Тепло твоих губ

— До дна! Слышишь, до дна.

Она пригубила еще и, наконец решившись, осушила всю рюмку. Благодатное тепло разлилось по телу девушки, приятный голубоватый свет, ненавязчивая музыка успокаивали, расслабляли. Не ощущала больше Ира и противной мелкой дрожи.

— Вот и хорошо!

Игорь с удовлетворением наблюдал, как увлажняются глаза девушки, розовеют бледноватые щеки. Что ж, теперь можно и к главному переходить.

— Раздевайся!

Бесцеремонно подняв гостью с места, он пересадил ее в низкое кресло, а сам захлопотал над диваном. Деловито раздвинув ложе любви, вытащил из нижнего отделения ящичка подушку, одеяло, постелил простынку на простынку и обернулся к замершей девушке.

— Ну, что же ты?

Ира медлила, взявшись за верхнюю пуговицу на платье.

— Хочешь, сам раздену? — Подойдя, он пробежал ловкими пальцами по длинному ряду пуговиц. Опустился на колено, чтобы расстегнуть последнюю. Крепкая мужская рука легла на бедро девушки, скользнула вверх, к трусикам. Ира поежилась… Игорь поднялся, взял Ирину рюмку, плеснул в нее коньяку.

— Тебе надо расслабиться. Выпей еще…

Он протянул рюмку девушке, а сам опустился в кресло и внимательно, по-хозяйски оглядел смущенную девушку с головы до ног. Ира стояла, одной рукой удерживая на груди расстегнутое платье, другой — наполненную рюмку.

— Ну же… — Игорь нетерпеливо шевельнулся в кресле, и Ира, испуганно зажмурившись, сделала один глоток, потом другой. После третьего глотка стены комнаты покачнулись и медленно поплыли перед глазами.

— Все, хватит, — голос Игоря донесся до Иры издали, точно сквозь толстый слой воды. — А теперь иди ко мне.

Он мягко вынул из ослабевшей руки девушки рюмку, привлек ее к себе, одновременно спуская с плеч платье, уже обнаженную девушку усадил к себе на колени, искусным поцелуем разжал твердые сомкнутые губы.

— Н-нет, — Ира уклонялась, запрокинула голову, — не надо.

Игорь пристально смотрел на сжавшуюся в комок девушку.

— В чем дело, дорогая? Впрочем, понимаю… Твой мальчик… У вас ничего не получилось, да?

— Вчера у нас была первая брачная ночь, — заплетающимся языком проговорила Ира, — все было очень-очень плохо. Я ничего не почувствовала. Поэтому-то…

— Поэтому-то ты здесь, — договорил за девушку Игорь. — Что ж ты все правильно решила. Умничка, хвалю.

Говоря это, он лихорадочно ласкал обнаженное тело молодой женщины — плечи, груди, бедра. Ира тяжело, прерывисто задышала… Быстро раздевшись, Игорь опрокинул ее на диван и лег рядом…

…Он очнулся первым от резкого продолжительного звона. Подняв голову, уставился мутными со сна глазами на журнальный столик. Телефон? Он поднес к глазам руку — часы показывали пять. Кому, черт подери, он мог понадобиться в такую рань? Игорь освободил плечо от покоившейся на нем головы спящей Ирины, снял трубку с рычага. Недовольно буркнул: «Слушаю», и вдруг вскочил, заметался по номеру в поисках одежды.

…На пятачке возле административного здания было по-утреннему мглисто, и он буквально носом к носу столкнулся с директором. Брат разговаривал с каким-то мужичком на вид лет пятидесяти. Загорелое лицо, изрезанное глубокими морщинами, в заплатанном засаленном пиджаке, из-под которого выглядывала грязная майка, небрежно заправленная в хлопчатобумажные штаны, выдавали в собеседнике Валерия Николаевича местного жителя да к тому же еще и заправского рыбака.

— Слушай, Игорь, — директор повернул к Игорю бледное, почти зеленое лицо. — Надо сходить в поселок. Там к берегу прибило труп какого-то парня. Он говорит, что кто-то из наших. Ты знаешь всех в доме отдыха — сходи с ним, выясни.

До поселка надо было идти вниз по течению. Весь путь занял не более пятнадцати минут.

— Собрался я, понимаешь, на рыбалку, — возбужденно рассказывал Игорю рыбак. — Уже в лодку сел. Смотрю — что за черт! Вроде что-то белое плавает у берега. Подогнал лодку, нагнулся. Так и есть, утопленник! Совсем еще молодой мальчишка. И, понимаешь, совершенно голый. Кто такой? Повернул лицом вверх: нет, не из наших. Что делать? Отделение далеко, пока дойдешь, тело, не дай Бог, по течению унесет. Вот я и двинул в дом отдыха… Думаю, может, вы опознаете…

— Не вешай лапшу на уши, отец, — отмахнулся Игорь, — скажи лучше честно, что лень было в милицию тащиться.

