Страница 34 из 100
К ним приехал посланец общества Хиббат Цион‚ и нищета жителей его поразила. В одном из шалашей он насчитал тринадцать человек‚ на всех была одна только ложка‚ которой во время еды пользовались по очереди. К вечеру в поселении становилось темно: керосиновые лампы не зажигали‚ потому что тростниковые шалаши могли мгновенно воспламениться; единственной едой был жидкий суп после изнурительной работы в поле. Порой не было никакой еды‚ и на помощь приходили бедуины. "В скудные времена они подкармливали нас‚ – вспоминал один из поселенцев. – Тайком подкладывали еду в хижины‚ чтобы избавить нас от стыда". Поселенцам предложили переехать в Петах–Тикву‚ но они яростно воспротивились: "Только после смерти вы сможете лишить нас наших земель!"
Они остались на старом месте и продолжили борьбу на выживание. Виленский еврей Михаил Гальперин пожертвовал пять тысяч рублей на приобретение дополнительной земли‚ а затем поселению помог барон Э.Ротшильд. В 1887 году он объезжал север Галилеи‚ залюбовался отражением гор в спокойной воде озера и заметил неподалеку тростниковые хижины‚ напоминавшие становище первобытного человека. "Что это такое?" – спросил барон. Ему объяснили‚ что это еврейское поселение‚ жители которого не хотят переселяться на другое место. Барон был так поражен их упорством и мужеством‚ что решил взять поселение под свое покровительство. За его счет стали осушать болота‚ строить жилье‚ и наконец‚ впервые зажгли в одном из домов керосиновую лампу. Все поселенцы собрались на улице под окном и зачарованно смотрели на свет лампы‚ а дети‚ не видавшие прежде такого чуда‚ радовались больше всех.
Перед Первой мировой войной в поселении жили сто шестьдесят человек‚ треть из которых составляли вдовы и сироты погибших от лихорадки. "Белые дома окружены целым лесом деревьев‚ – написали в книге‚ – что вместе с озером придает поселению очень красивый вид. Главное занятие жителей – хлебопашество‚ подспорьем служит рыболовство. В поселении имеется школа и синагога". Жизнь была скудной‚ урожаи не всегда радовали‚ – долгие годы Иесуд га–Маала считалась одним из самых бедных поселений на этой земле. После образования государства Израиль приступили к осушению озера Хулы‚ у поселенцев появились дополнительные земли‚ и положение постепенно улучшилось.
4
Это место называлось по–арабски Вади эль–Ханин – Долина роз. Старая бедуинская легенда рассказывает‚ что в далекие времена долиной владел могущественный и богатый шейх‚ который взял в жены египетскую принцессу. Но принцесса не могла забыть прекрасные сады Египта с их прохладной водой‚ цветущими розами и безвыходно сидела в доме‚ словно окаменев от горя. Какими подарками ни одаривал ее шейх‚ принцесса тосковала и была безутешна. Наконец‚ шейх спросил‚ почему она вечно грустит и не отвечает на его любовь. "О шейх‚ – сказала принцесса‚ – разве ты‚ при всем твоем могуществе‚ можешь воссоздать для меня дивные сады Египта?"
И тогда шейх поклялся‚ что он превратит унылую и заброшенную долину в цветущий сад‚ который превзойдет своей красотой лучшие сады Египта. Он повелел выкопать в долине триста пятьдесят пять колодцев – по числу дней в году по лунному календарю‚ вокруг них повелел заложить триста пятьдесят пять прудов и триста пятьдесят пять садов‚ посадить там все виды плодовых деревьев и цветущих кустарников‚ а для ухода за садами назначил триста пятьдесят пять садовников. Прошло время‚ и каждое утро к принцессе стал приходить очередной садовник‚ который приносил кувшин чистой холодной воды из своего сада и плоды–первенцы в золотой‚ украшенной розами корзине. Принцесса вышла‚ наконец‚ из дома‚ увидела перед собой долину во всей красе‚ райские сады‚ которых не было даже в Египте‚ – утешилась принцесса и расцвела‚ а долину стали называть Вади эль–Ханин – Долина роз.
