Париж между ног

Минут через пятнадцать и после нескольких моих проверочных вопросов — впечатлений, оставленных о себе, мы приехали. Машина остановилась перед довольно высоким и глухим забором, которыми в последнее время окружены практически все новостройки новых русских.

Меня тут явно ждали, потому, как я увидела, что во всем этом огромном доме и не доме вовсе, а комплексе из домов, вся прислуга постоянно выглядывала и меня разглядывала. Отчего бы это, подумала? Меня радушно встречает Антонина и даже обнимает на виду у всех. При этом радостно притиснула, прижала к своей пышной груди и поцеловала два раза.

И от того, что догадалась, у меня в душе сразу же смешались чувства ощутимой значимости и тревоги за свое новое положение, которое мне предстояло занять между всеми ими. Видимо она, Антонина, постаралась и с прислугой побеседовала насчет меня, как я поняла. И от того, что ждали и что я уже что-то собой представляю, по крайней мере, вызвала небывалый интерес, я поняла, что маятник удачи наконец-то сдвинулся и качнулся в нужную мне сторону. Теперь бы не помешать ему, а наоборот, еще умело и с силой подтолкнуть!

Все! Теперь собраться, сосредоточиться и, главное, — не допустить малейшей бестактности, да и не переиграть. И я, сдерживая в себе желании подыграть и расшаркаться перед ней, Антониной, перед всеми, задавила в себе желание улыбаться им всем, а наоборот — нахмурилась и высоко задрала свой красивенький и нежный подбородок с капризными, требовательными, как бы невинными губками.

Антонина глянула на меня пару раз, а потом, покачав головой дала понять, что все поняла, отчего я стала такой.

Догадалась? Тревожно мелькнуло. Неужели она догадалась, чего я хочу от него и ее? Что я так плохо скрыла свое желание, что у меня на лице написано, что я уже почувствовала и возомнила себя полноправной хозяйкой в их доме? Потому на всякий случай, неожиданно пригнув голову к ее плечу, шагнула, подхватила Антонину под руку и ей в сердцах.

— Уведите меня скорее отсюда, я теряюсь ей богу. Мне непривычно видеть столько глаз на себе и чувствовать, как они меня поедают своими взглядами. Прошу вас!

Антонина милостиво улыбнулась из-за плечика.

— А Вы, милочка моя, привыкайте и не подавайте вида, что вам под их взглядами неудобно, смотрите на меня! — Остановилась, повернула меня к себе и взглянула.

— Видите какая я? Вот и ты так! Головку подняла, глазки, глазки, я прошу тебя милочка, глазки с ними должны быть уверенные и холодные, понятно?

— Такие?

— Нет, нет! Ну, ладно, со временем мы еще вернемся к этому, и я научу тебя как надо с ними. А теперь идем, милочка моя, я с сыном тебя познакомлю.

Потом все как во сне, но все так как я хотела, как замышляла.

Наконец-то я, снимая внутреннее напряжение, с удовольствием расслабилась, сидя теперь уже у себя в комнате, на мягком диване. Эта комнатка ничего, отмечаю, хотя я за последний час насмотрелась на роскошь в этом доме, но эта комнатка мне понравилась в самом деле.

Права оказалась Антонина, как я снова стала ее называть по ее просьбе, эта комнатка милая и мне пришлась по вкусу. Сижу и вспоминаю, что же еще мне пришлось по вкусу? При этом я сама с собой разговариваю про себя, иначе нельзя:

Что? Неужели все? Что и он тоже?

А что? Импозантный, немного наглый, но тот, что мне нужен!

Неужели тебе нужен именно такой?

А какой? С кем бы ты хотела? Я ведь, признаюсь честно, очень переживала и боялась того что увижу вдруг какого-то другого мужчину.

Какого другого?

Ну, настоящего что ли, такого от которого глаз не оторвать. И потом, ну такого…

Наверное, такого как Геннадий, что тебе понравился?

Не знаю? А впрочем, наверное, да! И, между прочим, не все с ним потеряно. Геннадий-это тоже неплохой вариант, но только на случай моего провала. А я все сделаю для того чтобы его не было!

Ага! Вспомни, как ты чуть не прокололась за столом? Вспомнила? И как тебе?

