Страница 21 из 149
«1. Начальнику зоны противовоздушной обороны к исходу 19 июня 1941 г. привести в полную боевую готовность всю противовоздушную оборону округа.
2. Начальнику связи округа привести в полную готовность все средства связи на территории округа, для чего: а) не позднее утра 20.6.41 г. на фронтовой и армейские командные пункты выбросить команды с необходимым имуществом для организации на них узлов связи… б) организовать и систематически проверять работу радиостанций согласно утвержденному мною графику…»
3- 19. Ставились конкретные задачи командующим армий (8, 11, 27) и всем начальникам служб округа.
Войска ПрибОВО выполнили точно и в срок задачи, поставленные указанным приказом Ф. И. Кузнецова.
Так, командир 12-го механизированного корпуса генерал-майор Шестапалов своим приказом № 0038 от 18.6.41 г. о приведении частей корпуса в боевую готовность требовал:
«1. С получением настоящего приказа привести в боевую готовность все части.
2. Части приводить в боевую готовность в соответствии с планами поднятия по боевой тревоге, но самой боевой тревоги не объявлять. Всю работу проводить быстро, но без шума, без паники и болтливости, имея
83
положенные нормы носимых и возимых запасов продовольствия, горюче-смазочных материалов, боеприпасов и остальных видов военно-технического обеспечения…
3. Пополнить личным составом каждое подразделение. Отозвать немедленно личный состав из командировок…
4. В 23.00 18.6.41 г. выступить из занимаемых зимних квартир и сосредоточиться в районах…
5. Марши совершать только в ночное время. В районах сосредоточения тщательно замаскироваться и организовать круговое охранение и наблюдение. Вырыть щели, войска рассредоточить до роты с удалением роты от роты 300-400 м».
П. П. Полубояров (начальник автобронетанковых войск ПрибОВО): «16 июня в 23 часа командование 12 механизированного корпуса получило директиву о приведении соединений в боевую готовность… 18 июня командир корпуса поднял соединения и части по боевой тревоге и приказал вывести их в запланированные районы. В течение 19 и 20 июня это было сделано… 16 июня распоряжением штаба округа приводился в боевую готовность 3-й механизированный корпус, который в такие же сроки сосредоточился в указанном районе».
Во исполнение приказа командира 12-го мехкорпуса командир 28-й танковой дивизии полковник И.Д. Черняховский во второй половине дня 18 июня поднял части дивизии по боевой тревоге. Приведенная в боевую готовность, дивизия в 23.00 18 июня выступила с зимних квартир (г. Рига) и, пройдя за два ночных перехода свыше 400 км, к утру 20 июня сосредоточилась в указанном районе Груджяй - Межкуйчяй - Буйвони (15-20 км севернее г. Шяуляй), в 130 км от государственной границы с Восточной Пруссией, в готовности к боевым действиям. Состав дивизии: 9300 человек, 250 боевых танков Т-26 и БТ-7.
П. А. Пуркаев (начальник штаба КОВО): «13 или 14 июня на Военном совете я внес предложение вывести
84
стрелковые дивизии на рубеж Владимир-Волынского укрепрайона, не имеющего в оборонительных сооружениях вооружения… Тут же из кабинета я позвонил начальнику Генерального штаба. Г. К. Жуков приказал выводить войска на рубеж УРа, соблюдая меры маскировки».
И. X. Баграмян: «15 июня мы получили приказ (из Москвы. - Н . Ч.) начать с 17 июня выдвижение всех пяти стрелковых корпусов второго эшелона к границе. У нас уже все было подготовлено к этому… оставалось лишь дать команду исполнителям. Мы не замедлили это сделать».
Можно привести еще много примеров на этот счет, которые проводились по команде Москвы. Они свидетельствуют о том, что все флоты, большая часть войск ПрибОВО и КОВО были приведены в боевую готовность 18-20 июня 1941 г., своевременно подтянуты и развернуты к границе. Эти мероприятия проводились активно и организованно наркомом ВМФ Н. Г. Кузнецовым, командующими войсками ПрибОВО Ф. И. Кузнецовым и КОВО М. П. Кирпоносом. Неудовлетворительно и бесконтрольно со стороны командующего и штаба округа эти меры прошли в ЗапОВО (генерал армии Д.Г. Павлов).
