Звездные крылья

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Юрий прошел с Валенсом по длинному коридору и повернул к своему кабинету. На двери висела табличка: «Юрий Крайнев — инженер». Он рассеянно взглянул на табличку и толкнул дверь.

Кабинет был обставлен просто и неприхотливо. Крайнев уделял мало внимания обстановке. Вдоль стен стояли удобные глубокие кресла.

Угол комнаты занимал большой письменный стол. Маленькая дверь вела во вторую комнату — там помещалась библиотека. У одной из стен стояли в ряд четыре стальных шкафа. В комнате не было видно никаких бумаг.

Крайнев упал в широкое кресло у стола и задумался. Ганна Ланко слишком прочно входила в его жизнь.

…В памятный вечер дня своего рождения он просидел у нее очень долго.

Оказалось, что Ганна работает химиком-лаборантом в лаборатории взрывчатых веществ.

Отец ее был очень известным в Киеве врачом. Ганна недавно закончила вуз и собиралась пройти в институте стратосферы практику, но работа оказалась настолько интересной, что ей захотелось совсем остаться здесь. В институте Она человек новый, друзей студенческих лет уже растеряла, поэтому иногда она чувствует себя немного одинокой.

Все это Ганна говорила, мягко улыбаясь и отламывая маленькие кусочки от плитки шоколада.

Так просидели они довольно долго. В два часа Юрий спохватился и вспомнил, что ему давно пора домой.

Ганна пригласила его заходить. Она проводила его до калитки и на прощанье тепло и дружески пожала руку.

Больше часа добирался он к себе на улицу Ленина, шел, почти не замечая дороги. У Ганны была привычка при разговоре опускать ресницы и вдруг резко вскидывать их, тогда особенно яркими казались лучистые ее глаза. Именно такой больше всего она нравилась Крайневу.

Он вернулся домой, и комната показалась ему холодной и неуютной. В ту ночь он уснуть не мог…

Следующий день был заполнен работой. Друзья и знакомые поздравили его с днем рождения, а под вечер он почувствовал в сердце неприятную пустоту. Это ощущение оказалось для него неожиданным и совсем незнакомым. Он стал доискиваться причины своего состояния, и вскоре его осенило: он не видел Ганны.

…Крайнев вызвал машину и поехал к девушке. Она встретила его так, будто ждала, будто была уверена, что он приедет.

И вот Ганна прочно вошла в жизнь Юрия Крайнева. День для него не был заполнен, если он не виделся с ней. А она словно намеренно дразнила его, иногда не показываясь по нескольку дней.

Обо всем этом думал Крайнев, сидя у себя в кабинете и ожидая вызова Валенса. Надо было что-то делать, как- то кончать все это, а что именно делать, Юрий не знал.

Но Валенс не вызвал его. Он пришел сам. Высокий, жизнерадостный, он сел против Юрия, и в кабинете сразу же стало как-то теплее. Валенс помолчал, словно обдумывая разговор, затем наклонился к Юрию и, не торопясь, сказал:

— Значит, так. Завтра ты едешь в Москву, а оттуда в Париж. Я думаю, что этот конгресс по вопросам стратосферной авиации будет довольно интересным, но много нового эти заграничные деятели сказать не смогут. И не потому только, что не захотят, а просто не смогут. Мы в этом деле намного их опередили, и учиться не мы теперь у них должны, а они у нас. Однако, они думают, что мы до сих пор плетемся в хвосте, как и до революции, поэтому даже не предложили нашим представителям сделать доклад. Но это, пожалуй, и лучше. Послушаешь, людей посмотришь, а может, кто знает, — что-нибудь полезное и для себя почерпнешь. Там только один Викар действительно настоящий ученый. Он будет делать доклад. Ты его слушай повнимательнее, а еще лучше — поговори с ним. Только имей в виду, что даже этот самый лучший среди ученых не открыл ничего такого, чего б не знал ты. Следовательно, смотри на него как на обычного коллегу. Это тебе, так сказать, норма поведения. Некоторые наши материалы ты с собой возьмешь. Чтоб не ехать с пустыми руками. В наркомате тебе придется сделать доклад и ознакомиться с последними работами московского института и конструкторских бюро. Возглавит делегацию московский конструктор Байрамов. Поедет с вами и Ярина Михайловна. У нее будет особое задание, законспектировать для меня основные тезисы всех докладов, потому что их, наверное, не скоро опубликуют. Она возьмет на себя обязанности твоего секретаря, и, таким образом, все получится очень солидно и организованно. Завтра утром получишь у меня все материалы. Основные вопросы, на которые надо будет обратить особое внимание, определим также завтра. Поезд на Москву в три пятнадцать. Билеты уже заказаны. Вопросы есть?

