Страница 87 из 176
Уезжали, как и приехали, без лишней помпы. Сталин в той же шинели без знаков различия, в обычной шапке-ушанке сел в машину, и мы тронулись» [74] .
Конечно, в эти дни смертельной опасности Верховный главнокомандующий абсолютно не задумывался: как оценят его поступки историки. Его мысли были заняты совершенно иными проблемами. Он усиленно готовил резервы, но пока ставил перед командующими армиями задачи обескровить врага.
Он понимал, что в планы противника входит намерение окружить советскую столицу, и, чтобы усилить защиту с севера, Сталин произвел очередную реорганизацию системы обороны. Еще 17 октября Сталин разъединил правый фланг войск Западного фронта, отделив три армии – 22, 29, 30-ю, и образовал из них Калининский фронт под командованием генерала И.С. Конева. В штабе Жукова облегченно вздохнули, теперь объем задач Западного фронта сужался.
Между тем положение на фронте оставалось напряженным, не все войска проявляли мужество и стойкость, и обстановка требовала самых чрезвычайных мер. 21 октября Жуков и Булганин потребовали от Военного совета 43-й армии: «В связи (с) неоднократным бегством с поля боя 17 и 53 сд (стрелковой дивизии. – К. Р. ) приказываю: «В целях борьбы с дезертирством выделить к утру 22.10 отряд заграждения, отобрав в него бойцов вдк (воздушно-десантный корпус). Заставить 17 и 53 сд упорно драться, и в случае бегства выделенному отряду заграждения расстреливать на месте всех, бросающих поле боя».
На следующий день, в новом приказе, они потребовали от командарма 43-й армии генерал-майора Голубева: «На 17-ю дивизию немедленно послать Селезнева, командира 17 сд немедленно арестовать и перед строем расстрелять».
В приказе войскам Западного фронта № 054 от 4 ноября сообщалось, что «за невыполнение приказа фронта по обороне (района) Руза и сдачу г. Руза без боя (командир дивизии подполковник) Герасимов и (бригадный комиссар) Шабалов расстреляны перед строем». Конечно, это была не парадная гримаса войны, но на войне как на войне.
В особо критических ситуациях Сталин был вынужден перебрасывать на ответственные участки обороны дополнительные силы из своих стратегических резервов, и германские генералы все чаще ощущали, что уже теряют инициативу.
В немецком обзоре «Штурм у ворот Москвы» отмечается: «23 октября авангард 10-й танковой дивизии вышел к перекрестку дорог на большой автостраде Москва – Смоленск, между Шелковкой и Дороховом, в 21 км восточнее Можайска. Эта автострада – единственная сквозная дорога с запада на восток, главная артерия Центрального фронта. Это хорошо понимает противник. Для большевиков не осталось тайной, как важна большая автострада немецким тыловым службам…
25 октября 10-ю танковую дивизию сменила 7-я пехотная дивизия, прибывшая из Вереи. Уже во время смены начался ураганный огонь противника. На следующий день противник начинал одну атаку за другой, ибо 26 октября на этот участок поступил приказ о немедленном овладении перекрестком дорог и прорыве на Можайск. Наша пехота вступила в бой с совершенно свежей большевистской дальневосточной дивизией… Разгорелись жестокие кровавые бои…
В районе скрещения дорог непрерывно грохотал ураганный огонь советской артиллерии и ракетных установок. Земля дрожала под тяжестью разрывов. Пехотинцы окапывались в грязи и за развалинами домов, создавая узлы сопротивления. Один за другим вступали в бой советские танки. Всю Шелковку можно сравнить с огромной адской кухней… Только 27 октября натиск противника ослабел».
В этом бою немцам пришлось выдержать контратаки 82-й мотострелковой дивизии полковника Г.П. Карамышева. Ожесточенные бои разгорелись в этот период и на Волоколамском направлении, которое обороняла 16-я армия генерал-лейтенанта К.К. Рокоссовского. 23 октября вышли из окружения войска Брянского фронта; начав оборону Тулы, они сорвали попытку Гудериана захватить город, и он вынужден был двинуться в обход его.
«Итоги октябрьских событий, – пишет Василевский, – были очень тяжелы для нас. Армия понесла серьезные потери. Враг продвинулся почти на 250 км… Однако достичь целей, поставленных планом «Тайфун», противнику не удалось… Группа армий «Центр» была вынуждена временно прекратить наступление…»
Появление на фронте свежих советских дивизий не было случайностью. Сталин отдавал себе отчет, что победителем этого сражения станет та сторона, которая своевременно мобилизует свои внутренние резервы. Еще в начале второго немецкого наступления на Москву он принял смелое и ответственное решение. Это произошло в первых числах октября.
