Мечты серой мыши

С этими невеселыми думами я выбралась из уборной, забрела в самый темный уголок бара, села за пустой столик и погрузилась в дальнейшие размышления. Я понимала, что должна подсесть к кому-нибудь и начать расспрашивать, иначе ничего не добьюсь. Но заставить себя сделать это я никак не могла. Я ерзала на стуле, не в силах совладать с собственной строптивостью, и тут услыхала у самого уха:

— Добрый вечер.

Я подняла глаза, изо всех сил пытаясь удалить из них обреченность. Но обреченность улетучилась самопроизвольно. Видимо, мои глаза приобрели те же размеры, что давеча у дамочки в малиновом платье. Рядом со мной сидел потрясающий блондин. Он был так хорош собой, что меня свело судорогой от скул до пяток. Если бы у Джорджа Клуни и Брэда Питта мог родиться ребенок, он был бы вылитый мой сосед по столику. И этот великолепный мужик улыбался именно мне и смотрел именно на меня. В это я поверить не могла, а потому зажмурилась.

— Вам нехорошо? — приятным баритоном осведомилось заокеанское видение.

— С чего вы взяли?

Хотя откуда ему знать, что в данный момент я сижу на облаке и болтаю ногами, смутно ощущая, что во мне есть нечто такое, к чему липнет уже второй красавец за последние три дня. От подобных мыслей любая женщина готова впасть в экстаз. Даже красотка с обложки глянцевого журнала, не говоря уж о скромном менеджере рекламного агентства.

— Чего-нибудь выпить?

— Двойной джин, — прохрипела я.

— Ого! — изумился он. — Будет вам двойной джин.

Я открыла глаза и глянула на него с пристальным интересом:

— Скажите, только честно, вы подсели ко мне, потому что в воскресенье я извивалась у шеста как полоумная?

— Не только, — он даже не покраснел.

— Но вы же не надеетесь, что я исполню эту свистопляску еще раз…

— Я был бы только рад, но, судя по вашему тону, вы этого делать не собираетесь.

— Тогда в чем дело?

— А почему бы и нет?

Я пораскинула мозгами. Действительно, почему бы и нет?

— Как вас зовут?

— Илья. А вас Амалия Сверкающая.

— Да ну?! Неужели все так далеко зашло?

— Вот именно.

— Ох… — Я ощутила жар под кожей, словно внутри у меня заработала микроволновка. — А что я еще вытворяла?

— Если вы не помните, то это к лучшему.

— Но должна же я знать, на что способна.

— Резонно. — Он усмехнулся потрясающей усмешкой, способной сразить Синди Кроуфорд и еще сотню таких же, как она. Потом подал мне материализовавшийся из темноты стакан с крепким напитком. — Вы покорили всех в этом зале. Вы разделись у шеста, танцевали на стойке бара со змеей и с вашей ноги пили пиво.

— Как это?!

— Вам лучше знать. Я даже показать не могу.

— Вы сказали — со змеей?

— Именно это я и сказал.

— С настоящей?

— С пятнистым питоном, который обвивал вашу талию и терся о вашу щеку.

— О господи! — мне стало дурно. Помнится, когда мне было лет пять, мама пыталась сфотографировать меня с чем-то подобным на шее. С тех пор я обхожу всех змей за добрых сто метров. Даже если они в террариуме. И всегда при этом чувствую неприятный холодок на спине. Сейчас меня затрясло в прямом смысле этого слова. Спасла живительная влага, которую я влила в себя залпом. Горло обожгло, но внутри стало гораздо уютнее. Захотелось переодеться в халат и нацепить домашние тапочки.

— И как все это выглядело? — спросила я уже расслабленно.

— Да потрясающе! — воскликнул он. — Ничего подобного я никогда не видел.

— А тот, с которым я была, он что?

Собеседник мой ответить не успел, поскольку в этот момент к нам бесцеремонно подсел некто третий. Вы видели когда-нибудь лысых горилл? Нет? Ну, это не беда. Если вы когда-нибудь вообще видели гориллу, вы без труда можете представить это существо лысым. А когда вы это сделаете, вам станет понятно, какого типа господин, с грохотом и сопением, подобным умеренному ветру по шкале Бофорта, опустился на соседний со мной стул. Я инстинктивно подвинулась к потрясающему блондину. Не то чтобы я серьезно рассчитывала на его защиту. Скажем, он просто не сопел и уже потому был для меня гораздо предпочтительнее. Не люблю мужчин, которые сопят, как простуженные бегемоты.

