Страница 16 из 89
Мой противник лишь успел сдавленно закричать, как я уже жёстко стиснул его за запястье одной ладонью, а второй - охватил пальцы, сжимавшие нож. Сделано это было на всякий случай, чтобы мой хитроумный противник не перехватил свою "бабочку" другой рукой. Не люблю я этих кривляний с ножами, палками и табуретками. Настоящий мужик должен быть оружием сам по себе - для этого у него есть руки, ноги и голова.
Худосочный ещё не понял, что произошло, как я потянул его на себя и наддал ногой "на противоходе" в печень, и сразу же, не опуская ноги - довесил в лицо. Оба удара прошли вчистую. Если бы бились на татами, мне бы сейчас засчитали чистую победу. Но мы были не на татами...
Мужик завалился назад - это называется нокаут. Но я покуда не считал нужным останавливаться.
Жёстко закрутив руку с ножом на болевой приём, я придавил своего противника к земле, а сам повернулся к мальчику, ошарашенному всем увиденным.
- Тебя действительно зовут Коля ?- на всякий случай поинтересовался я у него.
- Нет,- затряс он головой.- Меня зовут Прохор.
- И этот дятел - не твой папа ?
- Не-е-е-а !
Я придавил локоть худосочного коленом и с силой завернул руку против движения сустава. Кости затрещали с узнаваемым хрустом, а мой поверженный противник заорал в голос : "А-а-а !!! Бля-я-я-я !!! Пусти-и-и !!!" Не удовлетворившись этим, я максимально загнул кисть руки, отчего она сделалась похожей на букву "Г" и ударил уже сломанным локтём о землю. Хрупкие пястные кости захрустели, точно сухие макароны - звук, кстати, получается очень похожим !- и худосочный мужик вновь завопил. На его пальцах я увидел два татуированных кольца - сие означало, что на счету дворового героя имелись две тюремные "ходки". Эта сволота, стало быть, из лагерных сидельцев !
Из его ослабевших пальцев я аккуратно вытащил нож-бабочку и отбросил оружие в кусты. Образцово-показательное выступление пора было заканчивать.
Перевернув изувеченного противника на спину, я трижды ударил его сверху вниз кулаком в пах. Теперь уже при всём своём желании он никогда не сможет любить мальчиков. Выпрямившись, я снова плюнул в лицо поверженного врага - просто в силу того, что посчитал нужным выразить так своё презрение.
- Ступай домой, Проша, и никому об этом не рассказывай,- посоветовал я мальчику и огляделся по сторонам. С одного из балконов пятнадцатого этажа на меня во все глаза таращилась юная парочка, вышедшая покурить и ставшая свидетелем стремительной расправы. Явно, что мне пора было отчаливать.
Я зашагал сквозь кусты той же самой дорогой, какой пришёл сюда. Мальчонка побежал следом. Я ускорил шаг, делая вид, будто не замечаю его. Мой маленький спутник оказался вынужден припустить вприпрыжку. Так мы миновали двор и под аркой дома, я наконец, остановился :
- Не ходи за мной, Прохор !
- Дядя, а...- мальчонка запнулся.
- Ну же, говори,- разрешил я.
- Вы могли бы купить мне булку ?
- Ты голодный, что ли ?
- Да, я...- он опять полурастерянно-полуиспуганно примолк, не закончив фразы.
Через десять минут мы сидели на открытой террасе кафе и Проша вовсю наворачивал разогретую в микроволновке пиццу. Перед ним стоял запотевший полулитровый стакан с пепси-колой. Я же заказал пива.
- Здорово вы ему наваляли - бам ! бам !- как в кино,- мальчишка ёрзал на стуле, заново переживая сцену, невольным свидетелем которой ему довелось стать.
- Не разговаривай с набитым ртом,- посоветовал ему я.- А то вся твоя пицца окажется на рубашке соседа.
Прохор отпил пепси-колы, блаженно прикрыв глаза :
- Я думал, так только Джеки Чан умеет драться ! А вы, значит, тоже !
- Джеки Чан не дерётся, Джеки Чан - кривляется.
- А где вы так научились драться, дядя...
- ...дядя Глеб,- подсказал я.- А дерусь я так потому, что в детстве манную кашу ел и рыбий жир пил.
