Женщина не прощает

Иногда Лариса использовала другую формулу простейшего аутотренинга: “Я красивая, умная, самодостаточная, уверенная в себе женщина. Есть люди, которые любят меня, и которых люблю я. У меня есть все, для того, чтобы чувствовать себя счастливой. И я буду счастливой!” И тут же встряхивалась, сознавая, что своим самокопанием лишь вгоняет себя в тоску. Жевать-пережевывать свои печали - не конструктивно. Надо действовать, как ее любимая подруга Алла. И Лариса говорила себе: “Я заварила эту кашу, я ее и расхлебаю. Жизнь продолжается. Я сама буду хозяйкой собственной судьбы”.

В понедельник трое закадычных приятелей обсуждали насущные проблемы. Двадцатисемилетний следователь Геннадий Павлович Молчанов и его ровесник оперативник Владимир Шаповалов работали в одной связке уже три года, а опер Тимур Гараев примкнул к ним полгода назад, и они сразу подружились. За глаза друзья называли Геннадия “крокодилом Геной”, - не потому что похож на это земноводное, просто имя такое, а приятели, не особо обременяя свою фантазию, наградили его этим прозвищем. В личной же беседе Молчанов именовался “Генычем”, Владимир Шаповалов “опером Вовой”, а его напарник - “опером Тимой”.

- Получил дело - типичный “глухарь”, - пожаловался “крокодил Гена”. - Свидетелей - более сотни. Пятидесятишестилетний бизнесмен надумал жениться на восемнадцатилетней сикушке и закатил грандиозную свадьбу. Сначала гуляли в ресторане, потом в его особняке. Все гости перепились, ходили туда-сюда, уезжали-приезжали, никто не помнит, что делал сам, где были остальные. Путаются в показаниях, одни говорят одно, другие опровергают. Ох, намучаемся мы с этим делом...

- Молодая, что ли, его оприходовала? - поинтересовался  опер Тима.

- Шут ее знает?! Я еще никого не допрашивал, а дежурный следователь не особо надрывался. Юная вдова по имени Марина заявила, что всю ту ночь, когда муж утонул в своем бассейне, провела в супружеской опочивальне.

- Почему ж не чухнулась, что муженек не явился под бочок?

- Говорит, что очень устала и сразу уснула.

- При делах девка, - уверенно заявил опер Вова.

- Вроде, мотив налицо, - согласился Геннадий.

- Повезло девчонке.

- Как знать. Может и срок схлопотать.

- Сам же говорил, что “глухарь”.

- Похоже. Вот посмотрите. - Следователь показал приятелям план особняка Заграйского, от руки нарисованный одним из оперативников, проводившим осмотр. - Три входа в дом, везде коридоры, лестницы, спрятаться можно где угодно. Примерное время смерти - между одиннадцатью вечера и часом ночи, плюс-минус лапоть. Бассейн расположен в подвальном этаже. Туда можно попасть вот по этой лестнице, - Геннадий ткнул ручкой в план, - или со двора, рядом с гаражом есть вход. А во двор можно спуститься незамеченным вот этим путем, тут террасы, а на каждой лестница.

- Разберемся, Геныч, - обнадежил Владимир. - Когда столько народу, работы много, но это и в плюс. Кто-нибудь не спал и заметил, что некто шастает по дому или по двору.

- В холле сидела компания преферансистов, но от них толку мало. Увлеклись игрой, никого не видели.

- Что пишет дежурный криминалист?

- Видимых повреждений нет.

- Так может, дядя того? Сам откинулся? Сердце слабое?

- Многие свидетели об этом упоминали.

- Так чего ж ты страдаешь раньше времени?! Придет экспертиза, что дядька скончался от сердечного приступа, и закроешь дело, - успокоил приятеля опер Вова.

- Хотелось бы надеяться.

Верный оруженосец сидел на полу в обществе своих любимцев Деми и Перса и пытался отвлечься от тяжких дум. В три часа Жека закончил работу и поехал вместе с Аллой в клинику, где ее оперировали.

Как доверенному лицу, умеющему хранить тайны, Женя сказал Толику о ее диагнозе, но не стал вдаваться в детали, что Аллу оперировали по поводу саркомы матки, а упростил: “Рак”. Имея весьма скудные познания в области медицины, Толик, тем не менее, знал, что это означает, и весь последний месяц ходил мрачнее тучи, но в присутствии любимой начальницы старался не показывать своей обеспокоенности.

