Страница 2 из 3
очередной весне их наводили вновь.
За прошедшие при новой власти два десятилетия в политиче-
ской жизни деревни было только одно значимое изменение – над
сельским советом сменился флаг. Но полной заменой это назвать
было нельзя, так как бессменный глава сельской общины Нико-
лай Кривонос, за неимением нового триколора, просто пришил
к красному советскому знамени синюю и белую полосы.
В остальном Малые Корюки жили, как двадцать, тридцать,
сорок и даже пятьдесят лет назад. Благополучные годы сме-
нялись засухами и лесными пожарами. Время от времени
приходили похоронки с очередной войны. Женщины рожали
стране новых граждан в более или менее равной пропорции к
возрастанию числа могил на деревенском кладбище.
Крестьяне работали в колхозе имени Калинина, и приняли за
обычную смену названий его замену агрофирмой «Рассвет».
С началом сезона охоты мужики дружно «хворали», и отправ-
лялись в лес добывать мясо и пушнину.
Единственный доступный местным телевизорам канал «Про-
мысел» всё так же передавал сводки с полей и ферм, которые в
- 9 -
Малых Корюках привычно не смотрели, ожидая кинофильмов и
юмористических передач.
Как везде, в деревне использовались денежные знаки, но самой
главной неизменной чертой характеров жителей Малых Корюк
было то, что ни один из них, никогда, ни при каких обстоятель-
ствах не мечтал стать миллионером.
Возле каждого двора в деревне находился старательно ухо-
женный огород, благодаря которому время имело свои чёткие
границы, и определяло порядок желаний: никто из жителей
Малых Корюк не ел свежие огурцы в феврале месяце.
И вот, за три года до прихода Банника, в деревне появилась
мобильная связь. С ней начались перемены.
* * *
Видимо, для ощущения уюта требуется наружный диском-
форт. После знакомства с участковым, впервые за прошедшие
три месяца отшельничества, при виде землянки на Луку пахнуло
домом. Приветливо качала лапами веток пятиствольная сосна
неподалёку от изгороди. Весело урчал ручей, бегущий от камня
к озеру. У входа в землянку успела образоваться чуть заметная
тропинка, которая знаменовала обжитость двора. Заменяющее
скамью бревно отполировалось в верхней его части.
Из леса появилась огромная лохматая собака с чуть замет-
ными признаками предков из кавказских овчарок и, может быть,
волков. Она угрюмо пошла на Луку, остановилась в нескольких
метрах от него. Взгляд собаки был тяжёлым.
– Тебе бы демонстрации разгонять, – улыбнулся Банник,
невозмутимо прошёл мимо собаки, лишь мимоходом погладил
её по голове, и скрылся в землянке.
Собака стояла неподвижно. Лука крикнул:
– Так и будешь стоять? Иди сюда.
Собака медленно развернулась, переваливаясь с лапы на лапу,
вошла и, не глядя по сторонам, легла у ножки стола, за которым
сидел Банник, положила голову на передние лапы. Лука отло-
мил полбуханки хлеба, протянул ей. Реакция была мгновенной:
- 10 -
грозно щёлкнули жёлтые зубы, хлеб в мановение ока исчез в
пасти.
– Эге, дружок, да с тобой недолго и без руки остаться, – под-
нял заднюю лапу собаки, чтобы проверить какого она пола.
– Значит так: тебя зовут Мухтар. Пищу будешь добывать себе
сам, лес большой. Гадить, ходи за изгородь, чем дальше, тем
лучше. Пока я с тобой разговариваю – это нормально. Начнёшь
отвечать – оба поймём, что мне пора к психиатру, так что лучше
молчи. Спим по очереди.
Не отрывая головы от лап, Мухтар поднял на него взгляд.
– Шучу. Спим, когда кому вздумается. К счастью, охранять
нам нечего.
Утром Лука с Мухтаром выяснили, кто в доме главный. Встре-
тившись с псом взглядом, человек долго смотрел ему в глаза.
Наконец Мухтар не выдержал, и виновато опустил голову.
