Страница 27 из 59
Все эти группы и до сих пор полностью не ассимилировались и не стали частями французской этнической общности. Но это ничуть не помешало ни бретонцам, ни баскам, ни корсиканцам, ни эльзас-лотарингцам войти в состав французской нации. В огне битв Великой революции Франция стала для них отечеством, а сами они из ее подданных превратились в ее патриотов. Почему и как это произошло, прекрасно показал Фридрих Энгельс (1820 — 1895) на примере Эльзаса и Лотарингии, население которых до революции бесспорно принадлежало к немецкому этносу.
«Но вот, — писал он, — разразилась французская революция. То, что Эльзас и Лотарингия не смели и надеяться получить от Германии, было им подарено Францией... Крепостной, обязанный барщиной крестьянин стал свободным человеком, во многих случаях свободным собственником своей усадьбы и поля... Нигде во Франции народ не присоединился к революции с большим энтузиазмом, чем в провинциях с говорящим по-немецки населением. Когда же Германская империя объявила войну революции, когда обнаружилось, что немцы не только продолжают покорно влачить собственные цепи, но дают еще себя использовать для того, чтобы снова навязать французам старое рабство, а эльзасским крестьянам — только что прогнанных господ феодалов, тогда было покончено с принадлежностью эльзасцев и лотарингцев к немецкой нации, тогда они научились ненавидеть и презирать немцев, тогда в Страсбурге была сочинена, положена на музыку и впервые пропета эльзасцами «Марсельеза», и тогда немецкие французы, невзирая на язык и прошлое, на полях сотен сражений в борьбе за революцию слились в единый народ с исконными французами».70 Энгельс Ф. Роль насилия в истории // К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Изд. 2-е. Т. 21. С. 460-461.
Ныне собственно французов, бретонцев, корсиканцев, эльзас-лотариигцев объединяет принадлежность к одному геосоциальному организму, который все они в одинаковой степени считают своим отечеством. В результате все они, независимо от сохраняющихся между ними этнических различий, составляют одну нацию — французскую и в этом смысле в одинаковой степени являются французами.
Еще более наглядно качественное отличие национальной общности от этнической выступает на примере Швейцарии. Население этой страны состоит из нескольких групп, одна из них говорит на немецком языке, другая — на французском, третья — на итальянском, четвертая — на ретороманском. Но ни германо-швейцарцы, ни франко-швейцарцы, ни итало-швейцарцы, ни ретороманцы (романши и ладины), являясь этническими общностями, не представляют собой особых наций.
Франко-швейцарцы, например, считают своим отечеством не область, населенную ими, а всю Швейцарию в целом. Это в равной степени относится и к представителям остальных групп. Всех швейцарцев объединяет принадлежность к одному геосоциальному организму, который все они в равной степени считают своим отечеством. Поэтому все они образуют одну единую нацию — швейцарскую.
Таким образом, разнородность этнического состава населения единого социально-исторического организма, сама по себе взятая, не может привести к образованию в его пределах нескольких наций. Но она создает возможность такого развития. Чтобы эта возможность превратилась в действительность, нужно действие иных факторов, не этнических, а экономических и политических.
1.8.7. Нация и национальное движение
Важнейшим из экономических и политических факторов, способствовавших возникновению внутри полиэтничного социоисторического организма нескольких наций, является дискриминация по признаку этнической принадлежности: наличие определенных прав и привилегий у людей, входящих в одну этническую общность, и отсутствие таковых у членов другого или других этносов, обращение с представителями той или иной этнической общности как с существами низшими, преследование их языка и культуры, навязывания им языка и культуры господствующего этноса. К этому следует добавить отношение к области, компактно населенной тем или иным этносом, как к колонии, т.е. выкачивание из нее средств, которые используются в интересах территории, населенной представителями господствующей этнической общности, торможение ее промышленного развития, превращение ее в сырьевой придаток и т.п. Все это вместе взятое принято называть национальным, или колониальным, гнетом.
Национальный гнет с неизбежностью порождает у представителей дискриминируемой этнической общности общие интересы, отличные от интересов социоисторического организма, и вынуждает их объединяться для борьбы за свои права. В результате дискриминируемый этнос становится политической силой, преследующей свои собственные цели. Происходит то, что крупнейший отечественный специалист по национальному вопросу Михаил Николаевич Губогло назвал этнической мобилизаций.
Если члены дискриминируемого этноса рассеяны среди людей, принадлежащих к другим этническим общностям, то их цели обычно не идут дальше уравнения в правах с людьми, принадлежащими к господствующему этносу. Иначе обстоит тогда, когда дискриминируемая общность сравнительно велика и члены ее более или менее компактно населяют определенную территорию.
Дискриминация, препятствующая представителям угнетенной этнической общности признать весь геосоциальный организм, в котором он живут, своим отечеством, одновременно побуждает их осознать как свое отечество только ту его область, которую они компактно населяют. В результате дискриминируемый этнос становится особой нацией, противопоставляющей себя всему остальному населению геосоциального организма.
Всех его членов теперь объединяет и одновременно отделяет от других людей, входящих в состав данного геосоциального организма, наличие своего собственного, особого отечества. Вполне понятно, что в таком случае как особая нация выступает и господствующий этнос даже тогда, когда его члены считают своим отечеством всю страну в целом.
Когда члены дискриминируемого этноса осознают себя как соотечественники, их борьба против дискриминации приобретает характер борьбы за интересы своего отечества против его врагов и угнетателей. Они теперь чаще всего начинают стремиться не к уравнению в правах с членами господствующего этноса, а к освобождению своего отечества от чужеземного гнета, к созданию собственного независимого государства, а тем самым и самостоятельного геосоциального организма.
Нация в таком случае возникает как политическая сила, стремящаяся к созданию независимого государства. Формируясь, она проявляет себя в особого рода политическом движении: национальном или, точнее, национально-освободительном.
Если в случае с Францией и Швейцарией нация формировалась в основном по признаку принадлежности к населению единого геосоциального организма, то в данном случае она складывается по признаку принадлежности к определенной этнической общности. Все представители данного этноса образуют нацию. Процесс превращения совокупности людей, которая являлась только этносом, одновременно и в нацию можно было бы назвать нациезацией этноса. В последнем случае с особой силой навязывается иллюзия полного тождества нации и этноса.
Таким образом, существуют два основных вида нации: нации, формирующиеся по признаку принадлежности составляющих их людей к одному геосоциальному организму, и нации, формирующиеся по признаку принадлежности составляющих их людей к одному этносу. Первые можно назвать социорными нациями (соционациями), вторые — этническими нациями (этнонациями).
Тенденцией этнонационального движения является стремление к отделению и образованию самостоятельного национального государства. На это в свое время особое внимание обращал Владимир Ильич Ленин (наст. фам. Ульянов, 1870 — 1924) в целом ряде работ, из которых особо выделяется труд «О праве наций на самоопределение» (1914).71 Ленин В. И. О праве наций на самоопределение // Полн. собр. соч. Т. 25. С. 258-259Но в реальности до отделения дело доходит не всегда. Участники движения могут ограничиться требованием предоставления области, которую они рассматривают как свое отечество, большей или меньше степени автономии. И даже тогда, когда в программе движения значится требование отделения, его участники, столкнувшись с мощным сопротивлением центральной власти, могут пойти на компромисс, согласившись с автономным статусом данного региона.