Эту историю бедуины передавали от отца к сыну‚ в подтверждение ее правдивости указывали на полузасыпанные колодцы с прудами‚ на остатки построек и говорили: "Миновали благословенные времена‚ и долина скорбит по тем ушедшим дням‚ как вдова‚ потому что нет могучего шейха‚ который пробудил бы ее к новой жизни". В 1878 году в Долине роз появился новый "шейх" – немец Рейслер‚ принадлежавший к христианской секте темплеров. Он купил две тысячи дунамов земли и поселился там со своей семьей. Рейслер заложил апельсиновую плантацию‚ пытался выращивать овощи и картофель‚ но вскоре семья заболела малярией‚ жена и две дочери умерли‚ а Рейслер уехал оттуда навсегда: очевидно‚ не он был тем шейхом‚ которого ожидала долина.
В 1882 году Рейслер приехал в Одессу‚ чтобы найти покупателя на свое заброшенное имение. Неподалеку от города‚ на берегу лимана жил Реувен Лерер‚ в прошлом – поставщик фуража для русской армии‚ член одесской организации Хиббат Цион. Лерер любил сельский труд‚ умело хозяйничал на своей земле‚ и имение его процветало. Но времена стали беспокойными‚ погромы шли за погромами‚ а потому он задумался о будущем своих детей. В это время и объявился Рейслер с неожиданным предложением‚ которое Лерер воспринял как Божий знак; они быстро договорились и поменялись имениями. /К слову сказать‚ Рейслеру оставалось хозяйничать под Одессой до 1917 года‚ а имение Лерера стало городом в Израиле‚ – не был ли это на самом деле Божий знак?/
В 1883 году новый "шейх", пятидесятилетний Реувен Лерер впервые появился в Долине роз. От плантаций‚ заложенных Рейслером‚ сохранились жалкие остатки‚ но колодцы с оросительными системами были в исправности; сохранился и дом‚ в котором можно было поселиться. В нескольких километрах от той долины уже закладывали Ришон ле–Цион‚ а вокруг имения располагались арабские деревни и шатры бедуинов‚ которые прозвали Лерера "хаваджа москоби" – господин из Москвы. Он назвал свое имение Нахалат Реувен – Надел Реувена‚ через год привез из Одессы жену с пятью детьми‚ и они разместились на новом месте – единственная еврейская семья в окружении арабского населения.
Сначала они поселились в доме Рейслера‚ в низком‚ влажном месте долины‚ и семья сразу же стала болеть малярией‚ – недаром существует пословица: "Смерть поселяется в доме‚ который стоит на болоте". Вовремя сообразив‚ Лерер переселился в заброшенный постоялый двор на пригорке‚ окруженный изгородью из кактусов‚ а затем построил возле него небольшой дом‚ две комнаты с верандой. Ему повезло. В его семье никто не умер от малярии‚ но без жертв всё–таки не обошлось: в один из летних дней пятилетний сын Лерера погиб от солнечного удара‚ и его отнесли на кладбище в Ришон ле–Ционе.
Закладка новых плантаций‚ их охрана требовали больших денег‚ и семье не хватало самого необходимого. Однажды в доме не оказалось даже горстки муки‚ чтобы испечь субботнюю халу. Дети легли спать голодными‚ а посреди ночи раздался стук в дверь. "Откройте‚ не бойтесь!" – закричал кто–то по–арабски‚ и в приоткрытую дверь просунули мешок с зерном. Араб добавил еще что–то и исчез в темноте. "Наверно‚ он принес зерно на хранение‚ – подумал Лерер. – Возьмем из него немного и рассчитаемся впоследствии". Араб так и не вернулся за своим мешком‚ а Фейга‚ жена Лерера‚ говорила с тех пор‚ что это пророк Элиягу явился к ним – помочь в трудную минуту. Наконец‚ плантации цитрусовых стали давать первые плоды‚ дела постепенно улучшились‚ и Лереру недоставало лишь одного – десяти человек для миньяна‚ чтобы молиться как положено.
В 1887 году Лерер продал участки по дешевой цене‚ и в его поместье поселились четыре семьи – Аарон Айзенберг из Пинска‚ Авраам Яловский из Белостока‚ Голда Милославская и Шломо Яффе из Александровска на Украине. Они разместились сначала на постоялом дворе‚ а затем построили общий дом из кирпича‚ который сами готовили и обжигали; на каждую семью приходилась одна комната с дверью и отверстием вместо окна. Кузнец Авраам Яловский работал в глиняной хижине в долине‚ за пределами общего двора. Возле его кузницы собирались арабы и бедуины; он разговаривал с ними на ломаном арабском языке‚ а заодно присматривал за поселением‚ потому что мужское население с утра уходило на работу. В один из дней Яловского нашли убитым возле наковальни с зажатым в руке молотом. До последней минуты он сражался против убийц и умер от многих ножевых ран.