После всего вышесказанного скудоумными выглядят утверждения ряда историков о том, что якобы из-за упрямства Сталина запоздало приведение пограничных войск в боевую готовность. Рассекреченные и опубликованные ныне документы опровергают любые авторитеты на эту тему. Опровергаются они и практикой первых дней сражений Великой Отечественной войны.
На северном направлении, по оценке командующего 3-й танковой группой немецкого генерала Г. Гота, дивизии 5-го и 6-го танковых корпусов «сразу же после перехода границы натолкнулись восточнее г. Сейны на окопавшееся охранение противника, которое, несмотря на отсутствие артиллерийской поддержки, удерживало
85
свои позиции до последнего. На пути дальнейшего продвижения к Неману наши войска все время встречали упорное сопротивление русских».
Немецкая группа армий «Юг», действующая против КОВО (Юго-Западный фронт), не сумела обеспечить достаточной свободы маневра для моторизованных соединений. Поражало упорство противника в обороне и при контратаках.
Только немецкая группа армий «Центр», по оценке генерала Блюментрита, не встретила никакого сопротивления. «В 3 часа 30 минут вся наша артиллерия открыла огонь. И затем случилось то, что показалось чудом: русская артиллерия не ответила… Через несколько часов дивизии первого эшелона были на том берегу р. Буг. Переправлялись танки, наводились понтонные мосты, и все это почти без сопротивления со стороны противника. Не было никакого сомнения, что застали русских врасплох… Наши танки почти сразу же прорвали полосу приграничных укреплений русских и по ровной местности устремились на Восток». Через неделю обнаружилась катастрофа Западного фронта.
Итак, первые часы и дни приграничного сражения показали, что наши Вооруженные Силы, несмотря на проделанную работу по подготовке к отражению агрессии, вступили в войну недостаточно подготовленными.
Ни на минуту не сомневаясь в неизбежности войны с гитлеровской Германией, советское военное руководство, на мой взгляд, не уделило достаточного внимания начальному периоду войны и не сумело перестроиться на новые формы и способы вступления в войну. Цепляясь за формы начального периода Первой мировой войны, оно было уверено в том, что сил и средств на границе достаточно для отражения первых ударов противника, а с вводом в сражение отмобилизованных вторых эшелонов и резервов - для его полного разгрома. Такая уверенность стала главной причиной катастрофы Западного и Юго-Западного фронтов, которую
86
фактически вряд ли можно было предотвратить, например, такими мерами, как приведение войск в полную боевую готовность, своевременное отмобилизование и т. д.
Что касается Сталина, то авторитетное мнение о нем в данном вопросе высказал Адмирал Флота СССР Н. Г. Кузнецов: «Анализируя события последних мирных дней, я предполагаю: И. В. Сталин представлял боевую готовность наших вооруженных сил более высокой, чем она была на самом деле. Совершенно точно зная количество новейших самолетов, дислоцированных по его приказу на пограничных аэродромах, он считал, что в любую минуту они могут взлететь в воздух и дать надежный отпор врагу. И был просто ошеломлен известием, что наши самолеты не успели подняться в воздух, а погибли прямо на аэродромах».
Переоценка Сталиным боеготовности Советских Вооруженных Сил, по-видимому, объясняется тем, что он в предвоенные годы усиленно занимался вопросами технического перевооружения Красной Армии, переводом промышленности на массовый выпуск новых образцов оружия и боевой техники, реорганизацией и переоснащением всех видов и родов войск. Поэтому из-за отсутствия времени редко инспектировал войска на предмет их боевой готовности, полагаясь в этом деле на Наркомат обороны и Генеральный штаб. Он знал многие слабости Красной Армии по результатам советско-финляндской войны, по докладу Тимошенко после приема Наркомата обороны в мае 1940 г., но надеялся, что новое военное руководство выправит положение дел. Ведь у Сталина были еще другие заботы: громадное хозяйство страны, военно-промышленный комплекс, сложнейшие вопросы дипломатии, создание государственных резервов и мобзапасов и т. д.