Страница 32 из 75
— А мне понравилось, — не унималась Алла. — Познала всю страсть в избытке.
— Дак я чё-то не пойму — ты бизнес будешь делать иль на все “стрелки” с пацанами ездить? — поддел ее Толик.
Алла спорила больше из духа противоречия — не привыкла, чтобы кто-то указывал ей, что можно, а что нельзя. Запретов для нее не существовало. Попробуй запрети, и она назло перла напролом.
Вскоре у обеих подруг появилось столько дел, что некогда было вздохнуть. Идея Аллы ездить на бандитские разборки тихо умерла в суете деловой жизни.
И все же верная боевая подруга обзавелась оружием. Она нашла спившегося бывшего мента Саню, перебивавшегося случайными заработками. По ее просьбе тот за немалую сумму продал ей два пистолета “ТТ”. Лара не хотела иметь оружие, но Алла настояла:
— Мать, времена стоят лихие. Пусть Мирон мозги нам не засирает. Стволы мы с собой таскать не будем, пусть лежат дома. Мало ли — ломанутся в твою квартиру какие-нибудь уроды. Михуэлис-то твой не мужик, его самого защищать надо. С пушкой почувствуешь себя увереннее. Сейчас все вооружаются. Стрелять совсем не обязательно, можно просто пугнуть. К примеру, незваный мудолбай показывает тебе обоюдоострое перо и императивно требует бабок или отдаться ему со всей страстью, а ты мило улыбаешься и говоришь: “Одну минеточку! Сейчас все ценности, включая мою женскую честь, будут ваши, пользуйтесь на доброе здоровье, господин грабитель”, — а сама достаешь пушку и ему под нос! Увидев ствол, тот сразу обдрищется и смоется, забыв про свои подлые намерения.
С этими доводами Лара согласилась.
— Но и стрелять научиться тоже не вредно, — настаивала верная боевая подруга, и Лариса опять пошла у нее на поводу.
Бывший мент Саня учил их стрелять. Они выезжали в лес, ставили подобие мишени и пытались в нее попасть. Алла научилась хорошо стрелять, а Лара палила куда попало, закрыв от ужаса глаза. Потом лихая подруга поостыла, да и времени на подобную ерунду у них не было. Они спрятали свои пистолеты дома и забыли о них.
Много лет спустя (продолжение)
“Не надо было связываться с оружием... — думала Лариса, разглядывая свой “ТТ”. — Кто же его сюда положил? — И вдруг ее как обожгло: — Я сама это сделала”.
Вся беда в том, что Лариса, хоть убей, не могла вспомнить вечер той проклятой пятницы, 12 февраля. События припоминались как в тумане. Будто накануне спиртного было выпито гораздо больше обычного.
Следователю она говорила, что после командировки заехала в свой офис, потом вернулась домой и почти сразу уснула. Но так ли было на самом деле?
Лариса сознавала, что в последнее время с нею происходит что-то неладное. Как человек, заболевая простудой, ощущает дискомфорт во всем теле, так и Лариса чувствовала в своей психике какой-то дискомфорт. Ей было страшно и тревожно, мысли о том, что она сходит с ума, терзали ее неотвязно: раньше была нормальной, благоразумной женщиной, а теперь у нее крыша поехала, и она совершает неадекватные поступки.
Разглядывая свое отражение в зеркале, Лара искала на лице печать безумия и порой с ужасом обнаруживала — уже проступает что-то похожее... Ей многие говорили, что за последнее время она очень изменилась. Может быть, они тоже видят первые признаки сумасшествия?..
Ее столько раз допрашивали, Алка тоже не унимается. А что сказать, если нечего сказать?! Ответишь: “Не помню”, — решат, что лжешь, а ведь это истинная правда — она напрочь забыла, что было в тот день. Провал в памяти. Но как убедить в этом людей, уверенных, что Лариса — убийца?! Да и как их убеждать, когда ей уже не раз приходила страшная мысль: она тронулась умом и застрелила любовника.
В памяти всплывали прочитанные детективы — как у человека после совершения преступления наступала полная амнезия. Все в точности как у нее. Героям романов никто не верил, и ей не верят.
