Страница 159 из 160
— Все учтут, — со вздохом произнес Райдо и поцеловал в висок. — Ийлэ… ты сможешь поговорить кое с кем? Если нет, если тебе плохо, я скажу… обождут…
— Но лучше, если я…
— Лучше, — согласился Райдо. — Особый отдел не отличается терпением.
— И они…
— Гарм.
— Ты знал?
— Догадывался, — Райдо вытащил из кучи сапфировые серьги. — Он не причинит тебе вреда. Я не позволю. И если хочешь, буду рядом…
— Хочу, но…
Есть Нани и тот, другой, безымянный пока ребенок, который слишком тих, чтобы это было нормально. Он поел и уснул, как лежал, в обнимку с бутылочкой молока. И наверное, сытый, был счастлив.
— Детей на кухню отнесу. Присмотрят.
На кухне тепло и пахнет едой, там печь и начищенные до блеска медные кастрюли. Кухарка. Ее помощница… горничные, из тех, кто не ушел.
На кухне не пахнет кровью, как в остальном доме.
…чужаков пустили на второй этаж.
Тела уже убрали, но запахи остались и останутся надолго, несмотря на то, что окна распахнуты настежь. Дом сыто урчит, он тоже почти счастлив.
…дверь в кабинет открыта.
И Гарм сидит на низком кожаном диванчике. Перед ним — цветастый женский платок, на котором высится груда драгоценностей.
— Неаккуратно вы, леди Ийлэ, с наследством обращаетесь, — Гарм ворошит гору пальцем. — Бросили в коридоре… кто хочет, тот и бери… а вдруг и взял кто? Нехорошо.
Он всерьез?
Или смеется? По нему нельзя понять.
— Не пугай, — говорит Райдо и руку на плечо кладет. — Она устала.
— А кто не устал? Я, что ли не устал? Я полночи по лесу бегал, зачистку проводил… в меня стреляли, между прочим.
— Еще скажи, что попали.
— Попали, — согласился Гарм. — Только им это не помогло. Леди, как понимаю, здесь лишь малая часть?
— Да, — первое слово, которое удалось произнести Ийлэ.
— А остальное где?
Ответил Райдо:
— В сейфовой комнате.
— Надеюсь, запертой?
— Запертой.
— Хорошо, — Гарм встал. — В таком случае остались кое-какие мелочи…
— Откуда вы… — Ийлэ осеклась, испугавшись собственной смелости.
Особый отдел.
Тот, в котором служил Бран… и тот, который может решить судьбу самой Ийлэ. И если этот полукровка, казавшийся знакомым, почти безопасным, захочет, то…
— Нет нужды меня бояться, леди, — он повел носом и нахмурился. — Мне казалось, за все мое время пребывания я не дал вам ни одного повода думать, будто…
— Бран… о мертвых не принято говорить плохо, но доброго слова он не заслуживает… хочу лишь сказать, леди, что в Особом отделе подобных ему немного… к счастью. Что же до вашего вопроса, то ответ прост. Мы приняли объяснения местных властей потому как нам было это удобно. А потом ваш супруг, который на тот момент супругом не был, вдруг заинтересовался своим, с позволения сказать, предшественником. И не только им… ваш старый товарищ был аккуратен, но не настолько, чтобы не привлечь внимания.
Гарм неуловимо преобразился.
Простоватый? Нет, в нем ничего простоватого не осталось.
Хищник.
Из тех, которые действительно опасны.
— Было решено… приглядеться к ситуации. У вас, Райдо, репутация очень несговорчивого… человека. Вы бы не потерпели дознавателя. А тут как раз просьба об охране… я появился вовремя.
Гарм поклонился.
— Не могу сказать, что ваш метод мне пришелся по душе, но в чем-то он эффективен. Полагаю, мы зачистили всех. А если кто вдруг и ушел, то… к лучшему. По эту сторону Перевала люди слишком самонадеянны. Им нужен был урок.
— Урок? — Ийлэ чувствовала себя эхом.
Значит, это был урок и только… для людей.
— Леди, как вы полагаете, сколько здесь таких вот городков? И таких вот шерифов, которые думают, будто они и есть закон?
Ийлэ не знала, не задумывалась над этим вопросом.
В отличие от Гарма.
— Нам всем придется учиться жить наново, — сказал он, на миг сделавшись похожим на себя прежнего.
Придется.
Ийлэ и училась. Казалось, что она уже и научилась даже, если подобное возможно, но вновь все изменилось.
