Страница 120 из 176
23 ноября ударные силы Юго-Западного и Сталинградского фронтов соединились в районе Калача, замкнув в кольце «22 дивизии и 160 отдельных частей общей численностью более 330 тыс. человек из состава 6-й полевой и 4-й танковой армий противника». Оборона была прорвана на участке фронта в 300 километров, и глубина продвижения в первые двенадцать дней составила от 40 до 120 км.
Верховный внимательно следил за ходом операции, которая потрясла и восхитила мир. Но, всматриваясь в быстро менявшиеся фронтовые события, развернувшиеся на огромной территории, где, по определению писателя Ю. Бондарева, снег становился «горячим», он не забыл принципиального генерала.
После доклада Василевского о соединении фронтов и завершении окружения «Сталин спросил меня, – рассказывает маршал, – как действовал Вольский и его корпус. Я сказал так, как оно и было, что корпус Вольского действовал отлично. «Вот что, товарищ Василевский, – сказал Сталин, – раз так, то я прошу вас найти там, на фронте, хоть что-нибудь пока, чтобы немедленно от моего имени наградить Вольского. Передайте ему мою благодарность, наградите его от моего имени и дайте понять, что другие награды ему и другим – впереди». После звонка я подумал: чем наградить Вольского? У меня был трофейный немецкий «вальтер», и я приказал там же, на месте, прикрепить к нему дощечку с соответствующей надписью, и, когда мы встретились с Вольским, я поздравил его с успехом, поблагодарил за хорошие действия, предал ему слова Сталина и от его имени вручил этот пистолет. Мы стояли с Вольским, смотрели друг на друга, и с ним было такое потрясение, что этот человек в моем присутствии зарыдал, как ребенок…».
Сталин глубоко понимал душевное состояние людей. Он был хорошим психологом, и вся предшествующая жизнь научила его разбираться в них. Он ценил и всячески поощрял смелых, решительных и инициативных людей. Отличая трусость и паникерство от сомнений в возможности выполнения приказа, он проявил внимание к Вольскому, засвидетельствовав этим, что признал мужество командира корпуса. Благодарственные слова героя кинофильма о Сталинграде «Все что могу…», сказанные при вручении уцелевшим в сражении солдатам наград, видимо, родились из сути и существа приведенного эпизода.
Начавшаяся сразу за планом «Уран» операция «Сатурн» предусматривала «создание нового кольца по отношению к окруженной под Сталинградом группировке противника». Василевский впервые услышал это название 24 ноября. А заключительную операцию по уничтожению группировки внутри окружения Верховный главнокомандующий обозначил как «Кольцо». Сталин выверяет дальнейшие ходы, и, инструктируя Василевского 27 ноября по телефону, он подчеркнул: «Войска противника под Сталинградом окружены, их надо ликвидировать… Это очень важное дело… Михайлов (Василевский. – К. Р. ) должен сосредоточиться только на этом деле. Что касается подготовки операции «Сатурн», пусть этим делом займутся Ватутин и Кузнецов (командующий 1-й гвардейской армией. – К. Р. ). Москва будет им помогать».
Распоряжения Сталина были своевременны; немцы не могли смириться с окружением группировки Паулюса. Без проволочек и колебаний они приняли спешные меры по спасению 6-й армии. Накануне, 26 ноября, Гитлер распорядился создать группу армий «Дон» под командованием генерал-фельдмаршала Манштейна, в которую входило более 200 танков и несколько пехотных дивизий. 12 декабря Манштейн танковой группой Готта на узком участке фронта нанес первый таранный удар с внешней стороны окружения. Германские танки прорвались на 50 километров в сторону Сталинграда, но там они были остановлены советскими частями.
Встревоженный событиями, вечером этого дня Василевский из штаба Донского фронта обратился по телефону к Верховному, настаивая на переброске против группировки Манштейна – из стратегического резерва Ставки – 2-й гвардейской армии под командованием Малиновского, которая первоначально предназначалась в помощь Донскому фронту.
