Женщина не прощает

- Любовник у меня есть, но я решила, что в аспекте моих далеко идущих целей будет лучше, если Борис его не увидит.

Геннадий Павлович уже хотел задать следующий вопрос,  но Лайза снова предвосхитила его:

- Нет, о возобновлении отношений с Борисом и речи быть не могло. Ему нравились лишь юные девушки, с его позиций - я старовата. У меня к нему был чисто деловой разговор, а если бы я пришла с любовником, мы с Борисом увязли бы в расспросах на тему: “Как живешь?” Он бы непременно стал намекать на прошлое и рисоваться передо мной и моим спутником, и мне вряд ли удалось бы повернуть беседу в нужном направлении.

- А почему Заграйский надумал вас пригласить? Как я понимаю, расставшись, вы не поддерживали отношений.

- Да, это так. Полагаю, на торжестве было немало бывших любовниц Бориса. На мой взгляд, это своеобразная бравада. Покрасоваться он всегда любил. А еще ему нравилось унижать людей, управлять ими, как марионетками, и при этом ощущать свое превосходство.

- Вы испытали это на себе?

- Нет, наш роман был скоротечным. Я сделала этот вывод, понаблюдав за Борисом на свадьбе. Времени у меня было предостаточно, вот я и занималась психологическими этюдами.

Больше ничего интересного Лайза не поведала, и “крокодил Гена” завершил допрос.

Ну никак не могли предположить Люся и ее супруг, что их любимый сын скрытничает, да к тому же, окажется впутанным в криминальную историю!

- Ванечка, почему же ты не предупредил, что идешь на свадьбу Марины? - со слезами на глазах спросила Люся.

- Потому что вы бы мне запретили. Два года назад отец сказал, что будь я совершеннолетним, мог бы себе позволить поступать по своему усмотрению. Так вот, две недели назад мне стукнуло восемнадцать.

Люся впервые видела сына таким ожесточенным. Выражение лица Вани ее пугало - губы упрямо сжаты, глаза прищурены, смотрит на нее, будто она ему враг, а не родной человек. Владислав Анатольевич с четверга прошлой недели лежал в больнице, и сейчас она этому даже порадовалась, - новость его бы просто убила, у него и так один гипертонический криз за другим.

- Неужели Марина избавилась от своего мужа?

- Это неважно. Главное, что этого мерзкого старикашки уже нет в живых.

Сын смотрел ей прямо в глаза с такой решимостью и вызовом, что Люлю вся похолодела, - если он скажет нечто подобное на допросе, его сочтут виновным.

Чтобы ложь выглядела достоверной, нужно спрятать ее среди правдивых деталей, - это известно любому заправскому лгуну, а уж женщинам, которые обманывают мужчин с легкостью, глядя при этом чистыми глазами и сохраняя невинный вид, - тем паче. Многие представительницы прекрасного пола актрисы не по профессии, а по характеру. А уж если артистизм даме необходим по роду ее деятельности, тут она в любой ситуации соврет и глазом не моргнув. Причем сама женщина не считает это ложью - ну подумаешь, слегка исказила факты, кое о чем умолчала, кое-что придумала или выдала свои предположения за реальность, - что в этом такого, раз это на пользу делу?!

Лайза нарисовала весьма привлекательный портрет незнакомки - между прочим, все сказанное истинная правда, - а когда следователь уверовал в беспристрастность свидетельницы, та легко навела его на версию причастности таинственной дамы к убийству Заграйского.

Пусть следственные органы разбираются с этой версией, лишь бы не раскопали, что в ту злосчастную ночь она, Лайза, была с Борисом Заграйским.

Алла задержалась в клинике гораздо дольше, чем планировала, потому что Валерий Петрович Ермаков приехал в больницу из Шереметьева, хотя его ждали на следующий день.

- Соскучился по работе! - весело оповестил он подчиненных, бросив в кресло дорожный чемодан и облачаясь в белый халат. - Надоело наживать геморрой на симпозиумах, еле дотерпел до окончания сходки светил медицины. Ну их всех к лешему, не буду больше натирать мозоль на языке. Я практик, а не теоретик.

Его появление, как и предполагалось, вызвало суматоху, даже еще большую, чем если бы профессор явился назавтра. Пациентки собирались предстать перед обожаемым доктором в максимально привлекательном виде, а он застал их врасплох. Поэтому все ходячие и даже едва ходячие больные суетились, занимая друг у друга термобигуди и прочие средства для придания себе товарного вида. Лежачие пациентки тоже не желали ударить в грязь лицом и просили у соседок по палате напрокат косметику, спешно причесывались, насколько позволяло состояние, пусть даже оно оставляло желать лучшего. А в целом все восемь отделений гинекологической клиники профессора Ермакова напоминали растревоженный улей.

