Небо для смелых

Второй день, не считаясь с условиями, летчики Пумпур, Птухин, Заборенко, Седько вылетают на боевое задание.

10 июля рано утром новый командир эскадрильи Николай Иванович Логинов поставил этой четверке летчиков боевую задачу — подавить восставшие банды, руководимые эсерами и меньшевиками. Бандиты сосредоточились в селах близ станции Ильинская Московско-Курской железной дороги. Нет, не жара, а бандиты поджигали хлеб и дома активистов. На следующий день бандитами был подбит и сел на вынужденную военлет Седько. Летчик был ранен, но успел скрыться, а самолет бандиты сожгли.

— Будьте внимательны, товарищи, — напутствовал летчиков перед вылетом командир эскадрильи. — Нет ничего омерзительнее разъяренного кулака.

Летчики боевое задание выполнили.

Глава II

НАЙДИ СВОЕ МЕСТО

К концу 1925 года достигшей за короткий срок больших успехов 7-й отдельной истребительной авиационной эскадрилье, где служил Евгений Птухин, было присвоено звание «имени Дзержинского».

Входило в традицию присваивать имена выдающихся деятелей революции передовым и вновь создаваемым эскадрильям. Самолеты, построенные на личные сбережения советских людей, были вручены Военно-Воздушным Силам для эскадрильи «Ленин», «Нетте», «Нарком-военмор». Свои деньги переводили в фонд авиации колхозники, рабочие, интеллигенция. Вручали деньги на постройку самолетов артисты театра Мейерхольда, сотрудники ряда советских посольств.

Наша авиация стремительно набирала силы и выходила на международную арену. Красный воздушный флот начал соперничать с авиацией передовых капиталистических стран. Конкурентный перелет самолетов, заказанных персидским правительством на советских и французских заводах, закончился триумфом наших летчиков, прибывших в назначенный срок. А «воздушная прогулка» Громова по Европе на самолете «Пролетарий» прибавила забот буржуазным генеральным штабам, до сих пор игнорировавшим советскую авиацию. Последовавшие в 1926 году ближневосточные перелеты Моисеева и Межераупа внесли сомнение в недосягаемость удаленных районов мира для советской авиации.

Для авиаторов 1926 год начался с реорганизационных событий. По приказу РВС военлеты, находящиеся к этому моменту в частях, переименовывались в старших летчиков. Птухин был выдвинут на должность командира звена.

Теперь эскадрилью возглавлял герой гражданской войны Алексей Дмитриевич Ширинкин.

Назначенное на 14 июля празднование дня Авиахима, созданного год назад на базе Общества друзей воздушного флота и Доброхима, нарушило отпускные планы летчиков. Праздник должен был состояться в Москве. И Евгений надеялся хоть на часок забежать проведать маму.

Прямо из лагеря шесть «мартинсайдов», вдоль фюзеляжей которых написано «Все в Авиахим!», прилетели на Центральный аэродром и получили задание сопровождать агитационный Р-1 до места посадки, где состоится митинг. Затем, разбросав газеты Авиахима, они должны были вернуться на Центральный аэродром, пролететь мимо трибун, на которых будут находиться гости во главе с командующим войсками Московского военного округа Базилевичем.

— Ну, смотрите, агитаторы, — предупредил Ширинкин, возглавлявший группу, — полет трудный, и если будет неудачным, то разгоним не только трудящихся из Авиахима, но и себя из ВВС.

Нет, не посрамили дзержинцы свою эскадрилью. Шедший справа от командира Птухин шутя говорил, что видел даже улыбку на устах Базилевича, когда тот с приложенной к козырьку рукой в кругу гостей приветствовал строй низко проходивших самолетов.

Начало зимы 1927 года для авиации ознаменовалось новой реорганизацией. Теперь ВВС стали переходить от отдельных эскадрилий к бригадам трех-четырех эскадрильного состава. Для дзержинцев это совпало с переводом на новый аэродром.

Весь командный состав, не считаясь ни с погодой, ни со временем суток, помогал разгружаться на станции Витебск. Птухин считал своим долгом работать за двоих. Он был теперь не только секретарем парторганизации эскадрильи, но и недавно назначенным командиром отряда.

Уже в первый день приезда на новое место службы Птухина разыскал Степан Фролов — «неудачник», самолет которого в 1918 году обслуживал Евгений. Еще издали на весь перрон Степан заорал:

— Революционный привет лучшему мотористу Южного фронта.