– Вот так. И запомни: венец природы тут – я!
Пёс лениво зевнул.
* * *
Все началось с Лавра. За месяц до развода с последней женой, в
первую неделю Великого поста Банник во сне стоял возле гроба
неизвестного ему митрополита по имени Лавр. Вокруг были
люди в одеждах священников разных чинов и сословий право-
славной церковной иерархии. Сон был очень явным.
Проснувшись, Лука потянулся, и сказал жене:
– Не поверишь, такое видел.… К чему снятся похороны попа
и, вообще, – священники?
– Попы? Кто их знает.… Думаю, не к добру.
– Ну а покойники?
– Живыми – к перемене погоды. Оживающими – к оживле-
нию какого–нибудь замершего дела. Церковь – к испытаниям,
попы – не знаю к чему. Не ешь на ночь тяжёлую пищу.
После утренних процедур Банник включил телевизор, и
сразу услышал сообщение: – «Сегодня ночью на восемьдесят
- 11 -
первом году жизни отошёл ко Господу Первоиерарх Российской
Православной Церкви Заграницей Высокопреосвященней-
ший митрополит Восточно–Американский и Нью–Йоркский
Лавр». У Луки отвисла челюсть. Не было решительно никакой
возможности, чтобы данная информация ночью просочилась
техническим способом. Значит, она каким–то недоступным
пониманию, мистическим образом проникла в его мозг.
Лука Банник был подобен маргарину – ни вреда, ни пользы.
Маленький сухонький городской человек шестидесяти пяти лет
отроду. Его жизнь проходила тихо и незаметно для окружающих.
Никаких потрясений и побед. Работал юристом, иногда случа-
лось и соврать для пользы дела. Чаще вёл судебные процессы
в качестве бесплатно предоставленного адвоката. Как привык-
шая к цепи собака, он сорок лет ходил по одному маршруту из
дома к зданию районного суда и обратно. Даже пенсия не смогла
прервать это монотонное хождение. Несколько раз был женат,
жены в квартире Луки не приживались.
Банник происходил из семьи, где родились шесть сыновей, но
живых родственников у него не было. Родители прожили обыч-
ную нелёгкую жизнь, и ушли в положенный срок. Пять братьев,
не испытав счастья, безвременно умерли, не достигнув поло-
вины пути, каждый по–своему.
Так бы оно и катило к закату, но судьба преподнесла сюрприз.
Банник знал, что навсегда ничто не даётся. Первых школьных
красавиц к тридцати годам ждёт участь, борющихся с весом,
домохозяек. Тихие середнячки с годами становятся яркими
сильными личностями. Ранняя удача ведёт к десятилетиям пора-
жений. Слава – к забвению, богатство – к нищете, и наоборот.
Беда и счастье неотделимы, как сиамские близнецы. Жизнь каж-
дого человека напоминает метеорологический отчёт за апрель
– погоду месяца Пасхи, включая страстную пятницу. Лука диву
давался, почему же его бытие на протяжении шести с полови-
ною десятилетий было ровным, как площадь перед папертью?
Второй звонок дали через семь недель. На очередном судебном
заседании Лука ни с того, ни с сего ляпнул судье: – «Готовьтесь
- 12 -
к переезду, Виктор Петрович». Судья был возмущён не относя-
щимся к делу заявлением. Но к вечеру умер. Главное, что Лука не
мог понять механизм явления: никаких мыслей в голове, ничего
предвосходящего, и вдруг – «Готовьтесь, Виктор Петрович».
Как?! Откуда?! Зачем? Да, он был человеком верующим, но то,
что происходило с ним, никак не увязывалось с церковными
догмами. Грех? Если так, то в чем тут раскаиваться, ведь его–то
участия и вовсе не было? В итоге, плюнул и забыл.
Третий звонок, как положено, был последним. На исходе
зимы Банник, проходя под пятиэтажкой, вдруг беспричинно
остановился, и тут же в двух шагах перед ним, насмерть разда-
вив трёхцветную домашнюю кошку, на асфальт рухнула глыба