Провокации против России

Все эти факты невозможно умолчать или переиначить. «Чтобы западная демократия жила, большевизм должен умереть» - вот тогдашняя идеология Лондона и Парижа. Она выражала классовую ненависть к социализму, оказалась сильнее чувства самозащиты и была основой политики умиротворения. Закономерный ее финал - мюнхенский сговор.

Что оставалось делать Сталину в условиях грозящей международной изоляции и возможности ведения войны на два фронта (на Западе и Востоке)?

В той критически сложной обстановке у него не было иного пути, кроме защиты своих государственных интересов своими собственными силами. Для этого требовалось разрушить складывающийся союз западной демократии и фашизма, вывести страну из международной изоляции, создать необходимые условия своей безопасности, чтобы противопоставить фашистскому насилию собственную мощную военную силу.

Конечным итогом сталинского предвидения и действия в сложной международной паутине того времени явилось принятие предложения Гитлера о заключении советско-германского договора о ненападении (пакт Молотова-Риббентропа), который был подписан в Москве 23 августа 1939 г.

В свете абсолютного большинства рассекреченных по этой теме документов не подлежит сомнению, что со-

180

ветско- германский договор о ненападении является одним из следствий мюнхенского соглашения. В нем нет и грана «сепаратизма» со стороны Сталина. На повестке дня решалась судьба нашего государства: быть ему свободным или порабощенным. Поэтому упомянутый договор и протокол к нему не могут вызывать сколь-нибудь серьезных политических сомнений.

Другое дело - действия нацистов и западных миротворцев. Например, Гитлер шел на договор с Россией для того, чтобы не допустить союза Англии и Франции с Россией. Он был уверен, что если такого союза не будет, то у Германии будут развязаны руки, чтобы разбить Польшу без опасного конфликта с Западом. После Польши последует Франция и т. д. Это было коварство.

Англия и Франция шли на союз с Гитлером, чтобы столкнуть лбами Германию и СССР, а самим выйти сухими из воды. Это было двурушничество. Не разобравшись, где союзник, а где противник, Париж и Лондон за свое двурушничество жестоко поплатились.

Договор о ненападении 1939 г. и секретный протокол к нему - тема многогранная, ей посвящено много публикаций и исследований, включая сообщения Комиссии демократов 1989 г. К сожалению, в большинстве документов под видом «честного анализа» повторяются по инерции прокурорские заявления о том, что пакт Молотова-Риббентропа - это самая серьезная ошибка Сталина, что в данном случае «Сталин не выиграл, а проиграл», что «Сталин и Молотов были ловко обмануты Гитлером».

Считаю, что подобные однозначные оценки не выдерживают критики, а приводимые в их защиту доводы страдают однобокостью, поверхностным суждением, стремлением сыграть на нравственной стороне вопроса в ущерб определения его объективной значимости на ход и исход Великой Отечественной войны, особенно ее начального периода.

Что давал Советскому Союзу пакт о ненападении

181

с Германией? Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что этот договор вместе с секретным протоколом давал Советскому Союзу в условиях того времени принципиально важные, существенные преимущества, а именно:

Сталин вынудил Гитлера пойти на серьезные территориальные уступки, в частности, по дополнительному протоколу к договору Прибалтийские республики (Литва, Латвия, Эстония) и Финляндия стали сферой влияния СССР, Бессарабия возвращалась в состав Молдавии, а Западная Украина и Западная Белоруссия воссоединились с советскими республиками. Таким образом, без применения оружия Сталин получил территории в 300 тыс. км2 с населением около 20 млн человек. Война была отодвинута от наших границ на сотни километров западнее. А Гитлер лишился стратегических плацдармов, владея которыми он мог бы в 1941 г. «пропороть» нашу страну с этих направлений и завершить блицкриг по плану «Барбаросса». Но эту угрозу отвел от России Сталин.

Пакт о ненападении с Германией позволил Советскому Союзу избежать ловушки, в которую хотели его заманить Англия и Франция («международная изоляция и война против всех на два фронта»); расколоть «мюнхенский фронт» западных держав, расшатать весь антикоминтерновский блок; сорвать захватнические планы Японии, правительство которой, узнав о пакте, оказалось в растерянности и ушло в отставку.

Удалось спасти Москву и Ленинград от захвата их гитлеровцами в 1941 г.; улучшить военно-стратегическое положение СССР в целом и в особенности обезопасить себя на Дальнем Востоке; создать условия для образования будущей антигитлеровской коалиции.

Кроме того, наша страна выиграла время (почти 2 года) для повышения своей обороноспособности, реорганизации всех видов вооруженных сил и их технического перевооружения, укрепления порядка и дисциплины в войсках.

182

По моей оценке, пакт Молотова-Риббентропа является примером политической и дипломатической прозорливости Сталина, его умения разобраться в сложной паутине международных отношений и разгадать предательскую игру лидеров западной демократии того времени. В этом состоит его огромная заслуга перед советским народом.

Фальсификаторы истории из числа нынешних демократов, в основном бывшие верные «ленинцы» (яковлевы, поповы и др.), пытаются обвинить Сталина в отходе от ленинских норм внешней политики, от принципов социализма и интернационализма. Это, конечно, хитрый прием. Но делается он не чистыми руками, так как их обвинения не более чем спекуляция перевертышей, выполненная по заказу Запада в числе других акций по развалу Советского Союза.

Делая свое грязное дело, эти политические отступники уходят от ответа на главный вопрос: как развивались бы события в случае ведения Советским Союзом войны на два фронта - против Германии на Западе и Японии на Востоке - да еще при угрозе нападения Турции с юга? Такой губительный сценарий готовили Англия и Франция, и он был реальностью. Сталин сумел разобраться в этих коварных замыслах империалистов, понял всю глубину опасности Советскому государству и нашел правильный выход из почти безвыходного положения, благодаря которому он, по выражению Черчилля, «своего врага уничтожал своим врагом».

Теперь о других делах - «сепаратных». Они связаны с теми историками, которые по идеологическим или корыстным соображениям заинтересованы опорочить или поставить под сомнение деяния Сталина не только накануне, но и в ходе войны. Эти «историки» плетут такие демократические кружева в сочинениях, что не вдруг разберешься.

Писатель Ан. Уткин в книге «Россия над бездной» рассказывает о том, что Сталин, получив официальное

183

сообщение о нападении Германии на СССР (примерно в 5.00 22 июня. - Н. Ч.), проявил инициативу: отдать Гитлеру значительную часть советской территории и на этой основе заключить новый Брестский мир с Германией. «Но эта последняя интрига Кремля была феерической… Только когда стало окончательно ясно, что попытки восстановить статус-кво бессмысленны, Советское правительство объявило о нападении Германии».

Такие серьезные заявления автору следовало бы документировать, указать источник. Почему читатель должен верить, что так было? Может быть, Уткин присутствовал в Кремле в это время или ему об этом лично говорил Сталин? Учитывая, что в книге не приводятся источники появления такой лихой версии, то пусть эта феерия останется на совести автора, именовавшим себя известным российским историком.

Вызывает сомнение построенная на слухах версия Волкогонова о том, что Сталин после падения Минска (28 июня, через неделю после войны) оказался настолько растерянным, что был готов идти на капитуляцию перед Гитлером - отдать ему Советскую Прибалтику, Молдавию, Западную Украину и Белоруссию, чтобы подписать с Гитлером перемирие, подобное Брестскому договору. Этот вопрос обсуждался им с Молотовым и Берией, а в качестве посредника с Берлином имелось в виду использовать болгарского посла в Москве И. Стоянова.