Страница 34 из 69
Такого же черного кулика с красным клювом и красными ногами видел натуралист экспедиции Беринга Стел-лер на Шумагинских островах (остров Нагай) 30 августа 1741 г.272.
Из морских птиц в большом количестве встречались: топорки, ипатки (Fratercula corniculata), урилы, т. е. бакланы (большой баклан—Phalacrocorax bicristatus273и малый—Ph. pelagicus), утки, гагары, ары и др.
Домашних птиц у жителей острова не было, но русские завезли небольшое количество кур.
Воды, окружающие остров, изобиловали морскими животными. Встречались киты, тюлени, называемые здесь нерпами (Pboca vitilina largha), сивучи (Eumetopias jubata или Е. Stelleri), бобры (Euhydra lutris) и морские коты (Arctocephalus ursinus alascanus).
С конца апреля и до начала ноября все реки и ручьи наполнялись красною рыбою, которую можно было ловить даже руками. «Иногда случается,—пишет Лисянский,—что она стоит кучами от самого дна до поверхности воды, как будто бы в чану, и тогда дикие звери, а особливо медведи, питаются одними только их головами. Они заходят в речки и ловят их лапами с удивительным проворством, но всего забавнее видеть, когда сии животным, оторвав мозговую только часть головы, бросают остатки на берег»1.
Самой ценной рыбой островитяне считали чавычу (On-corhunchus tschawytscha), семгу (другие виды из рода Oncorhunchus), нерку (Oncorhunchus легка), кижич (из семейства лососевых), горбушу, хайко (кета—из семейства лососевых) и др.
Головнин пишет, что «Рыба сия того же рода, что и в Камчатке и тем же порядком входит в реки»274 275 276 277. Это замечание совершенно правильное. Даже вход рыбы в реки на Кадьяке и на Камчатке происходит примерно в одни и те же числа®.
Из белой рыбы в большом количестве ловились палтус из семейства камбал (Hyppoglossus hyppoglossus ste-nolepis), треска, сельдь, гольцы (из семейства лососевых), терпуг (из семейства терпуговых, принадлежащего к отряду панцырнощеких), вахня (тихоокеанская навага из семейства тресковых), уйки (видимо, Mallotus villo-sus), калага (Hemilepidotus hemilepidotus), бык (пови-димому, Ceratocottus dicerans) и другие. «Кроме сего,— пишет Лисянский,—круглые раки ловятся весною повсюду в довольном изобилии. Они имеют вид расплющенного паука и с моря идут в губы, всегда сцепившись попарно»1.
Как видно из описания, это не раки, а крабы.
Во время голода, случавшегося каждую весну, жители острова употребляли в пищу различные ракушки: морских ежей, мидий (Mytilus) и других моллюсков (Cardium), которые ели сырыми.
По подсчету Лисянского, во всех селениях Кадьяка оыло в то время 202 хижины (бараборы), в которых жило не более 4000 жителей1. Многократные нападения индейцев тлинкитов (колошей), подстрекаемых американскими и английскими купцами, на русских промышленников и местных жителей—эскимосов и алеутов, заставляли жителей острова Кадьяк все время жить настороже. Английские торговцы принимали непосредственное участие в организации этих нападений. Неслучайно, в момент нападения тлинкитов на Архангельскую крепость острова Ситхи там находилось английское судно капитана Барбера, матросы которого руководили нападавшими индейцами278 279.
Литке сообщает, что от нападений тлинкитов только в 1796, 1798, 1800 и 1805 гг. погибло более 1 000 человек туземцев, главным образом жителей острова Кадьяк280. Многие местные жители сделались жертвой повальной болезни, свирепствовавшей в 1799 г. на Кадьяке и окрестных островах.
Обширные материалы, имеющиеся в настоящее время, дают возможность осветить деятельность русских промышленников в русских поселениях в Америке. Они внедрили передовую культуру среди местного населения и вывели его из состояния дикости; ликвидировали рабство, имевшее место у живших здесь народов, и положили конец бесконечным войнам между различными местными племенами. «Все сии племена,—пишет Литке,—не только- живут в мире и дружбе с русскими—их соседями, но нередко прибегают к их посредничеству и суду в беспрестанных между собою распрях»281.
О дружеском отношении русских промышленников к местному населению свидетельствуют частые браки, заключавшиеся между промышленниками и алеутками и индианками1.
