Страница 108 из 176
Вместо того чтобы собрать силы в кулак, по излюбленному выражению военных мемуаристов и историков, Жуков наносил удары «растопыренными пальцами». Одновременно в докладе отмечается, что «Западная группировка 33-й армии (генерала Ефремова. – К. Р. ) честно и доблестно дралась до конца своего существования. При недостатке в боеприпасах и продовольствии она 2,5 месяца дралась в полном отрыве от своих войск, нанося большой урон в живой силе противнику и сковывая его большие силы своими действиями».
Из 12-тысячной группировки Ефремова вырвалось из окружения только 889 человек. Но и это не вся цена жуковского «командования»: только за апрель 1942 года потери его фронта составили: убитыми 45 тысяч, пропавшими без вести и ранеными 74 тысячи человек.
Таков был итог Ржевско-Вяземской операции, но «недостатки», отмеченные в докладе Генштаба, были характерны для всех операций, которыми самостоятельно руководил Жуков.
Напомним и о бесславном, если не сказать преступном дебюте Жукова и в роли начальника Генерального штаба в первые дни войны. И его безуспешную попытку координации действий Юго-Западного фронта в ее первую неделю. Тогда, как пишет В. Гончаров, «начальник Генерального штаба не сделал вообще ничего , за исключением отмены отданных Кирпоносом распоряжений».
Закономерным итогом этому стало освобождение 10 августа 1941 года начальника Генштаба от должности. Однако, назначенный командующим Резервным фронтом, Жуков не блеснул талантом полководца. Он долго и безуспешно атаковал немцев на Ельнинском выступе, но так и не смог окружить их; и только после того, как противник скрытно отвел свои части, он занял оставленные врагом позиции.
Забегая вперед, следует хотя бы бегло перечислить и другие неудачи Жукова в первой половине войны. Летом ему было вторично поручено провести на своем участке фронта ту же операцию. В июле 1942 года войска правого крыла Западного фронта (20-я армия под командованием генерал-лейтенанта Рейтера) во взаимодействии с правым флангом Калининского фронта снова приступили к разгрому ржевско-вяземской группировки противника. Однако после выхода к железной дороге Ржев – Вязьма наступление войск Западного фронта было снова остановлено. По утверждению Жукова, ему опять «не хватило одной-двух армий».
Правда, убедившись в отсутствии у Жукова выдающихся талантов полководца, способного на оригинальные, блестящие тактические решения и действия, Сталин не стал пренебрегать генералом. Более того, после неяркой концовки Московской операции он даже принял решение о назначении его своим заместителем. Казалось бы, налицо признание способностей Жукова.
Но это только одна сторона медали. При всей «громкости» этой должности фактически теперь Сталин предназначил генерала для совсем иной роли, не требующей полководческого дара. Он стал использовать его лишь как своего представителя на фронтах, как работника, умеющего «подгонять» других военачальников и своевременно сообщать в Ставку необходимую информацию.
Учитывая жестокие качества жуковского характера, Верховный для реализации своих планов стал использовать их как своеобразный психологический «кнут», оставляя за собой право распорядительного «либерализма». В таком решении был организаторский прием, широко применяемый в мировой практике управления еще с момента появления института надсмотрщиков.
Впрочем, даже обретя особые полномочия, позволявшие реализовать свои способности, Жуков не показал себя неординарным военачальником. В период проведения Сталинградской битвы Сталин поручил ему координацию другой большой операции, осуществляемой Западным фронтом под командованием Конева.
Операция «Марс» началась 24 декабря 1942 года. Уже в третий раз Жуков участвовал в боевых действиях под Ржевом, но и на этот раз добиться убедительных успехов ему не удалось. Лишь 41-я армия генерал-лейтенанта Тарасова сумела взломать оборону противника юго-западнее Ржева и выйти к городу Белый. И хотя в руках Жукова были все карты, его стремление ликвидировать Ржевский выступ снова не осуществилось.
