Небо для смелых

— Что вы скажете о Птухине, товарищ Кушаков? — продолжил разговор Уборевич, когда инспектирующие вышли из штаба эскадрильи.

— Я думаю, он прав. Если завтра война, то истребителям хватит своих забот.

— Да, наверное. Может быть, на учения не привлекать его эскадрилью? Ведь нарком и штаб РККА ждут от нас на этих учениях решительных действий по наземным целям.

Птухин летел в Смоленск на сборы командиров эскадрилий и бригад, которые проводил Алкснис. Пумпур улетел раньше.

Внимательно осматриваясь, Евгений Саввич вышел на прямую к третьему развороту. Впереди и ниже шел самолет Р-5 [Р-5 — двухместный полутораплан, разведчик, штурмовик, торпедоносец]. Он почти по-истребительски заложил крен и с большим снижением развернулся на посадочную прямую. Птухин без труда нагнал его и на минимальной дистанции одновременно с ним произвел посадку.

На пробеге тяжелый Р-5 быстро потерял скорость, и Евгений Саввич, чтобы не обогнать его, начал сильно работать рулем поворота, увеличивая торможение. Тем не менее они остановились почти одновременно. На стоянке пилоты вылезли и, обогнув плоскости, оказались друг против друга.

— Саша! — Птухин ринулся к летчику с двумя ромбами на петлицах.

Сдернув шлем, комбриг Туржанский устремился навстречу Птухину.

— Сколько лет-то прошло, сколько! — не разжимая объятий, трясли они друг друга.

— Ты как здесь? Я знал, что в последнее время командовал бригадой в НИИ ВВС, — удивился Евгений Саввич.

— Да, но я ведь штурмовик, а в НИИ много канцелярской работы. Мой кабинет вот здесь. — Он указал рукой на самолет. — Словом, упросил отпустить в строй. Недавно принял бригаду штурмовиков в Гомеле. Ну да обо мне хватит, как ты? Уже знаю, что командуешь истребительной эскадрильей. Растем! Всего-то лет двенадцать прошло с тех пор, как стоял в строю моторист Птухин-Попелюхин, а теперь вот он — командир сорока трех истребителей и даже полнеть начал от важности.

— Я что, хвастаться нечем, работаю. А вот о тебе молва идет еще с киевских маневров 28-го года, когда ты конную дивизию Криворучко разогнал своими штурмовиками.

В первый день по обстановке, составленной штабом округа для военной игры на картах, каждый командир должен был доложить свое решение. Третий раз Алкснис поднимал Птухина, требуя все новые варианты прикрытия бомбардировщиков. Командир бомбардировщиков никак не мог предложить решение прорыва через заслон истребителей противника. Птухин волновался, видя нелепость предлагаемых вариантов.

— От такой чехарды можно все истребители потерять, — вспылил он. К потере истребителей, пусть даже теоретической, отнестись равнодушно Птухин не мог.

— А вы можете предложить лучший вариант? — в упор спросил его Алкснис.

Птухин подошел к карте и изложил план нанесения удара бомбардировщиками и прикрытия их истребителями. Алкснис слушал внимательно. Потом с небольшим уточнением одобрил решение Птухина.

Второй день сборов Алкснис посвятил проверке летной подготовки командиров. Он прошел вдоль строя командиров и, останавливаясь перед каждым, объявлял: «С вами я сам слетаю. Вас проверит инспектор. Вы, товарищ Туржанский, проверяться не будете». Очередь дошла до Птухина.

— Сейчас над стартом выполните высший пилотаж. Основным ориентиром на вертикальных фигурах считайте «Т». Очередность фигур: два глубоких виража, переворот левый, иммельман [Иммельман — фигура высшего пилотажа, в настоящее время называется полупетлей] правый, переворот правый, ранверсман левый, два срыва в штопор в обе стороны.

— Ну, Женя, повнимательней, Яков Грозный (так за глаза летчики величали Якова Ивановича Алксниса) что-то от тебя ждет. Таких заданий он не дал никому, — провожали его к самолету Туржанский и Пумпур.

Для Алксниса и Уборевича возле «Т» поставили табуретки, все остальные стали полукругом сзади.