Ну что тут скажешь? Откуда же мне было знать, что эта вилочка для фруктов предназначалась? Где я, по-твоему, могла видеть такое, что и фрукты, оказывается, кушают с помощью вилочки этой. Будь она неладная!

Ну, хорошо, хорошо! А салфетку ты как положила? Ведь надо было ее сложить по нескольку раз, а ты распустила ее как для обеда. Ну, понятно, что на колени, хорошо, что хоть не за воротничок и догадалась сложить пополам. Кстати, что там о твоем платье Антонина сказала? Что оно ей как?

Да понравилось, понравилось! Сказала, что такого покроя не встречала. И еще, между прочим, меня похвалила за выточку эту и за фасон.

Ну и что ты в итоге хочешь сказать? Что ты справилась? Что ты своего добиваешься? Надеешься на приз, выигрыш счастливого билета на бал для Золушки?

Ну, а как же? Ты что же, не видишь где я?

Это, между прочим, гостевая комнатка и она вовсе не твоя.

Как это не моя? Она сама мне сказала, вот мол, живи, обустраивайся и комнатку эту мне показала. Между прочим, так и сказала, что она теперь в моем полном распоряжении. Вот так-то!

Ага! Денечка через два она тебя попросит отсюда.

Не попросит! Я все сделаю, чтобы она во мне нуждалась и чтобы ее сыночек во мне души не чаял.

Как это? Да он же почти с тобой не разговаривал! Сразу только, когда знакомились, он присутствовал несколько минут, а потом вышел. И это ты называешь близким знакомством?

Да! Антонина ведь сама сказала, что такое с ним, ее сынком впервые. До сих пор он и минуты ни с кем из девушек в доме не общался, а сразу же уходил, а тут…

Ну, а тебе он как?

Да обычный новый русский, ничего путного. Сразу видно, деньги одни на уме и если бы не мать его Антонина, ему бы никакого дела не было до всех нас и в том числе до таких, как я — красивых женщин. Для таких дельцов единственные женщины любимые — их бабки! С бабками они трахаются и все у них за бабки! Вот им что надо!

Ну что ты хотела? Они же эти бабки делают!

Лучше бы они детей делали! А то я даже не знаю, как к нему подлезть между этими его бабками? Но думаю, что все так сделаю и уже через месяц, а может быть раньше, он мне предложение сделает.

Что, что? Ты в своем уме? Как это он такой крутой и деловой и с такой как ты, и потом, у него же отец такой был в правительстве перец? Он же ведь учился не в Жмеринке, как ты, а за границей. И потом у него такие манеры и…

Ну, о его манерах давай не будем. Я видела, как он меня раздевал взглядом своим. Я что же, по-твоему — дура? Уж поверь, я-то вижу, когда мужик так смотрит на женщину, то знаю, о чем он думает и что ему надо.

Что-то я не пойму? Ты же про бабки говорила, а тут о том что он и на баб не прочь поглядеть и потом, не только у него эти бабки на уме, но и другие бабы тоже, от того он как мужик на тебя смотрел. Он что же, по-твоему, хотел с тобой того?

Ну, дай им только волю и позволь так… И не будем загадывать, думаю, что он как раз то, что мне надо и отлично вписывается в мой план. А то, что его под меня подставляет Антонина, я понимаю, понимаю ее как женщина. Она видит, что время идет, а ее сынок все никак от своего бизнеса не оторвется. Она же понимает, что у него уже возникают мужские желания, а он все за ее подол цепляется. А так как она его любит безумно, то все никак не отрывает от себя окончательно. Жалко ей своего сыночка! А ведь ей же хочется для него счастья! И потом, ей и с внуками хочется потятешкаться. Потому она, видно не в первый раз поступает так и привозит к нему девчонок на смотрины, но видно все те его не устраивали, а вот со мной…

Погоди! Кто-то ко мне стучится, я сейчас!

— Вера… Не знаю, как по отчеству? Ну, хорошо! Верочка, Вас Антонина Ивановна просила к ней прийти. Она Вам еще что-то хочет сказать и меня послала.

— Хорошо, спасибо Геннадий.

А он уже хотел повернуться и уйти, но вижу, как ему хочется еще побыть рядом со мной, да и мне тоже хочется продлить удовольствие и пообщаться с таким красивым.

— Пройдите, пожалуйста, в комнату. А то я не найду к Антонине дорогу без вас. Я сейчас, подождите, прошу вас!