Мориарти

— Не думаю, сэр, — спокойно ответил Линкольн. — Я абсолютно уверен, что мы сумеем найти общий язык.

— Но ведь эти тюлени — американские!

— Едва ли тюлени считают себя американскими, канадскими или какими-то ещё. Особенно когда превращаются в товар и попадают к кому-нибудь в сумку. — Посол озорно подмигнул, потом обернулся и неожиданно оказался лицом к лицу со мной.

— Что привело вас в Лондон, мистер Лавелль? — спросил он.

Надо же, он запомнил моё имя! Не совсем моё, но всё-таки. От изумления я замешкался с ответом, и на помощь мне пришёл Джонс.

— У нас совместный бизнес, сэр. Мы помогаем компаниям становиться на ноги.

— А вы?

— Меня зовут Джонс.

— Очень рад здесь вас видеть. — Он кивнул молодому человеку, стоявшему рядом. — Мой друг, мистер Уайт, полагает, что наши естественные торговые партнёры — это Центральная и Южная Америка. Я же считаю, что наше будущее — в Европе. Если я и мои сотрудники могут быть чем-то полезны в ваших делах….

Он уже собрался перейти к следующей группе, но я внезапно выпалил:

— Вы могли бы нам кое в чём помочь, сэр.

Он крутанулся на каблуках.

— В чём же?

— Мы хотели бы, чтобы нас представили Кларенсу Деверо.

Я намеренно произнёс это имя громко — мне показалось, или в комнате действительно повисла тишина?

Посол озадаченно взглянул на меня.

— Кларенс Деверо? Боюсь, он мне не известен. Кто он?

— Бизнесмен из Нью-Йорка, — ответил я.

— В чём состоит его бизнес?

Но не успел я ответить, в разговор вмешался советник.

— Если этот господин зарегистрировался у нас в представительстве, кто-то из наших секретарей вам обязательно поможет, — сказал он. — Свяжитесь со мной в любое удобное вам время.

И мягко и ненавязчиво отвёл посла в сторону.

Мы с Джонсом остались одни.

— Мистер Джонс! Мистер Пинкертон!

Сердце моё упало — именно этого обращения я больше всего боялся. Я повернулся и оказался лицом к лицу с братьями Эдгаром и Лиландом Мортлейками. Оба в чёрной паре, точно так же они выглядели в «Бостонце», будто между той встречей и этой не прошло и минуты.

— Возможно, я ошибаюсь, — начал Эдгар Мортлейк, — но посол только что обратился к вам, как к Скотланду Лавеллю. Я сразу понял, что здесь что-то не так, — ведь бедняге Скотчи теперь не до приёмов.

— Какая наглость! — проскрипел Лиланд Мортлейк, сердито скривив полные губы. — Вы не имеете права здесь находиться! Вас сюда никто не приглашал! Вы попали сюда обманным путём — украли чужое приглашение, так? Да ещё солгали послу Соединённых Штатов Америки.

— Мы проводим расследование — в моём кабинете прогремел взрыв, и погибли два полицейских, — пояснил Джонс. — Вам, конечно, об этом ничего не известно. Но на эту тему мы ещё поговорим. А сейчас мы уходим.

— Э-э, нет. — Эдгар поднял руку, и к нам поспешил, словно предчувствуя неприятности заранее, напыщенного вида молодой человек, которого я не заметил внизу. — Эти два господина — детективы. Это — агент Пинкертона. А это — работник Скотленд-Ярда. Они проникли в посольство по чужому приглашению и допросили самого посла.

Молодой человек уставился на нас.

— Это правда? — спросил он.

— Правда то, что я из полиции, — ответил Джонс. — И я только что разговаривал с мистером Линкольном. Но встречаться с ним я не собирался и тем более его не допрашивал.

— Их надо убрать отсюда, — рявкнул Эдгар.

— Арестовать, — добавил Лиланд. Как всегда, одно слово — видимо, на большее он был не способен.

Дипломат явно чувствовал себя неловко — разговор происходил в переполненной комнате, всего в нескольких футах от посла и его жены. Джонс не терял присутствия духа, но было ясно, что таким поворотом событий он сильно обеспокоен. А братья тем временем злорадствовали, видя, что мы оказались в сложном положении.

— Господа, вам лучше пройти со мной, — сказал, наконец, дипломат.

— С удовольствием.