Птухин был в ударе. Он крутился над стартом строго в плоскости «Т», словно привязанный к этому ориентиру на земле. Четкие фигуры плавно переходили одна в другую без задержек.

— Вы знаете, — повернулся Алкснис к Уборевичу. — После Анисимова и Чкалова, по чистоте пилотирования в нашей авиации я бы назвал третьим Птухина.

Выйдя на посадочную прямую, Птухин снизился до 20 метров, затем на краю аэродрома перевернул самолет вверх колесами и прошел до первого разворота.

— Сколько же вы можете так лететь вниз головой? — спросил Уборевич, когда Птухин доложил о выполнении задания.

— Сколько хватит горючего!

— Иметь таких людей! Вам позавидуешь, Яков Иванович.

Глава III

СМОЛЕНСК

Совещание командиров авиабригад и эскадрилий, посвященное замене устаревшего наставления по стрелковому делу ВВС и разработке временных курсов боевой подготовки по родам авиации, проводимое Алкснисом, подходило к концу. Яков Иванович торопился. С заменой наставления тянуть было нельзя, так как старое, признававшее обучение главным образом в воздухе, из-за своей неэффективности было похоже на стрельбу не патронами, а рублями. Участники совещания в этот же день разъезжались по своим частям.

— У вас есть дела в Москве, товарищ Птухин? — придержал Алкснис Евгения Саввича, когда совещание закончилось.

— Нет, — ответил тот, хотя собирался побыть несколько часов с мамой и сестренками перед отъездом в часть.

— Тогда задержитесь ненадолго или лучше давайте прогуляемся и потолкуем.

Они вышли в приемную, в которой, несмотря на поздний час, сидела за своим столом Клавдия Александровна Озерова, бессменный секретарь менявшихся начальников ВВС. Немногословная, предельно педантичная, с феноменальной памятью, она стала здесь предметом добрых шуток по поводу того, что только глубокое уважение к Баранову, а потом к Алкснису мешает ей занять пост начальника ВВС РККА.

— Вам в какую сторону? — обратился Алкснис к Евгению Саввичу, когда они выходили из подъезда.

— Можно налево по Варварке вниз, потом…

— В смысле по улице Разина? — И сразу же возвратился к делу. — Мне Уборевич говорил о вас как о хорошо подготовленном, способном командире, а ему можно верить, он человек тонкого чутья. Да я и сам убедился на сборах. А что вы читаете сейчас из художественной литературы? Кто вам из авторов больше нравится?

Птухин почувствовал, как стал густо краснеть. — Стыдно признаться, но похвастаться здесь нечем.

— Вас, как и всех командиров, заела текучка, да? Скверно это. Мы не можем себе позволить профессиональную узость, иначе превратимся в неполноценных граждан. Стыдно перед писателями, композиторами. Для кого они пишут? Ведь не для бездельников же? Знаете, скажу по секрету, есть человек, которому я по-хорошему завидую и восхищаюсь. Это Михаил Николаевич Тухачевский. Конечно, воспитание со счетов сбрасывать нельзя, но он и сейчас вровень с современностью в литературе, искусстве, во всем. А ведь у него не меньше работы, чем у нас с вами. Я слышал, как он играет на скрипке и на рояле. Так играть нельзя, если не садиться за инструмент систематически. Видимо, какая-то своя, особая организация труда. Ну а теперь о деле. Как вы смотрите, если вам дадут бригаду?

Птухин от неожиданности даже остановился.

— Ну, ну, неужели не думали, не мечтали об этом? Не может быть. Как-то Михаил Иванович Калинин сказал, что наш солдат может и должен носить маршальский жезл в ранце. Эту надежду дает ему Советская власть.

— Мечтал, конечно, но как ответить на такой вопрос, не готовился.

— Дело не в ответе. Важно, что об этом думали, мечтали, а следовательно, готовились. Видимо, это будет Смоленская бригада.

— Но там же опытный командир, я знаю его по службе в Подосинках…

— Да, опытный, но как бы это сказать помягче, вылетался, что ли. Словом, бригаде нужен новый командир. Там новый начальник штаба Новиков [А. А. Новиков — впоследствии Главный маршал авиации].

— Он из пехоты?

— Вас это смущает? А как вы относитесь вообще к тому, что ВВС укрепляются опытными общевойсковыми командирами?