Страница 2 из 66
А теперь перейдем к рассказу о любви и женщинах в жизни трех знаменитых диктаторов XX столетия.
А. И. Патрушев, доктор исторических наук
МУССОЛИНИ
Юный бунтарь и дон жуан
«Принадлежащий тебе и социальной революции Бенито»… Этим патетическим восклицанием Муссолини завершал пламенные любовные послания одной из своих многочисленных подружек еще в те годы, когда о нем, юном бунтаре из далекой провинции, не слышали даже за пределами его родного селения. Он не обдумывал этой фразы, не терзался сомнениями. Ложь и искренность одинаково легко и изящно соскальзывали с кончика его пера и языка. Муссолини лгал своей возлюбленной, поскольку никогда не принадлежал ни ей, ни тем, кто был до и после нее, но, движимый страстью, он искренне выражал свой сиюминутный порыв. Он лгал, потому что никогда не принадлежал социальной революции и даже всерьез не задумывался над тем, что это такое, но был искренен, поскольку ему так хотелось и так казалось.
Повзрослев и добившись известности, Муссолини сохранил это противоречивое качество с той лишь разницей, что врать ему приходилось все больше. Он обманывал друзей и врагов, политиков и простолюдинов, нередко самого себя и своих близких, но романтические «революционные заблуждения» юности чаще и чаще уступали место трезвому расчету и прагматическому решению.
Да и в отношениях с женщинами изменилось не многое. Однако, став дуче (вождем), Муссолини все реже строил из себя пылкого влюбленного. Откровенный порыв животной страсти, как и в юные годы, заменял долгие признания в любви и не требовал душевного настроя или длительной подготовки. Вульгарный секс вытеснял любовь из личной жизни Муссолини с таким же успехом, с каким политический авантюризм замещал представления о реальной действительности.
Сказанное вовсе не означает, что, став диктатором, Муссолини утратил способность адекватно оценивать окружающий мир или испытывать глубокую привязанность. У него лишь прибавилось цинизма и самоуверенности, то есть именно тех качеств, которые вытравливают в душе человека искренние чувства, гасят благие порывы и притупляют восприятие чужой боли. Он и прежде не страдал от их избытка, ибо всегда, с самых ранних лет, был законченным эгоцентристом: люди вокруг него существовали лишь постольку, поскольку были необходимы, полезны или желанны. Его собственное «Я» было той осью, вокруг которой вращалась вся остальная жизнь. Муссолини никогда не приходило в голову воспринимать людей с точки зрения ИХ самоценности. Они приобретали какую-то значимость лишь в том случае, если выдергивались им самим из окружавшей его толпы. Причем неважно, кто это был: красивая девушка или школьный наставник; исполнительный служака или отважный антифашист.
Для людей такого типа понятия нравственности не существует. У них своя собственная мораль, которая освобождает от необходимости придерживаться каких-то принципов, прислушиваться к чужому мнению. Она оставляет человеку свободу действий, которая не ограничивается свободой и чувством достоинства окружающих. Мерилом нравственности в этом случае служит лишь достижение поставленной цели. Опять-таки неважно какой: овладение желанной женщиной или захват власти. К сожалению, так уж устроен мир, что именно эти индивидуумы, как правило, достигают наивысшего положения в политике и обретают возможность распоряжаться судьбами миллионов.
Бенито Муссолини, как никакой другой д иктатор XX века, сочетал в себе неуемную страсть к власти и ненасытную жажду любви. Эти чувства бушевали в нем с ранних лет и вырывались наружу в таких действиях и поступках, которые шокировали своей вульгарностью и цинизмом даже самых «толстокожих», привыкших к насилию и грубости людей. Муссолини никогда не скрывал своих страстей: ни в публичной жизни как политик, ни в интимной жизни как мужчина. Политика и любовь были ему в равной мере необходимы. Они не только сливались в повседневном бешеном ритме его деятельности, но даже дополняли друг друга: отставные или действующие любовницы отравляли или услащали жизнь, влияли на его настроение, на принятие важных политических или кадровых решений; власть, в свою очередь, нередко оказывалась той приманкой, которая привлекала к нему сотни поклонниц, делала их легкодоступными и обезличенными. Как-то раз сам Муссолини на вопрос о том, что побуждает женщин с такой легкостью отдавать ему свою любовь, с нескрываемой иронией, но вполне серьезно ответил: «Только власть».
