Страница 33 из 149
В заключение хочу еще раз подчеркнуть, что гитле-
133
ровский «Морской лев» был задуман изначально прежде всего как великая дезинформация для России и одновременно как средство давления на Англию, чтобы заставить ее пойти на мирное соглашение с Германией. Свою оценку на этот счет подтверждаю исследовательскими работами по данной тематике, проведенными в середине 60-х гг. некоторыми преподавателями Военной академии Генерального штаба, а также показаниями немецкого фельдмаршала Паулюса (Приложение 5).
Сегодня можно признать, что «Морской лев» сработал отменно. Даже после войны в военных академиях обсуждали и спорили о роли и значении этой акции: была ли она стратегической дезинформацией, маскировкой или несостоявшейся военной операцией. Между тем под прикрытием «Морского льва» были решены многие важные задачи подготовки войны по плану «Барбаросса». Представляется, что при оценке данной гитлеровской акции советский Генеральный штаб игнорировал ее истинные цели, что в конечном счете негативно сказалось на определении общего замысла агрессивных действий гитлеровской Германии и в этой связи - сроков ее нападения на Советский Союз.
Гитлеровцы проводили другие дезинформационные военные операции, например, «Марита» (агрессия против Греции), «Подсолнечник» (боевые действия в Северной Африке), «Гарпун» (вторжение в Англию с территории Норвегии). Все эти военные операции имели для Германии известное стратегическое значение, обеспечивая тыл нацистов. Но они служили также прикрытием переброски фашистских войск на Восток. А по плану «Гарпун» фашистские войска сосредоточились в Норвегии не для вторжения в Англию, а для ведения военных действий в советском Заполярье.
В экономической области Германия инициировала переговоры по торговым соглашениям, которые были подписаны между Германией и СССР. Соглашениями предусматривался вывоз из Советского Союза в Германию
134
сырья, а из Германии в нашу страну промышленных изделий (машин, станков, инструментов и т. д.). Соглашения свидетельствовали об интересах Германии в деловом сотрудничестве, хотя на деле германские промышленные фирмы по указанию Гитлера саботировали выполнение наших заказов. Саботаж при этом объяснялся просто: «Германский рейх ведет сейчас с Англией борьбу не на жизнь, а на смерть, поэтому мобилизует все свои ресурсы для этой окончательной схватки с британцами»*.
По личному указанию Гитлера советские представители в порядке «доверия» были допущены на военные заводы, где им показали производство новых самолетов, танков, артиллерии. Незадолго до войны Советскому Союзу были проданы тоже в порядке «доверия» новейшие самолеты «мессершмитт», «хейнкель», «юнкерс», «дорнье». Гитлер понимал, что у СССР нет времени для использования новейшей немецкой технологии в самолетостроении, но сам факт «доверия», по мнению фюрера, убедит советских руководителей в дружеском отношении Германии к СССР. Этот умысел тоже сработал.
Крупные маскировочные и дезинформационные мероприятия проводились гитлеровцами в политической сфере. Сошлюсь на примеры, связанные с оценками руководством Москвы советско-германских отношений вокруг Болгарии, советско-японского договора о нейтралитете, а также так называемой «загадки Гесса».
17 января 1941 г. Молотов в Москве, а советский посол Деканозов в Берлине сделали германской стороне следующее заявление: «По всем данным, германские войска в большом количестве сосредоточились в Румынии и уже изготовились вступить в Болгарию, имея своей целью занять Болгарию, Грецию и Проливы… Советское правительство несколько раз заявляло Гер-
* Бережков В. С дипломатической миссией в Берлин. 1940-1941. М.: АПН, 1966. С. 40.
135
манскому правительству, что оно считает территорию Болгарии и обоих Проливов зоной безопасности СССР, ввиду чего оно не может остаться безучастным к событиям, угрожающим безопасности СССР.
Ввиду всего этого Советское правительство считает своим долгом предупредить, что появление каких-либо иностранных вооруженных сил на территории Болгарии и обоих Проливов оно будет считать нарушением безопасности СССР»*.
22 января германская сторона дала ответ, в котором, наряду с заверением в отсутствии у имперского правительства намерений нарушать интересы безопасности СССР, Москва ставилась перед фактом, что «германская армия намерена пройти через Болгарию, если какие-либо операции будут производиться против Греции».
На этом взаимные претензии были исчерпаны без каких-либо выводов относительно ближайших намерений нацистского руководства.
Что касается заключения договора с Японией, то этот вопрос постоянно находился в центре внимания Сталина. Он считал, что если удастся хотя бы временно ослабить Тройственный союз путем нейтрализации Японии, то отсутствие у Советского Союза второго фронта на Дальнем Востоке заставит Гитлера отложить агрессию до более благоприятной для него международной ситуации. Поэтому советская дипломатия осенью 1940 г. и весной 1941 г. принимала максимальные усилия для нормализации советско-японских отношений, однако безрезультатно. Япония оставалась верна Германии и верность свою соблюдала.
Помня о разгроме своих войск на Халхин-Голе, японцы считали, что удобный момент для агрессии против СССР они выберут сами после того, как Германия нападет на Советский Союз. Не отказываясь от подготовки агрессии против СССР, военщина Японии с сентября
* Розанов Г. П. Сталин и Гитлер. 1939-1941. М.: Междунар. отношения, 1991. С. 186.
136
1940 г. сдвинула направление своей агрессии на юг в сторону Индонезии, Малайзии, Бирмы, Сингапура. В связи с этим выявилась ее заинтересованность в улучшении отношений с Москвой. Еще осенью 1940 г. Токио сделал предложение о заключении советско-японского договора о ненападении, требуя однако серьезных уступок: продать Японии Северный Сахалин и прекратить помощь Китаю. На такой основе договоренности не получилось.
27- 29 марта 1941 г. министр иностранных дел Мацуока находился в Берлине, где получил от Гитлера рекомендации атаковать Сингапур, то есть фактически выступить войной против Англии и связать значительные английские силы на Тихом океане. При этом Советского Союза бояться не стоит. Риббентроп говорил Мацуоке: «В случае, если Советский Союз выступит против Японии, Германия незамедлительно нанесет удар по СССР. Мы обещаем это. Поэтому Япония может, не опасаясь войны с Советским Союзом, двигаться на юг, на Сингапур».
13 апреля 1941 г. Мацуока, возвращаясь из Берлина, остановился в Москве и подписал договор о нейтралитете без каких-либо условий и обязательств по другим вопросам. Одновременно была подписана Декларация о взаимном уважении территориальной целостности и неприкосновенности границ Монгольской Народной Республики и Маньчжоу-Го. Была достигнута договоренность о разрешении в течение нескольких месяцев вопроса о ликвидации японских концессий на Северном Сахалине. Германия об этом, безусловно, знала и считала такие договоренности, в том числе пакт о нейтралитете, фактом третьестепенной важности, так как «Рубикон был перейден» и поход на Восток - дело решенное.
План «Барбаросса» не был отсрочен ни на один день. Военный министр Японии Тодзио (будущий премьер-министр) заявил: «Невзирая на пакт, мы будем активно осуществлять военные приготовления против СССР.
137
Сейчас положение таково, что государства не останавливаются перед нарушением соглашений».
На какой основе строилась дипломатическая конструкция Кремля? В Москве исходили из того, что если бы Германия воспротивилась советско-японскому пакту, то это означало бы, что решение о нападении на СССР в Берлине принято окончательно. Но со стороны Берлина никакой реакции не последовало. Значит, Японии этот пакт нужен не для прикрытия подготовки агрессии против СССР, а для обеспечения свободы действий на южном направлении.