- Манную кашу... рыбий жир...- мальчик захлопал глазами, уставившись на свою пиццу и стакан с пепси-колой.
- Я шучу, давай-давай, кушай,- успокоил я мальца, дабы тот не особенно ломал голову над моей диетой.
Время от времени Прохор прикладывал ладонь к уху - оказалось, что худосочный уголовник крепко дёрнул за мочку, когда схватил мальчонку на дорожке. Впрочем, довольно скоро Проша об ухе позабыл, увлёкшись едой и беседой.
Из разговора с мальчиком я выяснил, что Прохору восемь лет ; все эти годы его воспитывала мать-одиночка, с периодичностью раз в полгода приводившая в дом нового "папу". Не знаю, правда, можно ли было такую педагогику считать воспитанием. Всё своё свободное время мальчик проводил в интернет-клубе "Парадигма", расположенном где-то неподалёку ; там он бился по локальной сети в "Counter strike" и "Commandos" с такими же полубеспризорными мальцами. В рассказах Прохора о его жизни и друзьях, наполненных сочными и неожиданными характеристиками, угадывались живость ума и здравый смысл. Общение с ним меня неожиданно позабавило, даром, что обоюдная разница в возрасте превышала тридцать лет.
- Мы - "отщепенцы"- собираемся в "Парадигме", там у нас штаб-квартира. Мальчишки все у нас такие креативные, умом горбатые, в общем, весело живём...
- А почему "отщепенцы" ?
- Мамка моя так нас называет. "Отщепенец" - это отколотая щепа.
- Экий ты филолог, Проша.
- Я словарь Ожегова в туалете читаю.
Вот так посмеиваясь, мы и болтали. Затем мальчишка неожиданно вернулся к недавним событиям :
- А вы, дядя Глеб, не убили этого дядьку с ножиком ?
- Думаю, нет. Убиваю я обычно иначе.
- Да ?- глаза Прохора округлились, он явно не знал как воспринимать мои слова.- А что надо делать, чтобы вырасти таким, как вы ?
- Хорошо учиться в школе, Проша, затем получить высшее образование и кушать больше манной каши.
Расстались мы почти друзьями, пожали друг другу руки и разошлись в разные стороны. Прохор долго смотрел мне вслед, я же делал вид, будто не заметил этого. Мальчишка, конечно, остался под сильным впечатлением всего случившегося, хотя я, понятное дело, отнёсся к инциденту совсем не так, как он.
Возле дома я купил пару бутылок пива и поднявшись на свой семнадцатый этаж, выпил одну из них, усевшись на лоджии. Город затихал, уходил в ясную белую ночь, в которой громадными светящимися кораблями плыли высотные дома на Поклонной горе и в Коломягах. Со своего места я мог отлично видеть далёкий купол Исаакия, шпиль Адмиралтейства и изукрашенную разноцветными гирляндами вышку телебашни. Думал я о Надежде и её сыне, о том странном жизненном жребии, что предопределил мою неудачную семейную жизнь и последующее одиночество. Думал, разумеется, и о другом мальчишке, с которым столь неожиданно довелось познакомиться сегодня. Таким же живым и непосредственным мог бы быть мой собственный сын, если бы распорядилась жизнь немного по-другому и не встретил бы я на своём пути роковую женщину, пустившую меня под откос, точно вражеский бронепоезд.
Впрочем, жалеть самого себя - дело непродуктивное и совершенно бессмысленное. Отправился я спать с твёрдой уверенностью, что никогда более не придётся мне повстречаться с восьмилетним Прошей.
Однако, не зря в умных книжках написано, что человек всего лишь предполагает...
5.
Павел Михайлович Калитин сдержал обещание и позвонил мне четырнадцатого мая ровно в полдень.
- Как настроение, тонус, потенция ?- весело пророкотал в трубке его голос и по интонации, с какой оказался задан этот вопрос я понял, что меня ждут хорошие новости.
- Океюшки, Павел Михайлович,- ответил я.- Готов к подвигам и безумствам.
- Вот и хорошо. Завтра ровно в полдень будьте на станции метро "Московская", идите через выход, ближайший к аэропорту "Пулково". На Московском проспекте, в направлении выезда из города вас будет ждать Серёжа на своём "форде". Номер автомашины помните ?