— Нашел-таки… — «лысая горилла» дружески хлопнула блондина по плечу и прищурилась в мою сторону. — Эй, малышка, ты чего такая… — он пожевал пухлыми слюнявыми губищами, явно подбирая нужное слово, и наконец выдавил из себя: — Необыкновенная.

— Да? — Мне очень захотелось поверить, что «горилла» только что отвесил мне комплимент. Однако его хмурый тон не позволял мне даже надеяться.

— Встретил бы на улице, не поверил, что такая швабра всех мужиков в зале с полпинка завела, — разочарованно заявил он.

— А вы уверены, что это была я? — робкое сомнение шевельнулось во мне ростком надежды.

Он еще раз оглядел меня с ног до головы и причмокнул как-то растерянно:

— Не-е… ты. Зуб даю. Только никак в толк не возьму, чего это тебе вздумалось сегодня притащиться в таком виде. Така гарна девка и так… просто… — В его глазах мелькнула отеческая нежность, которую я замечала в глазах своей классной руководительницы перед тем, как та собиралась меня отчитать. Я инстинктивно сжалась, приготовившись пропустить все сказанное мимо ушей. — Портишь ты себя.

— Это спорный вопрос, — дипломатично предположила я.

— Черта с два!

«Горилла» определенно не был дипломатом. Он еще раз двусмысленно причмокнул:

— Если бы ты была такой, как сейчас, тот мужик, которому я хотел морду набить, вряд ли за тобой увязался.

— Какой мужик? — я почувствовала вкус к разговору. — Брюнет?

— Брюнет? — «горилла» сделал попытку изобразить на лице мыслительный процесс. — Я бы не назвал его брюнетом.

— Вот как? — честно сказать, я удивилась. История моих воскресных путешествий с каждой секундой становилась все запутанней.

— Скорее уж рыжий, а вот его приятель точно брюнет.

— Их что, двое было?!

— Нет. Морду я хотел набить одному, потому что, я зуб даю, он хотел оскорбить мою даму. А я хоть и терпеливый человек, но таких вольностей никакой образине не спущу.

На сей раз я с сомнением оглядела его с ног до головы. Я попыталась представить, какой должна быть дама у «гориллы», но фантазии моей на это не хватило.

— А почему вы сказали «его приятель»?

— Потому что он был с приятелем. Ты что, не помнишь, как эти типы к тебе кадрились? — И он сокрушенно покачал головой: — Женщины все такие. Ты им подметки лижешь, а они и не помнят тебя через день.

— Но у меня же был спутник, — попыталась оправдаться я.

— Точно, — «горилла» неприятно хмыкнул. — Наверно, не из смелого десятка. Ну скажи мне, — тут он хлопнул по плечу потрясающего блондина, — что делает порядочный мужик, когда к его даме вяжутся посторонние типы? Правильно, бьет этих типов по морде. А этот подхватил ее под ручку и уволок так быстренько, что только их и видели. Те типы даже расстроились: куда, мол, делись.

— А потом вы их видели? — тихо спросила я.

— Ну… видел пару раз. Они почти сразу за вами ушли. А если бы не слиняли, я бы одному рожу начистил. Он, как вы исчезли, так начал по инерции, наверное, ко всем подряд вязаться. И к моей тоже. Вот этого я не потерплю. Не такой я человек.

В этом я не сомневалась. У «гориллы» на мясистой морде было написано, что он только и ждет подходящего случая, чтобы настучать кому-нибудь по физиономии. Могу поспорить, что те несчастные парни просто мимо его дамы проходили, а он уже невесть что себе вообразил.

— А в другой день вы их не видели? — я все еще хотела направить разговор в нужное русло.

— Если бы увидел, уж можешь мне поверить, им бы не поздоровилось. Особенно тому, со шрамом на лице.

— А у него был шрам? — я изо всех сил постаралась изобразить из себя дуреху. Обычно мужчинам такие развязывают язык.

— Да. Во всю щеку. Вообще, очень неприятный тип. А дружок у него такой разболтанный. Я бы даже сказал — развязный. В общем, как вспомню о них, так кулаки зудят.