Слушать в отсеках

— Это только по-вашему. К счастью. У вас, товарищ Шукарев, своеобразное представление о русском языке. — Командующий хмыкнул. — Как хочу, так и ворочу. Выгодно мне — истолкую так, не выгодно — истолкую этак. А я вот всю жизнь считал, что «не рекомендуется» вовсе не означает «запрещается». По-моему, если ты собрался делать то, что делать почему-либо не рекомендуется, то прояви осторожность, мудрость, бдительность. Логинов и проявил все эти качества, форсировав пролив с блеском. Больше того, своим маневром он наглядно доказал нам, что в плане противолодочной обороны бухты Багренцовой у нас был допущен существенный изъян. И вина этому — робость плюс традиционность нашего мышления. А вот подводники вероятного противника вряд ли стали бы оглядываться на рекомендации нашей лоции. Вот так-то, товарищ Шукарев. А вы говорите «неоправданный риск». Логинова поощрить надобно было, а не наказывать.

— Товарищ командующий, капитан второго ранга Логинов не выполнил моего приказа. Я прямо запретил ему идти на поводу у Березина и рисковать. Возможно, мой приказ был и не совсем правилен, но уставы требуют, чтобы любой приказ был выполнен, а потом лишь обжалован. Поэтому не наказать я его не мог.

Логинов и Березин протомились за портьерой уже минут пятнадцать — двадцать, когда наконец на столе у адъютанта замигала лампочка, и мичман, подчеркнуто не торопясь, прошествовал с достоинством в кабинет. Через несколько мгновений он все так же с достоинством выплыл из кабинета и, оставив распахнутой дверь, пригласил:

— Командующий ждет вас.

Они вошли. Сочетание в кабинете командующего, члена Военного совета и начальника отдела кадров флота добра не сулило, и у Логинова с Березиным захолонуло сердце. Что-то будет?! В сторонке на краешке стула притулился Шукарев. Широкое мясистое лицо его обвисло, было багровым и растерянным. «Видать, Радько все-таки доложил», — отметил Березин. Не им же одним должно попадать, в конце концов!

Логинов доложил о прибытии и замер в тоскливом ожидании. Командующий кивнул на штатив со схемой маневрирования:

— Доложите свои соображения, товарищ Логинов, которыми вы руководствовались, выполняя этот маневр. — Голос командующего был бесстрастен и строг, тон его не предвещал ничего хорошего.

Не успел Логинов и рта раскрыть, как вперед выступил Березин.

— Товарищ командующий, разрешите доложить мне? Все расчеты делал я, и командовал лодкой тоже я. Капитан второго ранга Логинов по вводной штаба был убит. — Березин, была не была, вмешался. Он решил вину принять на себя. И все это поняли.

— Ну, — чуть помедлив, ответил командующий, — давайте вы, старпом.

Березин взял в руки указку, подошел к карте, собрался с мыслями и начал говорить неровным от волнения голосом.

— П-против нас объективно б-были высокая выучка моряков б-бригады противолодочных кораблей и неб-благоприятная гидрологическая обстановка. Многодневный шторм перемешал воду, разогнал слой скачка, и акустики противолодочников могли работать на п-предельной дальности. Поэтому в-все наши попытки преодолеть рубеж ПЛО хрестоматийными методами успеха не имели. — Окунувшись в привычный мир расчетов, Березин постепенно успокоился, обрел уверенность, голос его отвердел: — Принимая решение на форсирование в подводном положении пролива, я прежде всего в крупном масштабе вычертил схему поперечных сечений фарватера между скалой и основанием острова, по которому должна была пройти лодка, рассчитал курсы, радиусы циркуляции при поворотах… — говорил он теперь уверенно, легко и веско оперировал цифрами.

Начальник отдела кадров, сам в прошлом подводник, встал рядом с Березиным и с неподдельным интересом разглядывал схему, не пропуская при этом ни одного слова из того, что говорил Березин.

— Доклад закончен. Считаю необходимым особо отметить высокое мастерство штурмана капитан-лейтенанта Хохлова, рулевых, гидроакустиков и электриков. Именно они больше всего способствовали успеху дела. — Березин замолчал и тут же со страхом осознал, что чересчур увлекся и доложил совсем не в той тональности, в которой следовало бы это делать. В конце концов, их пригласили сюда не хвалить, а наказывать. «А! Будь что будет!» — с безнадежностью обреченного успокоил он себя.

