Страница 8 из 176
До этого переговоры с Москвой, которые англичане начали вести с весны 1939 года, осуществлялись лишь с помощью дипломатических нот. Несмотря на настойчивые приглашения, министр Великобритании не удосужился посетить Москву. Причем английский историк Тейлор отмечает, что в ходе этой переписки советские ответы Лондону приходили через 1—2 дня, а на подготовку ответов Москве требовалось от одной до трех недель. «Если эти даты, – пишет Тейлор, – что-нибудь значили, то только то, что англичане тянули, а русские хотели добиться результатов».
Нежелание Запада договориться о действенном отпоре Германии было почти демонстративным. 9 мая Великобритания отвергла предложение Советского Союза от 17 апреля о заключении пакта о взаимопомощи между СССР, Великобританией и Францией. В то же время, объявив о гарантиях в случае нападения немцев Польше и Румынии, Англия отказалась дать такие гарантии прибалтийским странам. « Это , – отмечает А. Тейлор, – оставляло лазейку для германского нападения на Советскую Россию, в то время как западные страны сохраняли свой нейтралитет ».
Однако Сталин упорно продолжал поиски вариантов сотрудничества. По его указанию 2 июня 1939 года лидерам стран Запада был представлен «советский проект англо-франко-советского соглашения». В нем, в частности, предполагалось определить, что «Франция, Великобритания и СССР обязываются оказывать друг другу всестороннюю и эффективную помощь, если одно из этих государств будет втянуто в военные действия с европейской державой в результате либо: 1) агрессии со стороны этой державы против любого из этих трех государств, либо 2) агрессии со стороны этой державы против Бельгии, Греции, Турции, Румынии, Польши, Латвии, Эстонии , Финляндии, относительно которых условлено между Англией, Францией и СССР, что они обязываются защищать эти страны против агрессии…».
Естественно, что под «европейской державой» подразумевалась Германия. Но и этот проект соглашения почти демонстративно был отвергнут. Сталин прекрасно понимал внутреннюю подоплеку поведения, намерений и эгоистических целей лидеров Англии и Франции. Поэтому дальнейшие его действия не только исторически оправданны, но являются блестящим образцом, примером ведения реальной дипломатии высочайшего государственного уровня.
Они чужды броской рисовки, в них нет ограниченной политической наивности, идеологического догматизма и закомплексованности. Но его дипломатические и на их основе практические действия, обусловленные жесткими рамками исторических реальностей того времени, стали залогом и основой будущей Победы. В то время как Запад продолжал провоцировать Гитлера на одностороннюю агрессию против СССР, Сталин сумел создать объективные предпосылки для неизбежности появления будущей антигитлеровской коалиции.
Была ли возможность создать такую коалицию накануне вторжения Гитлера в Польшу? Могли ли мировые державы остановить его поползновения в еще не завершенной стадии?
Пожалуй, была. Но единственным приемлемым решением являлся военный союз Англии и Франции с СССР. И в том, что он не сложился, не было вины Сталина!
Когда в начале августа 1939 года английское и французское правительства, желая «напугать» Гитлера, предложили провести переговоры с Москвой, они блефовали. Британцы и французы понимали, что Гитлер не допустит подписания такого договора, грозящего Рейху войной на два фронта. Но они заинтересованно рассчитывали на активизацию его действий в походе на Восток.
Общеизвестно, что направление в Советский Союз в августе 1939 года английской и французской военных миссий не имело целью заключение реального содружества. Об этом свидетельствуют уже сами факты подготовки, отправление и состав делегации. В состав военных миссий, направленных в Москву, ни англичане, ни французы не включили ни начальников генштабов, ни даже сколько-нибудь значащих военных, обладавших достаточными полномочиями для принятия серьезных обязательств.
Члены делегации приехали на переговоры «с пустыми папками». В них не было ни оперативных планов, ни информации о составе своих вооруженных сил, выставляемых в случае войны с Германией. По существу, сами члены миссии не понимали даже конечных целей этих переговоров.