Сталин тут же пригласил к телефону Рокоссовского: «Как вы относитесь к предложению Василевского?» – спросил он. «Отрицательно, товарищ Сталин». – «Что же вы предлагаете?» – «Я думаю, следует сначала разделаться с окруженной группировкой и использовать для этого армию Малиновского». Попросив снова передать трубку Василевскому, рассказывает Рокоссовский, Сталин выслушал его аргументы и сказал, что «согласен с доводами Василевского, что мое решение разделаться сначала с окруженной группировкой, используя для этого 2-ю гвардейскую армию, смелое, заслуживает внимания, но в сложившейся обстановке слишком рискованное, поэтому я должен армию Малиновского, не задерживая, спешно отправить под Котельниково в распоряжение Еременко».
Сталин реалистически оценил обстановку и не стал рисковать. Он распорядился: «Временно приостановите операцию (внутри кольца. – К. Р. ), мы вас подкрепим людьми и техникой». Его решение было безусловно верным. Как показали дальнейшие события, в сложившейся ситуации было важнее отразить удар со стороны внешнего фронта. Без помощи извне, отрезанная от систем снабжения и замерзавшая в снегах, армия Паулюса была уже обречена на капитуляцию.
Трезво взвешивая ход боевых действий своих армий, вникая в ход боев, Сталин искал новые способы повышения их эффективности. Сражения под Сталинградом привели его к мысли о необходимости организации производства самоходных орудий. Этот вопрос он поднял на заседании ГКО 2 декабря. Он сказал: «Нам надо наладить производство самоходной артиллерии. Мы вынуждены торопиться по двум причинам. Во-первых, нашим войскам нужно подвижное и мощное оружие, способное в наступлении сопровождать танки и пехоту, уничтожать различные укрепления противника. Во-вторых, стало известно, что в Германии ведется работа над созданием тяжелых танков и штурмовых самоходных орудий. Значит, мы должны иметь достаточно мощное оружие против них. Послушаем товарищей Малышева и Устинова».
После доклада наркома танковой промышленности В.А. Малышева и наркома вооружения Д.Ф. Устинова о состоянии работ по созданию самоходных артиллерийских установок было принято решение: в кратчайший срок освоить производство САУ на базе имевшихся образцов танков и артиллерии.
Конечно, по своему положению Верховного главнокомандующего Сталин мог и не вникать в отдельные эпизоды сражения, но, наученный горьким опытом неудач предшествующих операций, он не упускал из поля зрения развитие быстро менявшейся в ходе боевых действий обстановки. Давая волю проявлениям ума, активности и инициативы, он предостерегал командующих фронтами от опрометчивых решений. 24 декабря 24-й танковый корпус генерал-майора В.М. Баданова, прорвавшись в тыл противника на станцию Тацинская, перерезал важнейшую дорогу Сталинград – Лихая, захватив большое количество самолетов и немецкой военной техники, но при этом сам корпус оказался блокирован немецкими частями.
Сталин не упускал эту боевую часть из поля своего зрения и регулярно звонил командующему Юго-Западным фронтом, справляясь о ее положении. «Ваша первая задача, – сказал он Н.Ф. Ватутину, – не допустить разгрома Баданова… Вы правильно поступили, что разрешили Баданову в самом крайнем случае покинуть Тацинскую». Заканчивая разговор, он подчеркивающе повторил: «Помните Баданова, не забывайте Баданова, выручайте его во что бы то ни стало». Командование фронта приняло меры, и корпус Баданова вышел из окружения; Сталин и сам не забыл смелого генерал-майора: за проявленное мужество В.М. Баданов стал первым кавалером вновь учрежденного ордена Суворова 2-й степени.
Немцы продолжали сопротивление, и, закрепляя достигнутый успех, теперь нужно было усилить удары. В конце декабря Верховный пришел к выводу, что для быстрейшей ликвидации группировки Паулюса «руководство по разгрому окруженного противника нужно передать в руки одного человека». На заседании ГКО он отметил: «Сейчас действия двух командующих фронтами мешают делу». Предпочтение он отдал К.К. Рокоссовскому, передав в его распоряжение три армии Сталинградского фронта; представителем Ставки к командующему был назначен генерал Воронов.