— Да-а… Дела-а… — будто очнувшись от забытья, глухим голосом протянул член Военного совета. — Вы, Березин, так все расписали, что остается одно — всех вас к орденам представить, — хмыкнул он и покосился на командующего.

— Мы старались выполнить задание, — неожиданно даже для себя выпалил Березин.

Командующий в раздумье погладил голову, метнул взгляд на Березина и, подойдя к схеме, принялся внимательно разглядывать ее.

— Ваша оценка действий личного состава, товарищ Логинов, совпадает с только что высказанной вашим старпомом?

— Полностью, товарищ командующий.

— Тогда будем считать, Артем Сидорович, — командующий повернулся к члену Военного совета, — что ваше предложение о поощрении личного состава лодки принято. У вас есть возражения? — спросил он, заметив, что глаза члена Военного совета удивленно округлились.

— Да нет, Андрей Сергеевич… Вот только как быть с командиром?

— А-а… Это другой вопрос. Товарищ Шукарев…

Комбриг, точно его ужалило, вскочил, чуть было не опрокинув стул. Он ничего не понимал в происходящем: он ничего не нарушал, хотел, как лучше, без фокусов, а его жестоко выстегали, расчехвостили в дым, этих же поощрять собираются… Все стало вроде того злосчастного гюйса — вверх тормашками.

— Слушаю вас, товарищ командующий, — мятым голосом отозвался Шукарев.

— Наиболее отличившихся офицеров, старшин, матросов двести семьдесят четвертой лодки поощрите своей властью. Да не скупитесь, действовали они мастерски, и это надо оценить по достоинству. Кстати, не забудьте и старпома. — Командующий прошелся перед столом и обернулся к обрадованным Логинову и Березину: — А вы, Логинов, чему радуетесь? Что касается вас, то я все-таки должен согласиться с комбригом. Вы имели его прямое указание не идти на риск?

— Так точно, товарищ командующий, имел.

— И тем не менее не выполнили его?

— Не выполнил.

— Вот видите… Приказы, как гласит устав, надобно выполнять незамедлительно, точно и в срок. Вы извините, что я упрекаю вас в присутствии вашего подчиненного, но товарищ Березин уже без пяти минут сам командир и пусть навсегда запомнит, что точное выполнение приказов обязательно и для командиров кораблей. Притом в первую очередь. Вы все свободны.

Когда Шукарев и его подчиненные вышли из кабинета, командующий огладил макушку и потерявшим строгость голосом сказал:

— Толковые офицеры, думающие. С такими воевать легко будет. Но пока в узде придерживать надо.

— Но не передерживать. А то шукаревы из них получиться могут. Вот ведь странная метаморфоза произошла с человеком. Проглядели мы его, и в первую голову я, — засокрушался член Военного совета.

— Да мы в этом все повинны, Артем Сидорович. Захвалили.

— Товарищ командующий, — обеспокоенно спросил начальник отдела кадров, — а как мне быть с ними дальше? Ведь назначение Логинова не состоялось, а с ним вот так, — кадровик сцепил пальцы обеих рук, — завязан и Березин.

— Чего это вы меня спрашиваете? Вы же начальник наш кадровый, а не я, — усмехнулся командующий. — Как они вам показались?

— Отличные офицеры. Ну Березин пока еще малость горячеват. Но это с годами пройдет.

— Раз отличные — и планируйте их на строящиеся атомные лодки. Логинова — командиром, Березина — старпомом. И сделайте это поскорее. Только на разные лодки. Они, я вижу, спелись, а Березина пока еще иногда остужать надо.

И вновь был июль, но в этом году тихий и на редкость знойный. Установилась долгая бездождица. Днем жарища загоняла столбики термометров до отметки тридцать пять градусов. Мальчишки и девчонки, не уехавшие на лето «на материк», с утра и до ночи барахтались в озерах. Чистая, словно родниковая, и прозрачная до дна вода прогревалась метра на полтора. И если плавать сверху, не нырять, то купаться было тепло, не хотелось вылезать. Но стоило невзначай опустить ноги вниз, и тут же тысячи ледяных игл впивались в ступни.