Мы с Джонсом проследовали за ним, оставив гостей развлекаться. Пока мы не вышли в коридор и за нами не закрылись двери, мы хранили молчание. Но теперь Джонс повернулся к сопровождавшему нас дипломату.

— Я не отрицаю, что мы не должны были здесь появляться, и, как минимум, это серьёзное нарушение протокола. За это я готов принести вам извинения. Могу заверить вас, что извинения принесёт и моё начальство, а сейчас, с вашего позволения, мы с моим другом хотели бы уйти.

— Мне очень жаль, — ответил дипломат, — но принять это решение самостоятельно я не вправе. Прежде чем вас отпустить, я должен поговорить со своим начальством. Вон там, — он сделал жест рукой, — есть свободная комната. Подождите несколько минут, долго мы вас не задержим.

Спорить было бесполезно. Дипломат провёл нас в комнату, видимо, для посетителей посольства, в ней стояли стол и три стула. На стене висел портрет американского президента, а большое окно выходило на Виктория-стрит, сигнальные огоньки продолжали гореть. Он закрыл дверь, и мы остались одни.

Джонс тяжело опустился на стул.

— Малоприятная история, — заметил он.

— Всё по моей вине, — быстро добавил я. — Не представляете, как я жалею, что поддался желанию прийти сюда.

— Главное, скорее всего, без толку. Но я не виню вас, Чейз. Решение я принимал сам, и для нас важно то, что здесь — братья Мортлейки. — Он покачал головой. — Но думать о возможных последствиях мне не хочется.

— Уволить вас не уволят.

— Возможно, у них не будет другого выхода.

— Да велика ли разница? — воскликнул я. — Более проницательного ума, чем у вас, я в жизни не встречал. С первой нашей встречи в Мейрингене я сразу понял: вы заметно отличаетесь от Лестрейда и остальных ваших коллег. За все годы моей службы у Пинкертона я не встречал сыщика, равного вам. Возможно, Скотленд-Ярд решит с вами расстаться, но готов вас заверить, мой дорогой Джонс, они обязательно обратятся к вам за помощью, где бы вы ни были. Лондону нужен новый детектив-консультант. Вы сами об этом говорили только вчера.

— Верно, эта мысль приходила мне в голову.

— Вот и надо воплотить её в жизнь. Возможно, и я задержусь здесь подольше, как предлагала ваша жена. А что? Почему нет? Я стану вашим собственным доктором Ватсоном и могу обещать: буду изображать вас в более лестном свете! — Тут он улыбнулся. Я подошёл к окну, взглянул на лакеев, на застывшие в ожидании экипажи. — Чего мы ждём? — спросил я. — Пусть всё катится к дьяволу, Джонс. Вперёд! А с проблемами разберёмся завтра.

Но Джонс не успел ответить — дверь открылась, это вернулся дипломат. Он подошёл ко мне и задёрнул занавеску, намеренно лишив меня возможности смотреть на улицу.

— Мы можем быть свободны? — спросил я решительно.

— Нет, сэр. Третий секретарь хочет поговорить с вами лично.

— Где он?

— Сейчас будет здесь.

Едва он произнёс эти слова, что-то шевельнулось у двери, — и вошёл секретарь. Я сразу узнал низкорослого и седого человека, которого заметил при входе. Вблизи он выглядел ещё меньше ростом, чем мне показалось поначалу, — почему-то вспомнилась куколка, которую Джонс купил для дочки. У него было очень круглое лицо, а глаза, нос и рот располагались как-то совсем близко друг к другу. Волосы реденькие, клочковатые, открывали покрытый пигментными пятнами череп. Наибольший интерес представляли пальцы: идеальные по форме, но для его рук слишком маленькие, наверное, вдвое короче ожидаемого.

— Спасибо, мистер Ишем, — сказал он, отпуская дипломата. Голос был тоже необычный — чересчур высокий. — Присядьте, господа. Тема для разговора у нас не радостная. Давайте не затягивать.

Мы сели.

— Позвольте представиться. Меня зовут Кольман Де Врисс, в нашей миссии я служу третьим секретарём. Вы инспектор Этелни Джонс из Скотленд-Ярда? — Джонс кивнул, и секретарь повернулся ко мне. — А вы?

— Меня зовут Фредерик Чейз. Я американский гражданин, работаю в агентстве Пинкертона в Нью-Йорке.

— Как вы оказались здесь?

Ответил Джонс.