Страница 17 из 69
В море встречались большие касатки (гранпасы— Grampus griseus)3; множество бонитов или тунцов—Scomber pelamys (большие рыбы из отряда скумбриеобразных или макрелиеобразных); они иногда попадались на гарпун. У бортов играли дельфины (Delphinus delphis); моряки дельфина называют—рыба-прыгун, так как он часто плывет по гребням волн. Дельфинам предшествовали целые стаи рыб, называемых лоцманами—Naucra-tes ductor (величиной с макрель, но короче и толще, тело белое, полосатое). Часто встречались акулы: Squalus coeruleus и Squalus corcharias (синяя акула до 4 м длины). Их сопровождали постоянные спутники: прилипало— Echeneis remora L. и колюшка—Dasterosteus ductor (особенность ее строения—сходство с маленьким пузырем, с которого свисает красивого цвета бахрома). Целые стада летающих рыб (Exocoetus volitans), спасаясь от дельфинов, выскакивали из воды и пролетали по воздуху расстояние до 200 м в длину. Некоторые из них перелетали через корабль. Моряки употребляли их в пищу и уверяли, что они очень вкусные. Граница распространения летающих рыб поразительно точно совпадает с границами тропического неба, несколько перемещаясь к северу и югу, в зависимости от времени года. Только с теплыми течениями, как, например, с Гольфстримом, эти рыбы проникают до айсбергов Лабрадорского течения (до южного края Большой Ньюфаундлендской банки). Их встречают также у Гибралтара и в Средиземном море (особый вид).
Из птиц в тропической области океана моряки встречали только фаэтона (Phaeton acthereus) и фрегата (Fre-gata aquila).
Тропических птиц легко узнать, так как у них два хвостовых пера превышают длину крыльев. Обе птицы хорошо летают, особенно фрегат. Иногда, колеблясь, он стоит на одном месте высоко в воздухе и вдруг неожиданно бросается в воду за добычей.
6 ноября на рассвете увидели остров Св. Антония, самый западный из группы островов Зеленого мыса, который издали «более походит на дикую пустыню, которая составлена из каменных гор и ращелин»133.
«Ежели нет никаких особенных причин,—пишет Лисянский,—то гораздо лучше оставлять острова Зеленые по восточную сторону и не подходить даже к Св. Антонию ближе десяти или 12 миль, ибо нередко случается, что когда в море дует свежий пасадной ветр, то у берегов бывает совершенная тишина»2. Из этого факта Крузенштерн делает правильный вывод: «Острова Зеленого мыса, по обширности своей довольно достаточны к тому, чтобы переменить обыкновенное направление пасадных ветров»3.
В хорошую погоду с корабля «Надежда» спускали бот для измерения поверхностной и глубинной температуры и удельного веса морской воды. Ученые экспедиции Лангсдорф и Горнер занимались также исследованием причин свечения морской воды.
Свечение моря с давних времен занимало мысли ученых и мореплавателей, и об этом явлении высказывались самые различные мнения: А. Гумбольдт считал, что свечение моря происходит от фосфорического газа, образующегося при гниении134. Английский естествоиспытатель Гук считал, что «свет морской воды происходит от разрушенных частиц умерших морских рыб, которые в соленой и горькой морской воде не скоро истлевают»2. Некоторые ученые объясняли свечение моря действием электричества, находящегося в морской воде. Только ученые русской экспедиции установили истинную природу свечения морской воды. «Сии опыты, —пишет Крузенштерн,—казалось, утверждали, что морская вода светится не от движения и трения частиц оной, но что действительною виною того суть органические существа. Они брали чашку, положа в нее несколько деревянных опилок, покрывали ее белым, тонким, в двое сложенным платком, на которой тотчас лили почерпнутую из моря воду; причем оказалось, что на белом платке оставались многие точки, кои при трясении платка светились; процеженная же вода не оказывала ни малейшего света»3.
Лангсдорф исследовал воду под микроскопом и показал, что носителями света являются микроскопические животные, которых он срисовал. Среди них оказались большие и малые4.