Сейчас он страдал и от тягостного ожидания, и от бездействия. Будь Аллиным врагом человек, верный оруженосец уже дано свернул бы ему шею, но как защитить ее от неведомой и страшной болезни?!

- Кстати, среди присутствовавших на свадьбе были наши старые знакомые - Нора Гонтарь и Регина Новицкая, - “порадовал” приятелей “крокодил Гена”.

- Да ну! - изумился опер Вова, у которого были особые счеты с девушками[54]. Вспомнив, как эти особы обвели его, опытного оперативника, каковым он себя считал, вокруг пальца, Владимир уверенно заявил: - Геныч, терпила[55] скончался не от сердечного приступа! Рупь против ста!

- Почему ты так решил?

- В прошлый раз эти девицы оказались вблизи бизнесмена, которого шлепнули, и сейчас тоже неспроста появились на этой свадьбе, помяни мое слово.

- Да им-то зачем топить Заграйского?

- Кто их разберет?! - пожал плечами приятель, раньше считавший себя знатоком прекрасного пола, но после общения с Норой и Региной начавшего в этом сомневаться. Теперь опер Вова весьма подозрительно относился к женщинам, особенно молодым и красивым. - Намучаешься ты с ними, Геныч, - “обнадежил” Владимир. - Те еще оторвы. Палец в рот не клади, откусят с головой.

- А Нора с Региной оставались ночевать? - спросил опер Тима.

- Нет, они появились на второй день свадьбы, в десять вечера уехали, а на следующий день опять прикатили.

- Ох, неспроста это, Геныч, - покачал головой опер Вова. - Кто ж приходит на свадьбу на второй день? Обрати внимание - именно в эту ночь дядька отправился на тот свет.

- Так ночью их там не было, - напомнил Тимур.

- А что мешало им приехать в полночь, оставить машину подальше, пройти пешком и проскользнуть в дом? - гнул свое Владимир.

- Мотив не прорисовывается, - возразил приятель.

- Просто мы его пока не знаем. Но в этот раз они так легко не выскочат. - Мстительный опер Вова не забыл, как Нора с Региной его переиграли, и жаждал реванша.

- Геныч, а еще кто перспективный по этому делу? - спросил опер Тима, не имевший претензий к девушкам.

- Пока только эти три дамы: вдова Марина, Нора и Регина.

После операции Алла постоянно наблюдалась в клинике профессора Ермакова. Она терпеть не могла врачей и медицинские процедуры, но сейчас не роптала. Ее всегда сопровождал Жека и веселил своими фирменными остротами и байками. Да и гинекологи оказались людьми с юмором. В данный момент Аллин лечащий врач Сергей Сергеевич Савельев, которого коллеги прозвали “С в кубе”, снимая послеоперационную повязку, совмещал малоприятные манипуляции со смехотерапией:

- Во время шторма пассажирка, врач-терапевт, вызывает в каюту матроса: “Будьте добры, передайте пожалуйста, судовому врачу, что у меня ортостатичсекий коллапс, нарушения функционирования вестибулярного аппарата и диспепсия. Мне нужен тетрагидротриметилбромцерукал”. Минут десять тот пытается переварить услышанное, потом кивает и уходит. Через десять минут приходит судовой врач, укоризненно качая головой: “Коллега, матрос передал мне ваши слова. Я все понимаю - морская болезнь, расстроенная психика и все же - зачем ТАК ругаться?..”

Наконец Сергею Сергеевичу удалось с минимальной травматизацией снять присохшую повязку.

- Отлично! - просиял лечащий врач, оглядев послеоперационный шов. Как обычно при гинекологических операциях из косметических соображений края раны склеили медицинским клеем, но при неоднократных оперативных вмешательствах возможны проблемы. Вот и сейчас  врачи видели, что все далеко не “отлично”, а потому “С в кубе” начал обрабатывать разошедшийся справа шов, попутно отвлекая внимание пациентки: - Звонит одна роллерша подруге и говорит: ”Поехали покатаемся на роликах”. А та: “Да я бы с радостью, но, понимаешь, сегодня такой день...” “Ну так используй тампакс, он помогает чувствовать себя очень комфортно”, - советует подружка. “Дура! Дождь на улице!”

54

Диля Еникеева. “Маленькие женские хитрости”.

55

Терпила (сленг) - потерпевший.