Париж между ног

— Что? — Даже удивилась своему слабому и глухому, тихому голосу. — Что со мной было? Что произошло? Ничего не помню!

— А то, что ты дуреха от ледяной воды чуть не умерла от шока. Хорошо, что Генка наш, с тебя глаз не сводил, и когда ты не вынырнула, то он за тобой и бегом. Так Геночка? Ну, что ты молчишь, герой! Так, говорю, дело было?

Я смотрю на него, моего спасителя. Волосы его, такие темные и копной, сейчас висят прямо над глазами, до сих пор мокрые. Я еле руку подняла и, с усилием, тронула лицо и ему тихо.

— Спасибо! Я никогда не забуду…

Потом мы еще часа два на месте. И мне так приятно было, почти как дома в детстве. Над головой шумят деревья зелеными кронами, трава, тишина и только рядом глухие голоса ее и его. Они разговаривают, но я даже не задумываюсь, мне приятно и хорошо, сплю я.

Удивительнее всего то, что когда я проснулась, то сразу не сообразила даже, где это я. Но воздух уже прохладный и влажный, а в нос ударили запахи костра, все, я открываю глаза. Голову повернула и вижу, как Генка возится с костром, а на нем что-то такое аппетитное, потому, что поняла, что голодная. Ну, кто, кто же он мне?

Голову приподняла и тут же встретилась с ним взглядом. И хоть уже сумерки и от костра отблески света, но я все равно вижу в его глазах столько нежного и доверчивого взгляда.

А что? Может махнуть на все это рукой и с ним! А ведь ты представляешь, как с ним хорошо! Даже не с ним, а за ним, за его спиной, за его добротой и таким отношением ко мне.

И что? — Тут же во мне противный такой голос. Ну и? Что? Что же дальше с ним?

А что? Как у всех!

Ага! Еще скажи, что ты готова все бросить и с ним укатить. Кстати, куда это с ним ты собралась? Где это он живет? Небось, и мать его в какой-то деревне и вот ты туда и что?

Что, что? Как все!

Ну а ты, ты, такая как все? Ты так считаешь? А как же твоя стать, коса. Тело твое такое, от которого все без ума и даже профессорша к тебе лезет, и за твои телеса…И ты хочешь, чтобы только он с тобой и в тебе?

Не знаю. Но ведь с ним мне хорошо и спокойно и потом, он за меня и в воду, а надо так и в огонь пойдет, и я это чувствую, знаю!

Конечно! Еще бы! Он же ведь уже не молод и ему лет тридцать пять, а может и сорок, а тебе? Неужели тебе в такие-то годы не хочется еще и еще, и взять да попробовать от всего по кусочку!

Хочется, это точно! И потом, я ведь себя знаю, мне простых радостей уже мало, наверное. Мне подавай изыски!

Да, это точно! Особенно, когда разговор и все что связано с сексом. Ты что же думаешь, что у него этот, ну его, этот его мальчик, что он так может шалить в тебе, как какой-то умелый и смелый, тем более чужой и наглый, столичный мальчик? Или что, ты так и будешь, в классической позе лежать под ним много лет и до самого того момента, пока у него не получится уже с тобой? Или ты сама ему что-то такое, что уже знаешь, предложишь? Ага! Посмотри на него. Он что же, похож на того, кто в тебе способен вызвать бурю? Тебе же, я знаю твой темперамент, именно ее, бурю сексуальную и надо! Ну, что же, смотри, смотри на него! Ну, а с другой стороны, что без толку смотреть, надо действовать, смелей!

Потом поднимаюсь и вижу, что пока профессорша спит я Генку за собой поманила. Отошли недалеко, за кустами не видно ничего, ни машины, ни костра. Я повернулась и к нему.

Стоим все так же и он меня, обнимая все время, целует и ему всего мало и мало.

— Нет дорогой! Ты и так получил от меня целых пятнадцать, ну ладно, а ты, что же уже посчитал, ну ладно пусть будет одиннадцать поцелуев. И если так дальше пойдет, то твоя королева, прежде чем сесть на трон, проколется, и ты сам понимаешь на чем. На чем, на чем? Ты еще спрашиваешь меня, Геракл? А кто мне в ногу упирается уже который раз?

— Что, что? Ой, не могу! Вот насмешил! Скипетр, ой не могу, что, что, какой такой, что ты сказал, посох? А он что у тебя именно такой? Какой, какой? Ну, как посох!

— Ну и дурачина же ты Генка! Сам ты дрын! Между прочим, девушкам надо не дрын, как ты говоришь, а юркий, ловкий. Что, что?