Это было значительным открытием.
Крузенштерн, наблюдая, что море светится не равномерно каждый день, а только во время движения воды, предполагал, что причиной, заставляющей светиться микроскопических животных, является электричество, находящееся в воздухе. Более ясное представление об этом явлении высказывает Горнер, который отмечает различные формы свечения. «Наиболее же заслуживает ближайшего исследования бледный свет, издаваемый морем, который почитаем был электрическим или фосфорическим образованием света из самой воды, при чем надлежит
особенно замечать, не производится ли сей свет также живыми светящими животными, может быть только меньшей величины»1. Эти опыты дали блестящие результаты, которые вполне согласуются с современными представлениями. Так, Н. И. Тарасов2 различает три формы свечения моря. Первая форма не зависит от движения воды и вызывается светящимися морскими бактериями.Эта форма свечения наблюдается в районах с большим количеством органического распада—прибрежные и предустьевые районы, а также в областях конвергенции (стыка) холодных и теплых течений, где происходит массовая гибель планктона из-за резкой смены температур. Остатки планктоновых организмов служат пищей и субстратом для бактерий. Малая концентрация бактерий в воде за бортом обусловливала заявление капитанов, что море светится без участия организмов.
Вторая форма свечения наблюдается при неспокойном море. Светятся (только при стимуляции) простейшие микроскопические организмы—жгутиковые (Flagellata), причем светятся два их подкласса—Poridineae и Cysto-flagellata. В этом случае море светится яркими вспышками серебристобелого или зеленоватого цвета. Третья форма свечения происходит от раздражения животных из кишечно-полостных (медузы, сифонофоры), оболочниковых и ракообразных. Они производят крупные вспышки света.
При прохождении тропических широт Крузенштерн и Лисянский установили на кораблях строгий режим расходования пресной воды. Пить разрешалось сколько угодно, но на другие нужды без разрешения капитана никто не смел израсходовать ни одной капли.
15 ноября на 6° 58' с. ш. и 21° з. д. установили южный предел северо-восточного пассата. В широтах, где перестают дуть пассатные ветры, обычно господствуют штили или переменные ветры, сопровождаемые проливными дождями. Крузенштерн пишет, что жестокие и частые шквалы с громом и молниями беспрестанно находили с разных сторон горизонта, дождь мочил ежечасно так, что развешенный на шканцах тент в минуту наполнял бочку пресной водой. «Распущенный тент между грот-1 и фок-мачтами135 136 представлял маленькое озеро, в котором около 20 человек сразу мыли белье, купались сами и обмывали друг друга». Небо было покрыто черными тучами, так что многие дни совсем не видели солнца. Чем ближе подходили к экватору, тем непостояннее становилась погода. Платье и постели нельзя было просушить, появилась плесень и ржавчина. На кораблях поставили жаровни с раскаленными углями и, кроме того, Крузенштерн приказал два раза в неделю топить печи. Переменные ветры вызывали на море сильную и неправильную зыбь. Эти волны валили корабль то с носу на корму, то с боку на бок. Тихие ветры принуждали нести все паруса, даже в ночное время, иначе и целого месяца недостаточно, чтобы пройти эту полосу океана. Беспрестанно меняющиеся ветры заставляли каждый час менять курс и повертывать паруса. При частых и жестоких шквалах целость мачт, да и самого корабля, была в опасности. Казалось, что птицы и рыбы избегают этого неприятного климата. Встречались только дельфины, гоняющиеся за летучими рыбами, да одна неизвестная тропическая птичка.
22 ноября встретили корабль, идущий в Батавию Отправили письма, которые капитан этого корабля переслал в Россию с мыса Доброй Надежды (они пришли в Петербург в мае 1804 г.).
26 ноября, в 10 ч. 30 м. утра перешли экватор под 24° 20' з. д. Корабли «Нева» и «Надежда» сблизились, и капитаны поздравили друг друга с благополучным прибытием в южное полушарие137 138 139 140.