Первый секретарь Хабаровского крайкома в годы войны Е.А. Борков свидетельствует: «По аппаратной сверхсекретной связи мне позвонил Сталин… За годы работы на Дальнем Востоке да и в других местах Сталин мне никогда не звонил. Поэтому я был чрезвычайно удивлен, когда услышал в трубке его голос…»
Сталин предложил секретарю краевого комитета партии срочно вылететь в Москву вместе с командующим Особым Дальневосточным фронтом генералом армии Иосифом Родионовичем Апанасенко.
«Прибыли в Москву, – продолжает Борков, – первого или второго октября в полночь. На аэродроме нас ожидали. Посадили в машину и привезли прямо в Кремль… Сопровождающий нас генерал зашел в кабинет доложить о нашем прибытии, тут же возвратился, широко открыл дверь и промолвил: «Товарищ Сталин просит вас зайти».
Хозяин кабинета тепло поздоровался за руку. Поздравил нас с благополучным прибытием и пригласил сесть за длинный стол, покрытый зеленым сукном. Он сначала не сел, молча ходил по кабинету, остановился против нас и начал разговор: «Наши войска на Западном фронте ведут очень тяжелые оборонительные бои, а на Украине полный разгром… Украинцы вообще плохо себя ведут, многие сдаются в плен, население приветствует немецкие войска».
Небольшая пауза, несколько шагов по кабинету туда и обратно. Сталин снова остановился возле нас и продолжал: «Гитлер начал крупное наступление на Москву. Я вынужден забирать войска с Дальнего Востока. Прошу вас понять и войти в наше положение».
…Сталин не пытался узнать наше мнение, он разложил свои бумаги на столе и, показывая пальцем на сведения о наличных войсках нашего фронта, обращаясь к Апанасенко, начал перечислять номера танковых и механизированных дивизий, артиллерийских полков и других особо важных соединений и частей, которые Апанасенко должен немедленно отгрузить в Москву.
Сталин диктовал, Апанасенко аккуратно записывал, а затем тут же в кабинете, в присутствии хозяина, покуривающего люльку, подписал приказ и отправил зашифрованную телеграмму своему начальнику штаба к немедленному исполнению».
Командующий Особым Дальневосточным фронтом генерал армии Апанасенко получил распоряжение «немедленно отправить восемь полностью укомплектованных и вооруженных дивизий в Москву. Темпы отправки были столь высокими, что войска из лагерей уходили на станции погрузки по тревоге».
Из 19 дивизий, входящих в состав фронта и стоявших на границе Маньчжурии, оккупированной Японией, Апанасенко отправил по приказу Сталина 18. За 1941—1942 годы Особый Дальневосточный фронт перебросил на запад страны 23 стрелковые дивизии и несколько десятков маршевого пополнения. Отправленные в обстановке строгой секретности, они назывались «сибирскими». Это они обеспечили перелом в битве за Москву.
В отличие от его генералов и маршалов, решавших важные задачи на том или ином участке фронта, которые все же были ограничены посильным кругом охватываемых человеческим умом вопросов, Сталин работал на пределе человеческих возможностей. Он замкнул на себе не только ход ведения боевых действий. Он должен был предусмотреть и учесть все: и потребности армии, и возможности тыла. Одновременно с руководством Московской битвой Сталин принимал решительные меры для быстрейшего ввода в действие эвакуированных на восток предприятий.
В конце октября вступала в стадию завершения грандиозная по размаху эвакуация. Английский историк А. Буллок вынужден признать: «Перемещение от десяти до двенадцати миллионов рабочих на восток в условиях неразберихи военного времени и по крайне немногочисленным железнодорожным магистралям, к тому же задыхавшимся от перевозок боевой техники на Запад, не имело аналогов в мировой истории. Никогда прежде не предпринималось чего-либо похожего. Но это было только полдела, ибо вместе с людьми… в восточные регионы СССР были эвакуированы сотни предприятий, сотни тысяч станков, прокатных станов, прессов, молотов, турбин и моторов… 1360 крупных предприятий – в большинстве своем военных… На следующий год производство этих двух видов вооружений превысило германское… достижения русского народа на экономическом фронте при советской системе и под руководством Сталина были потрясающими… ».