— Нет, милый мой! Ты меня точно провалишь! Ты этого добиваешься? Ты этого хочешь?

А ведь я без его помощи сегодня уже не жила, а там и дня не продержалась бы в их доме. Потом, я так и говорю себе каждый раз, после того как получаю от него то, чего мне так необходимо знать. А мне знать надо все и обо всех в этом доме.

Так я узнала, что понравилась сыну и ей, разумеется, Антонине. И вовремя узнала, что она мне готовит смотрины рядом со своим сыном. Она такое придумала, просто ужас? Ведь если бы я заранее не приобрела для себя материал и не просила бы Антонину помочь с платьем, то считайте и на этом бы испытании прогорела, как не состоявшаяся артистка. А так, вместо того, чтобы с ним рядом краснеть, я не только его, но всех покорила собой в таком великолепном вечернем платье макси и с открытой спиной и к тому же, с косой.

И в который уже раз, опять сразила наповал прямо его дорогую мамочку, Антонину. Поэтому, сразу же после смотрин мои котировки в этом доме достигли неведомых для других женщин высот!

И вот, я уже в ожидании, потому что он, ее сынок, сказал мне, глупо и как-то стесняясь, чтобы я ожидала от него приглашения на раут, который мне вскоре предстоит пройти вместе с ним. Спросила об этом у моего верного рыцаря, а тот, вместо того, чтобы меня успокоить, растрогал почти до слез. Сказал, что на рауте мне объявят о помолвке, а потом добавил, что о том сожалеет, что не отговорил меня и не увез отсюда куда подальше. Я даже переспросила его, куда? А он мне признался в любви и сказал, что спрятал бы меня у своей мамочки в деревне. И пусть, говорит, они потом тебя ищут везде. А я ему.

— А ты? Ты бы потом что, как бы поступал?

— Я бы женился на тебе. И никому на всем белом свете не отдавал!

— Да, но тебя бы нашли, а потом…

— Ну, я бы тебя спрятал, а сам бы еще некоторое время вроде бы искал тебя вместе со всеми, а уже потом бы ушел от них. Так бы я смог знать все их планы и тебя, если надо, перепрятал бы вовремя.

— Нет. — Говорю. — Мне такая перспектива не нужна, милый мой рыцарь! Я и деревня, плохо сочетаемся. А потом. — Говорю ему. — Ты бы смог мне дать то, чего я хочу? Ну, что ты мне бы смог дать, своей королеве? Терем деревянный, коровник да лопату и грабли? Неужели ты думаешь, что я об этом мечтаю? Ну, что ты замолчал?

Он еще мне что-то о том же и о детях. Но я уже не хочу всего этого вздора и говорю ему.

Все, пора мне на свою каторгу. А жаль! С ним мне намного приятнее и я бы с удовольствием так бы целовалась и оставалась с ним, моим Генкой. Но, к сожалению, отмечаю, не такая я, мне даже с милым таким в шалаше не рай. Мне большего надо. Вот, так — то мальчики!

Знайте, что для красивых, таких как я, особенно лучшим девочкам одного шалаша мало! Нам дворцы подавай и чтобы все полными чашами!

Жаль, конечно! Но я так поступаю еще оттого что только так я смогу всего, что хочу, достигнуть, поэтому мне надо сейчас его отвергнуть.

И вот я с ним? Как бы не веря себе еще раз глянула на него, моего мальчика, что рядом. Он и красив, и такой, что просто рядом с ним дух захватывает, особенно когда вспомнила, какой он мужчина!

Но я не для таких! Я не для простых, красивых, но бедных! Я для других, богатых и для тех, у кого возможностей столько, что я потом всех этих красивых смогу для себя уж если не влюбить, то отобрать, купить! Вот как я думала и решила!

Потому мы и по разные стороны. Потому неохотно отделяясь от его тела и рук, я ему говорю.

— Ну, вот что мой рыцарь, тебе остается только терпеть и ждать удобного случая, и потом я насчет тебя имею другие планы. Но сначала мне надо! Понимаешь ли ты? Мне надо выбиться в люди! И я, что бы со мной ни случилось и на какие бы жертвы не пошла, я своего добьюсь! Ты понял? Я ведь к твоему сведению Бест! А Бест — это лучшая! И я лучшей стану обязательно! Но кое-что я уже поняла. Невозможно быть лучшей без денег! А красота и деньги это, ты знаешь, страшная сила! И я хочу ее всю до самого края выпить, вырвав из рук судьбы! Потому и замуж за олигарха выйду и стану ей! Королевой по имени Бест!