут. К тому же, как мы ни старались, а она срослась с афрофранцузами, кто буквально оккупировал пригороды Парижа. Теперь даже полиция туда не суется, только спецназ и то, если уже ничего сделать нельзя. Там прямо настоящие войсковые операции проводятся, ад да и только. Войсковые, никаких полицейских!

— И что же? Ничего не помогает?

— Какой там! Они в нас стреляют уже из боевого оружия, а наши тупоголовые начальники думают, что их можно выкуривать слезоточивым газом. Мафия румынская и албанская тесно переплелись, а тут еще и косовская, сам черт не разберет, и все с автоматами Калашникова. А все от законодательства либерального, болтунов этих в парламенте. Пустили к себе беженцев, ну и какие же они беженцы, от чего?

Это у них такое времяпровождение, вроде развлечение в Европе. Дома-то семьи кормить надо и потому надо работать, а тут можно бездельничать, развлекаться. Они так и ведут себя тут, словно в банде наркоманов и преступников, никто не работает, воруют, насилуют женщин, грабят среди белого дня, и уже даже на центральных улицах. Раньше такого не было, порядка было больше, а сейчас…