В 1830 г. на территории Русской Америки насчитывалось около 1 000 человек, родившихся от смешанных браков. Вместе с русскими детьми они учились в школах; из них выходили капитаны небольших судов, бухгалтеры и приказчики, различные мастеровые и матросы. Некоторые из них отправлялись в Россию для дальнейшего обучения2.
Жителей острова Кадьяк Лисянский называет просто «кадьякцами». Лангсдорф и Коробицын считали жителей Кадьяка алеутами.
В действительности на острове Кадьяк жили не алеуты, а эскимосы (сами себя они называли инуит, т. е. люди).
Академик Л. С. Берг пишет, что на Кадьяке и противолежащей части Американского материка на север до озера Илямна (Шелехова) живут эскимосы—коняги (кадь-яки, или конягмюты).
Лисянский пишет, что жители острова Кадьяк среднего роста, широкоплечи и широколицы, цвет кожи имеют красновато-смуглый, а глаза, брови и волосы— совершенно черные.
Летнюю одежду их составляла длинная рубашка с узкими рукавами и с капюшоном, которую русские называли камлейкой. Ее изготовляли из сивучьих, нерпичьих, китовых и медвежьих кишок. Она совершенно прозрачна и не промокает. Зимняя одежда, называемая паркой, была такого же покроя, но делалась из звериных кож (главным образом из шкурок еврашек), мехом на обе стороны, или из шкурок морских птиц.
На голове туземцы носили шапки из птичьих шкур или плетеные шляпы, которые имели вид «отреза плоского конуса и выкрашены сверху весьма искусно». Вместо штанов носили пояс из тюленьих кож. Большую часть года ходили босые и только в исключительные холода одевали обувь, сшитую из тюленьих шкур.
1 Архив Народного Хозяйства, фонд департамента Мануфактур и Внутренней торговли, 2 отд., 2 ст., 1815 г., д. № 222, л. 70.
2 Ф. П. Литке. Путешествие вокруг света, СПБ, 1834 г., ч. I, стр. 131—133.
Одежда жителей о. Кадьяк 1—Камлейка из кишок; 2—Парка иа птичьих шкурок
(Собрание карт и рисунков к путешествию Ю. Лисянского)
Лисянский пишет, что «кадьякцы» пристрастны к украшениям. Мужчины и женщины во многих местах прокалывали себе уши и украшали их разноцветным бисером. Женщины украшали бисером также руки, ноги и шею. В прежние времена,—пишет Лисянский,—они прокалывали нижнюю часть носового хряща, и в отверстие вставляли кости и другие вещи, а также делали несколько прорезов (до трех) под нижней губой, в которые вкладывали камни и длинные кости. Эти операции производились с новорожденными детьми. Татуировку кадьякцы делали на груди, спине и на подбородке.
Их полуподземные жилища (русские их называли бараборами) имели четырехугольную форму с квадратной дверью в один метр высотой и одним окном на крыше, которое служило и для выхода дыма. При постройке такого жилища сначала вырывалась четырехугольная яма в 60 см глубиной, по углам которой вкапывались столбы высотой в полтора метра, и на них клались перекладины. Стены обшивались тесаными досками, поставленными вертикально. Высокая крыша держалась на стропилах и покрывалась толстым слоем травы. Затем
все жилище обмазывалось землей так, что с внешней стороны,—пишет Лисянский,—«походило на навозную кучу»282. Внутренность жилища представляла довольно обширную комнату, посередине которой была вырыта яма для разведения огня. Вдоль стен имелись отгороженные места для хранения вещей и припасов. В этом помещении обычно сушили рыбу, делали байдарки и готовили пищу. К жилищу пристраивались боковые строения, которые Лисянский называет жупанами. Дверь, ведущая из общей комнаты в жупан, делалась настолько маленькой, что сквозь нее едва можно было пролезть ползком. Эти пристройки служили гостиными, спальнями, банями, а иногда и могилами. Они освещались окном, обтянутым пузырями морских животных. Вдоль стен, отступя на один метр, здесь клались брусья, которые отделяли места для ночлега. «Всякому покажется весьма странно, как можно взрослому человеку улечься на столь короткой длине, каковая бывает между стеною жупана и выше помянутыми бревнами, но для здешних островитян длиннее постели не нужно, ибо они спят скорчившись, так что колена достигают почти до самой шеи, и по большей части лежат на спине»2.