Алла узнала о возвращении Валерия Петровича, когда ее лечащий врач уже наложил свежую повязку. Разумеется, она не могла уехать, не повидавшись с человеком, которому перед операцией призналась: “Я вас обожаю, профессор Ермаков!” Кабинет Валерия Петровича тремя этажами выше, но Алла не рискнула туда наведаться - у профессора после месячного отсутствия и без нее дел по горло. Доктор Ермаков не знал, что его с нетерпением ждет любимая женщина сына, и сделал обход во всех отделениях, спускаясь сверху вниз. В него были влюблены все его пациентки, а некоторые - заочно. Историю болезни всех, кого оперировал или консультировал, профессор помнил, для каждой нашлись ободряющие слова, острота, байка, комплимент и, пока Валерий Петрович добрался до третьей гинекологии, времени прошло немало. Зато Алла была достойно вознаграждена за долгое ожидание.

- Моя красавица! - просиял профессор, увидев ее. - Стала еще краше, хотя, казалось бы, больше некуда.

- Скажите женщине, как она хороша, и потом она съест любую ложь, - пошутила пациентка.

- О нет! - запротестовал большой ценитель женской красоты. - Даже самые высокопарные эпитеты не могут передать ваше очарование, Аллочка. Дидро говорил: “Когда хочешь писать о женщине, обмакни перо в радугу и стряхни пыль с крыльев бабочки”, - и я с ним согласен.

- Женщины все одинаковы - каждая неповторима, - скаламбурил “С в кубе”.

- Как у Аллочки дела? - спросил его шеф.

- Отлично, - максимально оптимистично произнес лечащий врач, однако Валерий Петрович понял недосказанное и обратился к пациентке:

- Сегодня, моя радость, у нас тут великое столпотворение, а завтра я желал бы лицезреть вас. Я ведь гинекоокулист. - Одарив любимую женщину сына шуткой и улыбкой, профессор Ермаков пошел продолжать обход.

Сидя за традиционной рюмкой “чая”, трое приятелей подводили итоги дня. Первым поведал о результатах допросов “крокодил Гена”, по ходу дела давая задания оперативникам. Затем настал черед Владимира, как более старшего по возрасту и опера с большим, чем у Тимура, стажем:

- Я побеседовал с молодой вдовой и ее мамашей. Они опять живут в своей квартире, говорят, страшно оставаться в доме, где недавно погиб человек. Тряс я их долго и усиленно, но ничего не вытряс. Непереносимой скорби Марина не изображает, на любовь тоже не напирает, говорит, что в Заграйском искала опоры и защиты, как во взрослом, надежном, многоопытном человеке, он вроде как заменил ей давно погибшего отца. Им с матерью трудно жилось без мужика, и обе не скрывают, что надеялись на перемены к лучшему. Алчности не проявляют, обе пока ничего, кроме хлопот, не приобрели, за исключением квартиры, подаренной невесте женихом незадолго до свадьбы, но зачем ради этого его мочить? - хата так и так записана на Марину. О завещании Заграйского вдова и теща не имеют понятия, оно у его адвоката, пока не оглашено.

- Надо бы в него заглянуть, - напомнил Геннадий.

- Заглянем, - заверил опер Вова. - А про этого парнишку, Ивана, вдова сама упомянула. Два года назад они учились в одном классе, типичная подростковая влюбленность, потом ее мать узнала, что парень совратил девчонку, и вмешалась. Марина вняла ее доводам, да и Ваня вскоре перешел в другую школу. С тех пор они не виделись. Про свадьбу ему сказали сокурсники Марины, когда дулись в преф в общаге, - мол, можно прийти всем желающим. Ванюша и явился по старой памяти, стал уговаривать молодуху бросить мужа и сбежать с ним - видать, старых фильмов насмотрелся, вот и решил претворить в жизнь аналогичный сценарий. Девушка, вспомнив классика, ответила, типа: “Я другому отдана, я буду век ему верна”, - а Ванек стал ее упрекать - мол, тобой всегда вертела мамаша, еще куда ни шло, когда ты была школьницей, а сейчас уже большая. Марина не впечатлилась этими доводами, но он не отставал, уламывал ее и напомнил, как они любили друг друга. Девушка всплакнула над воспоминаниями, но в руки не далась. В общем, не поладили, - завершил печальную историю опер Вова, имевший среди коллег репутацию циника за ироничные комментарии действий и высказываний фигурантов, независимо от их пола, и за весьма своеобразное мнение о женщинах, что не мешало ему с легкостью обзаводиться очередной дамой сердца на часок-другой. Не в пример Геннадию, женоненавистником Владимир не был, как раз наоборот, его можно назвать женолюбителем. Правда, как водится у бабников, на законную супругу сие отношение не распространялось.