Ему никогда не приходилось делать выбор между своими страстями. Они почти не противоречили друг другу и уж во всяком случае не создавали кризисных, конфликтных ситуаций, которые заставляли бы Муссолини решительным образом отказываться от чего бы то ни было. Даже если он испытывал к женщине глубокую привязанность или не мог сразу отделаться от назойливых любовниц и избавиться от обременительных последствий своих интимных связей, угрожавших его политическому имиджу, Муссолини ни на йоту не подвергал сомнению приоритет своих пристрастий: политика, карьера, власть оставались превыше всего. Вершитель человеческих судеб, добившийся почти неограниченной власти, купавшийся в раболепии, почете и славе, Бенито Амилкаре Андреа Муссолини (таково его полное имя) был настоящий бабник, стремившийся не пропустить мимо себя ни одной юбки. Как правило, ему это удавалось.
Его эротические пристрастия и сексуальные похождения никогда не были тайной для широкой публики. Первую автобиографию, почти наполовину состоящую из описания «подвигов» на любовном фронте, Муссолини написал в 28 лет, маясь от безделья в тюрьме. Книга неоднократно переиздавалась, хотя не представляла никакой литературной или иной ценности, была банальна и скучна. В ней нарочито подчеркнуты лишь те эпизоды, в которых оттенялось превосходство Муссолини над окружающими. Как и в любой автобиографии, ее автор ставил своей целью изобразить себя таким, каким ему хотелось бы остаться в сознании современников и потомков. Нужно признать, что Муссолини не пришлось для этого особенно трудиться, поскольку созданный им образ был очень близок к оригиналу — яростный бунтарь-революционер, раздираемый честолюбивыми помыслами, необузданный любовник, сокрушающий на пути к цели любые преграды, талантливый самоучка, наделенный быстрым умом и ораторским даром.
Свой первый сексуальный опыт Муссолини получил в 17 лет в публичном доме. Дешевая проститутка с «дряблым телом, выделявшим пот из всех пор» (этот сюжет опущен в более позднем варианте автобиографии) села к нему на колени и поцеловала. Муссолини заплатил ей 50 чентезимо и вскоре, трясясь от возбуждения и отвращения, выскочил на улицу. «Мне казалось, что я совершил преступление», — пишет он. Однако с тех пор, продолжает он, «голая женщина вошла в мою жизнь, в мои мечты, стала предметом вожделения».
Такое начало интимной жизни было типичным для юношей из мелкобуржуазной, провинциальной среды, в которой рос будущий диктатор. Он родился 29 июля 1883 года в Варано дей Коста — небольшом обособленном местечке, в деревне Довиа (коммуна Предаппио), недалеко от города Форли. Внешне Довиа как две капли воды была похожа на сотни других деревень Центральной Италии: окруженные оливковыми рощами невыразительные двух-трехэтажные каменные дома, кучно лепившиеся на вершинах и склонах холмов, вяло ползущая среди них грунтовая или мощенная булыжником дорога, небольшая площадь перед церковью (пья-цетта) — центр общественной жизни, место воскресных встреч и прогулок обывателей, источник новостей и сплетен. Как правило, на площадь обращались фасады зданий, в которых располагались местные власти, полиция, почтовое отделение и, конечно же, траттории — клубы и прибежища селян, где можно было отдохнуть, закусить и посудачить о наболевшем. Единственной достопримечательностью в округе был полуразвалившийся средневековый замок, угрюмо нависавший над долиной серыми башнями. Много лет спустя, когда Муссолини оказался в зените славы, жители его родной провинции Эмилии-Романьи собрали по подписке деньги, выкупили это здание и подарили его «любимому дуче». Замок был отреставрирован, и Муссолини разместил в нем коллекцию подарков, которые он получал в качестве главы правительства.