— Паспорт?

— В Москве все приготовлено, но кое-что, конечно, придется еще оформить.

— Значит, завтра! — Юрий сильно, с наслаждением потянулся всем телом. Он любил путешествовать. За границу приходилось ехать впервые. Он едет на международный конгресс как представитель Советского Союза — это наполняло его гордостью.

«А Ганна?» Радость сразу же померкла. Поездка утратила половину своего интереса. Юрий помрачнел, и Валенс не мог этого не заметить.

— Ну, чего не хватает?

— Да ничего, все на месте, — попробовал выкрутиться Юрий, но Валенса обмануть было невозможно. Он хитро посмотрел на Крайнева, лукаво прищурился, показал пальцем на свои глаза и спросил:

— Зеленые?

— Нет… у вас серые, — не понял Юрий,

— У нее глаза зеленые? — как бы рассердившись, махнул рукой Валенс.

Юрий посмотрел на директора. Где-то в глубине зрачков поблескивали маленькие радужные огоньки, похожие на отблеск солнца. Валенс знал все, от него ничего нельзя было утаить. И, смутившись, Юрий сказал, глядя мимо директора в угол комнаты:

— Да, у нее глаза зеленые.

Он сказал это таким кающимся тоном, будто был виновником того, что у Ганны зеленые глаза. Валенс невольно улыбнулся — слишком необычен для Юрия был этот виновато-растерянный тон.

— Ну, это путешествие ненадолго, — сказал он в утешение. — Кроме того, сегодняшний вечер я оставил полностью в твоем распоряжении.

И Валенс, многозначительно посмотрев на Крайнева, вышел из кабинета. А Юрий уставился куда-то за окно, смотрел и ничего не видел. Да, Валенс сказал правду. Сегодня вечер свободный, и сегодня все нужно выяснить.

Он решил тотчас пойти к Ганне и поведать ей о своей любви. Через минуту эта мысль показалась ему нелепой. Тогда пришло решение отложить разговор до вечера. Но решившись раз, он уже не мог ждать. Пришло на ум пригласить Ганну к себе в кабинет и спросить ее, согласна ли она стать его женой.

Дважды брался он за телефонную трубку и отдергивал руку, как от горячего. Наконец, трубка снята и все четыре цифры номера набраны. Ответил незнакомый голос, и Крайнев попросил вызвать товарища Ланко. В это мгновение ему страстно хотелось бросить трубку и отложить все дело.

Ганна откликнулась весело и приветливо: ее предупредили, что вызывает Крайнев.

— Очень вас прошу немедленно зайти ко мне, — сказал Крайнев и сам не узнал своего голоса. — У меня к вам важное дело.

— Не простудились ли вы на аэродроме? — осведомилась Ганна. — Судя по голосу, у вас ангина. Сейчас зайду. Я заинтригована, какое это у вас ко мне нашлось дело?

Трубка звякнула коротко и даже злобно. Крайнев понял: отступление невозможно. Сегодня он все выяснит — а тогда будет счастье или не будет ничего.

Юрий встретил Ганну, стоя за столом. Он боялся сделать лишнее движение.

— Садитесь, — приветливо сказал он.

Ганна села в кресло по другую сторону стола и внимательно посмотрела на Крайнева. И вдруг Юрий ясно почувствовал — Ганна знает, о чем он хочет с ней говорить. От этого открытия все его мысли спутались, а от приготовленных фраз остались какие-то обрывки невыразительных слов, которыми невозможно было высказать ни одной мысли.

Ганну, казалось, удивляло столь продолжительное молчание. Она смотрела на Крайнева, и в глазах ее стоял вопрос: «В чем дело? Зачем я понадобилась?»

— Знаете, Ганна… я уезжаю, — сказал Юрий.

— Знаю. В Москву.