Это непрерывное замалчивание своих намерений – недоговоренность и неопределенность в словах и провокаторская политика на деле – не могло продолжаться бесконечно. О двуличии ее позиции свидетельствовало и то, что главой военной делегации был назначен престарелый адмирал Дрейкс, являвшийся лишь комендантом Портсмута. Дрейкс не имел влияния в армии. Он вообще ничего собой не представлял.
Впрочем, о задачах делегации свидетельствует секретная инструкция, врученная ее главе накануне поездки. Она гласила: «Британское правительство не желает принимать на себя какие-либо обязательства, которые могли бы связать нам руки при тех или иных обстоятельствах. Поэтому следует стремиться свести военное соглашение к самым общим формулировкам. Что-нибудь вроде согласованного заявления о политике отвечало бы этой цели» .
Но и с этим фарсом Лондон явно не спешил. Все совершалось как в кадрах замедленной съемки. Лишь 5 августа – после десятидневных сборов – делегация на самом тихоходном товарно-пассажирском пароходе «Сити оф Эксетер» отправилась из Англии в Ленинград. Прошла неделя, прежде чем 12 августа военная миссия прибыла в Москву.
Действительные намерения англичан и цели переговоров не являлись секретом для немцев. Посол Германии в Лондоне Диркенс предупредительно докладывал Гитлеру, что задача английской делегации сводится к тому, чтобы «установить боевую ценность советских сил, а не подписывать соглашение об операциях… Все атташе Вермахта согласны, что в военных кругах Великобритании проявляют скептицизм по поводу переговоров с советскими вооруженными силами».И все-таки обдуманно и планомерно прокладывающий путь к союзу с великими державами, Сталин не отмел с ходу саму идею переговоров. Советскую делегацию на встрече возглавил народный комиссар обороны маршал К.Е.Ворошилов. Ее членами являлись начальник Генерального штаба Б.М.Шапошников, народный комиссар ВМФ Н.Г. Кузнецов, начальник ВВС А.Д.Лактионов и заместитель начальника Генерального штаба И.В. Смородинов.
Сталин намеревался решить вопросы позитивно, и инструкции, данные им советской делегации, были конкретны. Они не позволяли лишь имитировать видимость переговоров. Поэтому на первом же заседании Ворошилов довольно жестко пресек попытки главы английской миссии завязать бессмысленную дискуссию об общих принципах сотрудничества.
Уже на следующий день после начала встречи, то есть к 14 августа, сразу стало ясно, что с не имевшими никаких реальных полномочий членами зарубежной делегации больше говорить не о чем. Переговоры можно было завершить не начиная.
Между тем они продолжались с перерывом до 22 августа. В их ходе советская сторона сделала попытку решить проблему прохода своих войск в случае нападения Германии на Францию или Англию через территорию Польши и Румынии. Но сразу же выяснилось, что ни планов, ни полномочий для решения этого вопроса члены зарубежной миссии не имеют.
Все становилось предельно ясно. Все обнажилось. Фарисейство западных держав было не прикрыто даже фиговым листком. Однако Сталин не пренебрег последней возможностью для организации военного союза, противостоящего немцам на пути к новому курсу. Заявив о своих намерениях определенно, он бросил на чашу весов значительную мощь своей армии.
Еще на встрече 15 августа маршал Шапошников огласил: «Против агрессии в Европе Красная Армия… развертывает и выставляет на фронт: 120 пехотных дивизий, 16 кавалерийских дивизий, 5000 тяжелых орудий (сюда входят пушки и гаубицы), 9—10 тыс. танков, от 5 до 5,5 тыс. боевых самолетов (без вспомогательной авиации), то есть бомбардировщиков и истребителей… Сосредоточение армии производится в 8—20 дней». Это был весомый аргумент, он не оставлял лазеек для кривотолков, но у членов миссии не было даже элементарных полномочий, чтобы ответить на этот жест.