Страница 98 из 98
— Вот именно. Вышла проветриться.
— Проводить?
— Пожалуй, — сказала Маша. — Раз все кончилось, проводи.
Потом они постояли у дома минут пять, поболтали. Маша сказала:
— Ну, пока. Пора бай-бай.
«А мне, — сказал Глыбин, — когда она ушла, пришла в голову чудесная строчка. «Потоком быть, чтоб не остыть». Я сделал шаг и замер на месте. Такая чудесная строчка. Я встал как вкопанный у окна, желая тут же придумать продолжение. Это ведь так редко бывает, когда тебя осеняет. Я ничего не понимал, был как в тумане. Я стоял под окном, видел, как Маша вошла в комнату, занавеска там была отогнута, видел, что она подошла к телефону и сняла трубку».
— А потом? — спросил я.
— Потом я ушел.
Квартирный хозяин Маши показал на следствии:
«Я сидел у телевизора. Звонков не слышал».
Но с кем же она все-таки говорила? На этот вопрос не дал ответа никто из ее знакомых. Так, может быть, все-таки Рогов?
И я стал строить свою версию. Она что-то делала в музее. Там мне попалась странная пометка на карте. Слова: «трубки, трубки» и цифры рядом. Вот я их выписываю…
Рогов вздрогнул. Он понял смысл этих цифр. Шухов сказал:
— Дальше можно не читать. Он не успел все сказать. А координаты вам знакомы, я вижу.
— Я прочту, — пробормотал Рогов, не поднимая глаз от рукописи.
— Пожалуйста. Только не пытайтесь паясничать. Ничего не выйдет.
«…Да, трос оказался слишком коротким. Плашкоут оторвался от буксира и хлопает днищем по волнам. Веденеев говорит, что через час начнется шторм. Надо прятать листки. Завтра… Завтра я доскажу остальное. Бывает, что и возвращаются римские корабли… Бывает, что и прошлое можно восстановить, вспомнить…»
«Все, — подумал Рогов. — Всему всегда приходит конец». И ведь эта мысль посещает его не впервые. И тогда…
Маша собралась уходить от Глыбиных, он вошел в прихожую.
— Не провожай, — сказала она. — Тебе будет спокойнее.
— А я думал, мы проведем этот вечер вместе.
— Нет, — тихо сказала Маша. — Я еще не решила своего вопроса.
— Вопроса? Это что-то новое.
— Нет, старое. Мы поговорим, когда я вернусь. А сейчас… Поверь, что сейчас не время… Ты можешь поверить мне на слово?
Он сделал попытку обнять ее.
— Пусти, — резко сказала она. — Не порти мне настроение. Я должна уехать с хорошим настроением.
— А меня оставить с плохим… Ты даже не эгоистка… Ты… — Он не нашел слова и махнул рукой. — Черт знает что… Какая-то дурацкая командировка…
— Нет, не дурацкая, — сказала Маша.
— Какое там, — бросил Рогов. — Надо не иметь головы на плечах, чтобы выпроситься в этот маршрут на Динку. Абсолютно бесперспективный район.
— Ты думаешь? Жаль, нет тетрадки, я ее потеряла. Ты бы ахнул.
— Хочешь поставить точку на карте, — усмехнулся Рогов. — Как все это глупо…
— Замолчи, прошу тебя, — взгляд у нее стал злым. — Достаточно с меня того, что было.
— А с меня того, что есть. — Рогов уже не владел собой.
— Как мне это надоело. — Маша сунула руку в карман пальто, вытащила монетку, повертела ее в пальцах. — Как дура, эту штуку таскаю. Надеюсь. Видно, не сбыться моим надеждам. На, возьми.
Монетка звякнула, падая на столик. Маша открыла дверь. Рогов двинулся было за ней, но раздумал и вернулся в комнату. Монетку он машинально положил в карман. Потом он много пил. И уйдя от Глыбиных, продолжал пить дома. Когда раздался звонок, он доканчивал бутылку…
— Кто звонил? — спросил, врываясь в его мысли, Шухов. — Вы?
— Она.
— Что она вам сказала?
— Она сказала, что хочет покончить со всем… Со мной… Ну, и… Она, оказывается, все знала про то, как я…
— Так. Дальше.
— Я понял, почему она избегала меня.
— Тогда же?
— Нет, сейчас, когда читал эти листки. Тогда я только догадывался. Попросил объяснить…
— Так.
— Мы договорились встретиться у мыса.
— Почему вы не сказали этого на следствии?
— Я не хотел неприятных разговоров. И вообще…
— Опасались обвинения? Рогов не ответил.
— Ладно, оставим это. Вы знали, какой дорогой она пойдет?
— Я не думал, что она решится идти по берегу. Тут он мог лгать, не опасаясь, что его поймают.
Они договорились, что Маша пойдет по прибойной полосе. Он вышел к мысу и, хоть был пьян, понял, что начинается прилив, остановился, всматриваясь в темноту. Ждал. Навстречу Маше идти не решился. И даже когда ему показалось, что кто-то крикнул, он не сдвинулся с места. Помнил только, что мелькнула тогда какая-то дикая пьяная мысль о конце. Он вытащил из кармана монету и швырнул ее в волны, плескавшиеся около ног. Потом повернулся и ушел…
— Вы же видели, что начинается прилив, — сказал Шухов. — Почему не пошли навстречу?
— Я же сказал, — медленно произнес Рогов. — Я не знал, что она пойдет по берегу.
«Какая дрянь», — подумал Шухов. И спросил:
— Когда вы нашли ее тетрадь?
— Потом. Может быть, через месяц. Не помню. Я зашел в музей. Мне понадобились кое-какие материалы по истории края…
Он зашел в музей. Некрасов сидел в своей любимой позе, упершись подбородком в костыль. Рогов просмотрел несколько папок с документами, и в одной из них совершенно случайно наткнулся на тетрадку, которую в свое время потеряла Маша. Он раскрыл ее, прочел заглавие: «К вопросу о кимберлитах[4] в верховьях Динки» и мысленно ахнул. Закрыл тетрадь. Огляделся. Некрасов сидел отвернувшись, мурлыкая что-то под нос. Рогов сунул тетрадь в карман и попрощался с Некрасовым. «Уже?» — спросил тот. «Да, уже», — ответил Рогов.
— Да, — сказал Шухов. — Это надо уметь.
— Я не думал… — начал Рогов, но осекся и замолчал.
— Лжете, — жестко сказал Шухов. — Вы украли у нее все. И любовь, и веру в людскую порядочность, и, наконец, открытие, которое целиком принадлежит ей. Все, Рогов. На сегодня достаточно. Завтра вы напишете о том, когда и как пришла к вам в голову мысль выдать ее работу за свою. Все.
Говорить было не о чем. Шухов надавил кнопку звонка.
— Проводите Рогова, — сказал он. Убрал монетку и бутылку со стола, подошел к окну, раздвинул шторы и стал задумчиво смотреть на море.
На рейде стоял белый рейсовый турбоэлектроход. Возле него кружили катера. Дальше горизонт был чист.
О многом он думал в этот час. И о сложностях жизни, и о преступлениях, которые не искупаются, и о римских кораблях, которые приходят слишком поздно…
Или не приходят никогда.
4
Кимберлиты — спутники алмазов. (Примеч. ред.)