— Что будет со мной? — ей страшно задавать этот вопрос, но лучше уж знать наверняка.
— А что с вами должно быть? — пожал плечами Гарм. — Я не гадалка, чтоб рассказать…
— Вы знаете, о чем я.
От особого отдела Райдо не защитит. Попытается, конечно. И проиграет.
Пострадает, быть может.
Ийлэ не хочется, чтобы он пострадал. Она как-нибудь сама…
— Знаю, — Гарм перестал улыбаться. — Ничего не будет. У нас к вам претензий нет. Вы скорее потерпевшая…
— Альва.
— Пусть так, но война закончена.
Он сам-то верит в то, что говорит? Похоже, верит.
— Бран поступил… неправильно, скажем так, — Гарм вытирал пальцы платком, и в этом его действии, нарочито неторопливом, Ийлэ виделся скрытый смысл.
Он пытался очистить руки от грязи.
Грязь чужая, но… у него и самого имеются грехи.
— Видите ли, Ийлэ… все, конечно, можно по-разному повернуть, но… убить вас? За что? Судить? Тем более… суд этот наделает много шуму… и корона будет выглядеть по меньшей мере смешно… а если выплывут на свет кое-какие подробности этого дела… я не зря сказал, что война закончена. По обе стороны перевала зализывают раны. И спешат забывать. И памяти такой вовсе не обрадуются…
Гарм замолчал.
И платок скомкал, сунул в рукав.
— Естественно, о вашем существовании будут знать, но и только… если, конечно, вы сами не захотите сотрудничать…
Он выразительно замолчал, ожидая, когда Ийлэ задаст следующий вопрос. Но ей не о чем спрашивать. И она тоже молчит, прижимается к мужу.
— Пострадавших от ваших… штучек много… и кое-кто справится сам. А кое-кому пригодится и помощь.
— Я не…
— Одного покойника вы подняли.
Тяжелый взгляд, испытующий, который Ийлэ с трудом выдержала. Но ведь выдержала!
— И я не требую от вас подвигов. Я понимаю, что вы — всего-навсего девушка… и сил у вас не так, чтобы много… и на всех их не хватит, — Гарм вновь посмотрел на свои руки. — Если бы ваши родители были живы… Бран убил не только их… в этом мире остались еще альвы… но их очень мало. И Корона заинтересована в каждом.
— Она… — начал было Райдо, но Гарм не позволил договорить.
— От нее не потребуют работать на износ. Заключим договор. Обговорим условия. И да… Корона умеет быть благодарной.
В благодарность королей Ийлэ верила не больше, чем в благодарность королев.
Но разве могла она отказать?
— Хорошо, — она услышала свой голос будто бы со стороны. — Но я… я не так много умею… вообще почти ничего не умею.
— Ваше «ничего», леди Ийлэ, порой гораздо больше, чем наше все.
Снова платок.
Гарм мнет его, явно собираясь сказать еще что-то… и не зная, как. Нет, ему вовсе не свойственно смущение, он давно потерял саму эту способность — смущаться, однако же сейчас он мучительно подбирает слова, не желая ввязываться в новую ссору.
— Драгоценности, — подсказывает Райдо.
Ийлэ вздрагивает от этого слова.
Камни.
И золото.
И платина, кажется, тоже. Эмали… и лаки по особому рецепту, который ушел вместе с отцом.
— Корона понимает, что эти вещи представляют для вас нематериальный интерес, — Гарм сунул платок за манжет. — И все-таки… если вы решите продать что-либо, то Корона предложит вам хорошую цену.
Продать?
Да, наверное, продать придется.
Не потому, что деньги нужны… хотя, наверное, нужны, если усадьбу восстанавливать… и на жизнь… и просто пусть будут, потому что с деньгами проще, чем без них. Но все одно… Короне нужны драгоценности. А Ийлэ…
…у нее останутся те детские кольца. И браслет.
И подвеска с черной жемчужиной.
Они дороже, чем большая бриллиантовая парюра…
…и рубиновый гарнитур.
Куда Ийлэ гарнитур?
— Мы подумаем, — сказал Райдо.
Ийлэ кивнула.
Подумают. И продадут. Все, чтобы корона забыла о них…
— В таком случае, вы не будете против, если мои люди составят опись? — Гарм поднял широкую полосу браслета. — Подобные вещи лучше не откладывать надолго… и да, конечно, вы можете присутствовать.