Рыбак обиделся и замолчал. Зато они пошли быстрее и вскоре остановились перед распростертым на прибрежном песке телом.

— Это я вытащил его из воды, — признался рыбак, — чтобы не унесло…

Игорь нагнулся, вглядываясь в неподвижное белое лицо, и вдруг озадаченно присвистнул. На песке лежал не кто иной, как Андрей Гордеев, муж Ирины. Вернее, то, что всего несколько часов назад было Андреем Гордеевым.

— Это наш, из дома отдыха. Надо скорее сообщить директору.

— Беги, беги — обрадованно замахал руками рыбак. — А я посторожу, пока милиция не явится.

…Задыхаясь, Игорь влетел в вестибюль корпуса и, не заглядывая к директору, помчался к себе на второй этаж.

— Ира, просыпайся! — Одной рукой он тряс плечо спящей девушки, другой лихорадочно собирал разбросанные по креслу тряпки.

— Что? — Ира наконец открыла глаза и в недоумении уставилась на мечущегося Игоря.

— Ира, твой муж утонул, одевайся!

На полусонную Иру эти слова, однако, не произвели никакого впечатления. Игорь с ужасом увидел, что глаза ее снова сомкнулись, а грудь стала подниматься медленно и размеренно.

— Ч-черт!

Но как он ни тормошил ее, Ира больше не просыпалась.

Господи, так напиться с бутылки на двоих! Резким движением он смахнул пустую тару на пол, и она, звеня, покатилась под кровать. Но что же все-таки делать? Решение созрело в считанные секунды. Кое-как, торопясь, он одел девушку, взвалил ее на руки и, поминутно озираясь, вышел со своей ношей в коридор. Затем спустился по лестнице, выбрался на улицу и бегом направился к ее домику. Дверь, к счастью, была не заперта. Игорь положил Иру на кровать, вышел. Начинало светать. Когда он наконец-то зашел к брату, Валерий Николаевич лежал на кровати, держась за сердце. Возле него со стаканом воды в одной руке и флакончиком корвалола в другой суетилась Таня. Увидев Игоря, директор, постанывая, сел на постели.

— Ну что? — спросил с надеждой. — Не наш?

— Наш.

Чувствуя, что и ему отказывают ноги, Игорь бессильно прислонился к стене.

— Как чувствовал, — сказал брат. Он до дна выпил протянутый стакан и еще раз, уже совсем обреченно повторил: — Как чувствовал. А кто?

— Гордеев, — едва выдавил Игорь.

— Гордеев? Ах, Гордеев. — Директор вскочил с кровати и, подняв кулаки, бросился на Игоря. — Скотина, козел. Тебя же предупреждали, просили. — Он вцепился обеими руками в ворот адидасовского костюма и принялся немилосердно трепать его и рвать.

— Валер, это не я, честное слово, не я, — ошеломленный реакцией брата, Игорь отступал, не сопротивляясь.

— Ты вчера на драку его спровоцировал, — не отставал тот, — потом напился и по пьяни пошел отношения выяснять. Да ты понимаешь, что ты натворил? Ты нас всех под монастырь подвел.

Никогда Игорь не слышал, чтобы Валерий Николаевич так кричал. Значит, действительно положение было хуже некуда. И теперь только он, брат, мог спасти Игоря.

— Братан, скажи, когда милиция приедет, что я у тебя ночь провел, — Игорь присел на кровать. — Умоляю, скажи. Мы с тобой в карты играли. И Таня подтвердит. Тань, не губите, — он перевел взгляд на женщину.

— В этом деле я тебе не брат, гаденыш, — произнес директор. — Ты нас всех под монастырь подвел. Сядешь лет на пятнадцать, а то и под расстрел пойдешь. Тань, найди мне в справочнике домашний телефон губернатора. Придется звонить.

Таня достала справочник, полистала: положила рядом с телефоном. Сказала: «Вот» — и, без сил опустившись в кресло, зарыдала. Но страшный сон, как оказалось, еще не кончился… Валерий Николаевич пробежался дрожащими руками по лацканам пиджака, зачем-то потрогал узел галстука и неверными шагами направился к телефону. Не дойдя, однако, всего двух шагов до столика, он как-то странно накренился и стал медленно опускаться на пол.