Страница 52 из 79
Ну а сама бригада станет второй антифашистской бригадой и под руководством и командованием все того же Бронислава Каминьского будет так же отважно и беспощадно бить своих врагов — «немецко-фашистских захватчиков», как бьет пока (по недоразумению!) других своих врагов — родную Красную Армию и самые ее передовые части, диверсионно-террористические отряды «партизан» из НКВД-НКГБ!
Каминьский на звание Героя не купился, а о самом предложении «советчиков» широко, громогласно и подробно, с соответствующими комментариями оповестил в печати, в частности в главной газете «Локотской Республики» «Голос народа», чем еще больше повысил чувство гордости простых «локотчан», простых народоармейцев за своего руководителя и командира.
Вот тогда-то и «нарыли» «народные мстители» из НКВД несчастного майора Тарасова. Ему погоны полковника и орден из рук самого товарища Сталина показались, наверное, манной небесной, затмили способность здраво мыслить и критически оценивать сложившуюся ситуацию и толкнули в конечном итоге на безнадежную и с самого начала обреченную трагическую авантюру, завершившуюся легко просчитываемым и закономерным финалом.
* * *
В результате сильнейших потерь, которые Русская Освободительная Народная Армия понесла, прикрывая в качестве арьергарда общее отступление 2-й танковой армии Вермахта, эвакуацию Вермахтом «Орловского плацдарма» и исход из «Локотской Республики» немалой части гражданского населения, а также в результате постоянно продолжавшихся ожесточеннейших боевых Действий к началу ноября 1943 года, всего лишь через несколько месяцев после оставления территории «Локотской Республики», РОНА поредела на две трети: от двадцати тысяч человек осталось менее чем шесть тысяч бойцов. Для восстановления своей боеспособности, по решению командования 2-й танковой армии и по согласованию с командующим полицией и СС генерального комиссариата «Белорутения» обергруппенфюрером СС Карлом Готтбергом, РОНА была пополнена белорусскими полицейскими, благо в «Белорутении» добровольцы из числа местных жителей валом валили в полицию порядка: в комиссариаты стояли целые очереди.
Проведенная мера позволила к 25 ноября 1943 года вновь существенно увеличить численность РОНА, подняв ее почти до прежнего уровня. Вновь были почти полностью восстановлены пять полков, а также отдельный гвардейский батальон. К этому времени расстановка частей РОНА выглядела следующим образом: в столице - городе Лепеле - располагались 1-й пехотный полк РОНА под командованием подполковника Галкина и отдельный гвардейский батальон. В городе Сенно продолжал стоять 2-й пехотный полк РОНА; теперь им вместо несчастного майора Тарасова командовал майор Павлов, В городе Чашники располагался 3-й пехотный полк РОНА под командованием майора Прошина. Тараски занимали сразу два полка РОНА: 4-й пехотный под командованием майора Филаткина и 5-й пехотный под командованием своего бессменного командира, теперь уже подполковника Турлакова. При этом в самих перечисленных городах располагались только штабы полков и полковые подразделения и службы с комендантскими ротами в качестве подвижного резерва. Основные же силы — батальоны и роты — были выдвинуты в близлежащие деревни и села, окружавшие эти города, и располагались в них, образуя цепь опорных пунктов: это позволяло контролировать всю округу и не давало «партизанам» подходить к городам. Тем не менее 20—21 ноября 1943 года «партизаны» попробовали РОНА на прочность — атаковали город Лепель, столицу «Лепельской Республики» РОНА, а также город Чашники. Экзамен был выдержан с честью, и обильно умытые кровью, понесшие тяжелейшие потери «партизаны» поспешно бежали в леса, бросая раненых, оружие и боеприпасы.
Но и после пополнения и последующих боев, удачных для РОНА, обстановка не изменилась к лучшему. Опасность для переселенцев не пропала, бои и постоянные нападения не прекращались ни на один день. Поэтому в начале 1944 года локотские беженцы — «локотчане» — под охраной РОНА были перебазированы в Западную Белоруссию, в Дятловский район. В Лепеле же остались только некоторые семьи, находившиеся там под охраной немецких частей и белорусской полиции под общим командованием оберштурмбаннфюрера СС Ветвицкого. Так, по сути, закончилась непродолжительная история «Лепельской Республики».
При этом сам город Дятлово бригаде РОНА пришлось брать с тяжелым боем. Выбив из города мощный, многочисленный отряд советских «партизан», нанеся ему при этом тяжелые потери, «локотчане» тут же начали очищать округу Дятлово от «партизан» и частей польской Армии Крайовой, мирно соседствовавших с советскими «партизанами», так как советские «партизаны» пока не получали приказа взяться за Армию Крайову или же, получив его, не собирались его исполнять по той простой причине, что были слишком слабы для этого.