Когда подруга вчера обмолвилась, что она “повредилась в рассудке”, Лара, осознав, что у нее уже не впервые провалы в памяти, застыла от ужаса. Она действительно не могла вспомнить девицу, которая смотрела на нее с ненавистью.
Значит, периодически на нее что-то находит, — внешне ведет себя как обычно, а на самом деле не контролирует себя, а потом обо всем забывает.
Признаться Алке, что у нее едет крыша, — страшно. Это настолько тяжелое переживание, что никому не доверишь. Душевнобольной почти синоним юродивому, люди относятся к такому человеку с брезгливой жалостью, а она с детства не терпела, когда ее жалеют. И тем более ей не хотелось выслушивать хохмочки подруги на тему, которая для нее драматична, а для Алки — лишь повод поупражняться в остроумии.
Посмотрев на часы, она ахнула — катастрофически опаздывает! Сунув пистолет в ящик с бельем, Лара оттолкнула Дона, который вертелся рядом и, надеясь на прогулку, умильно заглядывал в глаза, схватила с вешалки пальто и выбежала из квартиры.
Доехала она быстро. Ее деловой партнер Вадим Сергеевич Ильин уже ждал ее. Во время переговоров Лара была рассеянной, слушала невнимательно, и Ильин участливо поинтересовался:
— Лариса Николаевна, вы себя плохо чувствуете?
— Простите, задумалась, — очнулась Лара.
— Да, да, понимаю. Такое несчастье...
— Вы уже знаете? — удивилась она.
— Ну конечно.
“Всем про меня известно больше, чем мне самой. Вот и Вадим Сергеевич заметил, что со мной что-то не так... Ни с того ни с сего он не вылез бы с этим вопросом — человек тактичный, не позволит себе подобной фамильярности. Значит, посторонним людям уже заметно, что я не в себе...”
Приказав себе больше не думать об этом, Лара сосредоточилась и завершила переговоры. На прощание Вадим Сергеевич поцеловал ей руку и, посмотрев в глаза, сказал:
— Держитесь, Лариса Николаевна. Мужества и силы духа вам не занимать. Если понадобится моя помощь — я всегда к вашим услугам.
— Да, спасибо, Вадим Сергеевич, — механически ответила она и неожиданно для себя спросила: — А какую помощь вы имеете в виду?
— Мой школьный друг — хороший адвокат. Он берется не за все дела, но мне не откажет.
“И этот тоже говорит про адвоката... Неужели мои дела так плохи?..”
— А вы полагаете, что мне нужны услуги адвоката? — спросила Лариса, будто о чем-то несущественном.
— Хороший адвокат никогда не помешает. Наши бравые органы порой не церемонятся.
“Черт, зачем я полезла со своим дурацким вопросом! — разозлилась она на себя. — Прохоров расспрашивает моих знакомых, тут у каждого мыслишка появится, что дело нечисто. Приклеят ярлык — отмывайся потом. Убить любовника из ревности... Фи! Моветон! Бабские штучки! Только-только мы с Алкой добились, чтобы к нам относились на равных, и вдруг такой конфуз! Все будут морщить носы, дескать, баба есть баба...”
Лариса через силу улыбнулась:
— Я вам очень благодарна за готовность подставить слабой женщине свое крепкое плечо, но пока мне помощь не требуется. Справляюсь сама. Как говорил один всем известный лидер, ситуация под контролем.
Ильин рассмеялся:
— Лариса Николаевна, я всегда уважал вас за чувство юмора, самообладание и силу духа. И все же... Мое предложение остается в силе.
— У меня нет оснований беспокоиться. Следователи портят людям кровь, у них работа такая. Пока, к сожалению, они ищут козла отпущения. Но эта роль меня категорически не устраивает.
— Я в этом не сомневаюсь. Удачи вам!
— И вам того же! — пожелала она.
В офисе Лариса принялась разгребать скопившийся завал документов. Обычно с бумагами сидел Костя, а она ездила по фирмам, потом говорила ему, на каких условиях составить договор, Костя готовил проект, а она подписывала. Теперь всем этим придется заниматься самой. Бухгалтер у нее опытный, но старой закалки: без команды начальницы и шагу не ступит. Лара с отвращением глядела на гору лежащих на ее столе документов, и тут зазвонил телефон. Она сняла трубку. Будь он неладен, этот проклятый следователь!