И этими словами очень удивил молодых пилотов, знавших Птухина как летчика.

Теперь, затащив Евгения к себе в гости, он с восхищением слушал рассказ о его долгом пути в небо. Потом поведал и свою грустную историю:

— Ты помнишь, какая за мной тянулась «слава»: «неудачник», «трус». После гражданской войны, когда началась реорганизация, меня демобилизовали. За войну отвык добывать хлеб насущный. Всего хлебнул. Что таиться, был безработным, спекулянтом, продавцом в мясной лавке, почтальоном. Потом работал по слесарному делу. Вроде бы безбедно в жизни пристроился, а всё душа как-то не могла успокоиться. Без самолетов, моторов, аэродрома не могу жить. Понял: без авиации я ничто. Вот попросился снова в армию… Нет, я не летаю, это, видно, не для меня. Работаю по ремонту моторов, и с большой охотой, будто снова родился. Думаю, это мое место в жизни…

Женя слушал и понимал: прав Фролов — выбрать авиацию еще не все, нужно найти и в ней свое место. Был ведь он сам хорошим мотористом, мог стать инженером-механиком. Прочил же ему начальник егорьевской «терки» даже будущее авиаконструктора. И, возможно, стал бы им. Если бы заставили. Сам же выбрал только небо!

Развернувшаяся в середине июля Неделя обороны ко многому обязывала и без того работавших в полную силу людей. Только что обсудили статью заместителя начальника ВВС Я. И. Алксниса «Угроза войны и наши задачи». «Угроза войны настолько сильно нависла над миром, что переживаемый нами период может быть назван кануном ожесточеннейшей схватки между трудом и капиталом», — писал Алкснис.

Птухин радостно смотрел, как горячо откликнулись все семьдесят членов и кандидатов в члены ВКД(б), пятьдесят членов и кандидатов в члены ВЛКСМ открытого партийного собрания на призыв быстрее освоить поступающие в эскадрилью самолеты Д-11 [Д-11 — одноместный истребитель, состоявший на вооружении многих стран. В СССР было около 200 самолетов] немецко-голландской фирмы «Фоккер». Самолеты тоже не из новых, закупленные в 1923 году, по летным данным, пожалуй, даже хуже «мартинсайдов», но прочнее, с лучшим обзором, да и запасных частей к ним больше, все-таки свое производство было налажено.

Первыми освоили самолет командиры отрядов и теперь вывозили своих летчиков. Птухин вылезал из кабины только на время заправки, едва успевая выкурить папиросу.

Но сегодня ему долго летать не пришлось. Срочно вызывал командир бригады Селицкий. Зачем бы это? Птухин перебирал в памяти все подробности сегодняшнего дня, но не обнаружил ничего заслуживающего внимания командира бригады и тем более срочного вызова со старта.

Комбриг прямо, без предисловий объявил, что решил послать его учиться на курсы при Академии имени профессора Н. Е. Жуковского. Птухин от неожиданности растерялся и даже обиделся. Все это выглядело весьма поспешно, вроде высылки из бригады. «Меня не спросили. А если я не хочу? Может, не нужен?» — пронеслось в мыслях.

— Ты что, не рад? Учиться едешь! Надо прыгать до потолка от радости, а он стоит как столб. Может, не хочешь? Говори, заменим.

Только в этот момент до Евгения дошло, что это то, о чем мечтал все это время. Став командиром отряда, он уже ощущал необходимость глубоких знаний в тактике, навигации, теории полета.

Уже второй набор делала академия на курсы усовершенствования начальствующего состава ВВС. С волнением слушали тридцать молодых командиров почти такого же молодого начальника академии Хорькова о том, что они будут изучать стратегию, тактику, устройство сухопутных, воздушных и морских сил, военную администрацию, историю военного искусства и другие пугающие новизной дисциплины.

Им повезло услышать лаконичные лекции М. Н. Тухачевского, красивую, словно стихи в прозе, речь А. Н. Лапчинского, недавно переиздавшего свою популярную «Тактику авиации». Поражали воображение своей масштабностью лекции В. К. Триандафиллова, читавшего курс «Характер операций современной армии». Умно, тонко и доходчиво подавал материал по «Организации и управлению авиацией» начальник штаба ВВС В. В. Хрипин.