«Локотчане» же, как бультерьеры, вцепились в боевиков Армии Крайовой и быстро изгнали их из округи, даже не сделав ни одной попытки договориться. Все они так же, как и их командир, уже прошли свою «точку возврата». При этом большую роль в решении вопроса с поляками сыграл сам Бронислав Каминьский, в чьих жилах текла польская кровь. То ли были какие-то договоренности с поляками, то ли сработало какое-то негласное соглашение, но Армия Крайова замерла, «партизаны» затаились, и бои в округе практически прекратились.
Сам Бронислав Владиславович Каминьский и на новом месте стал пытаться обустроить и наладить мирную жизнь по образу «Локотской Республики». Так возникла еще одна республика — Дятловская. Но многие историки не выделяют Дятловскую республику в отдельное образование, считая ее и Лепельскую за одну. Но, даже объединив их в одно образование, можно констатировать тот факт, что «Лепельская Республика» была лишь бледным и жалким подобием «Локотской Республики»: слишком мощные силы сосредоточило НКВД против Русской Освободительной Народной Армии и слишком запуганы были местные жители этими «партизанами». Да и на беженцев из «Локотской Республики» белорусы смотрели как на чужаков с какой-то неизведанной, странной планеты. Хотя местные жители и «локотчане» неплохо понимали друг друга, но несколько другой говор, несколько другие обычаи, другие слова — все это тоже на первых порах не способствовало единению.
Нужно было время, чтобы местные и «локотчане» притерлись друг к другу. Но этого времени «товарищи», «советские патриоты» Брониславу Владиславовичу Каминьскому давать не собирались. Против него, как и против всей РОНА, куда бы она ни перебазировалась, сразу же разворачивалась жестокая, за гранью человеческого понимания, террористическая война на уничтожение. Это касалось не только военнослужащих РОНА. Это касалось всех «локотчан».
В Дятлово уже не удалось создать полноценной республики.
* * *
В течение всей весны 1944 года РОНА приняла участие в специальных операциях против советских «партизан»: сначала «Регенсшауэр» и затем уже в упоминавшемся «Фрюлингсфест» («Празднике весны»). Вот здесь-то «каминцы» отыгрались, отвели душу за вырезанные поселки, за своих детей и женщин. Русскую Освободительную Народную Армию бросали в самое пекло, на самые опасные и трудные участки, и везде в жестоких, до последней капли крови боях «каминцы» побеждали, осиливали отборные партизанские бригады. Бригады, состоявшие из бывалых диверсантов-террористов НКВД, набивших руку на убийствах и диверсиях. Отчаянная храбрость, железное упорство в боях в сочетании со звериной, нечеловеческой жестокостью удивляли и поражали даже немцев, даже эсэсовцев. «Каминцы» не брали пленных даже тогда, когда этого требовал от них обергруппенфюрер СС Карл Готтберг, в составе боевой группы которого штурмовая бригада «РОНА» участвовала в этих операциях. За доблестные действия своих войск в вышеназванных операциях Бронислав Каминьский был награжден Железным Крестом первого класса и получил чин бригадефюрера СС и генерал-майора войск СС. Сама Русская Освободительная Народная Армия под названием штурмовая бригада СС «РОНА» была включена в состав войск СС.
В то же время общая обстановка в Белоруссии стала для простых «локотчан» — членов семей бойцов РОНА, а также многочисленных гражданских беженцев — такой невыносимой, что в начале лета 1944 года по ходатайству самого Каминьского райхсфюрер СС Хайнрих Химмлер принял решение о переброске всех гражданских лиц из числа бывших граждан «Особого Локотского Округа» в Венгрию. Но тут возмутился адмирал Хорти — регент Венгрии. Он наотрез отказался принимать «локотчан». В это время Хорти уже готовился предать своего союзника — Германию, и прогермански настроенные «локотчане» (по крайней мере, так ему казалось) стали бы для него тяжелой обузой. Пока шло уламывание адмирала Хорти, эшелоны поездов с беженцами уже мчались по железным дорогам «генерал-губернаторства», держа курс на Силезию—Словакию—Венгрию. Снова люди взяли весь скарб, который только могли увезти: ехали-то на всю жизнь, а не на время. Взяли они в том числе и знаменитых локотских коров, проделавших в прошлом году далекий и опасный путь из Локотщины в Белоруссию.