Не принесла ему славы и зимняя кампания 1943 года. С февраля по март в качестве координатора и представителя Ставки Жуков участвовал в разработке и проведении операции Северо-Западного фронта под командованием Тимошенко по окружению и разгрому демьянской группировки. Однако накануне наступления немецкое командование стало выводить войска с Демьянского плацдарма, считая его удержание бесперспективным.
Повторялся ельнинский вариант 1941 года. Сталин вовремя разглядел этот маневр. 20 февраля 1943 года он направил Жукову директиву: «В районе Демьянска противник начал поспешно отводить свои части на запад. Есть опасность, что ему удастся отвести свои дивизии за реку Ловать и намеченная нами операция «Полярная звезда» может быть поставлена под угрозу срыва.
Считаю абсолютно необходимым начать операцию Тимофеенко (командующий 27-й армией), Короткова (командующий 1-й ударной армией) и Хохина раньше установленного срока на три-четыре дня. Жду вашего срочного сообщения».
Жуков отреагировал на эту «подсказку». 27-я и 1-я ударная армии начали наступление соответственно 23 и 26 февраля. Но к этому времени немцы вывели войска с Демьянского плацдарма и укрепили оборону рамушевского коридора. Полностью выполнить задачу, поставленную Сталиным, Конев и Жуков не сумели. Правда, через восемь дней Жуков доложил Верховному главнокомандующему новый план разгрома противника – в районе Старой Руссы.
Со стороны Верховного возражений не последовало, но и эта операция, координируемая Жуковым, не удалась. Хотя после неоднократных попыток войска Северо-Западного фронта все же прорвали немецкую оборону и вышли к реке Полисть, 17 марта – к реке Рядья, дальнейшее наступление было остановлено. Замкнуть кольцо окружения Жуков опять не смог.
Но и это не все в «штрафном» списке «полководца». Очередная неудача постигла Жукова весной 1943 года. Прибыв 18 апреля на Северо-Кавказский фронт, где 18-я и 56-я армии вели безуспешные бои за Новороссийск и станицу Крымская, с согласия Сталина Жуков приостановил наступление. Оно возобновилось 29 апреля, после подготовки нового удара. Крымская была освобождена 4 мая, но развития наступление не получило; не добились результата и другие армии фронта. И в начале июня его войска перешли к обороне.
Об этих своих полководческих неудачах маршал после войны в своих «сочинениях» предпочел не «вспоминать» и не «размышлять». Впрочем, на фоне тех промахов, которые продолжали совершать в первой половине войны другие военачальники, неудачи Жукова казались даже терпимыми. Во всяком случае, они не оборачивались очевидными поражениями.
Однако его умение воевать лишь на посредственную «троечку» не дает никаких оснований для раздувания до мыльного пузыря жуковских «талантов полководца». Маршал побеждал лишь тогда и потому, когда Сталин давал ему значительно больше вооружения, техники и человеческих резервов, чем имел противостоящий командующему противник. Но это было заслугой Верховного главнокомандующего, а не маршала.
Конечно, Жуков сделал в этой войне то, на что был способен. Но очевидно, что не он привел Красную Армию к Победе. Несомненно и то, что советским полководцам противостояла когорта талантливых генералов и фельдмаршалов Вермахта, не стремившихся играть в поддавки. В тактическом отношении до определенного периода они переигрывали советских командующих.
Нельзя сбрасывать со счетов и саму немецкую армию – дисциплинированную и стойкую, способную на самопожертвование и инициативу. Сталин трезво оценивал возможности немецких солдат. Министр иностранных дел А.А. Громыко вспоминал: «Однажды разговор зашел о бессмысленности упорства гитлеровского командования и сопротивлении немцев в конце войны, когда дело фашизма было уже проиграно, только слепые не могли этого видеть…
Сталин внимательно всех выслушал, а потом, как будто подводя итог услышанному по этому вопросу, сказал сам: «Все это так. Я согласен с вами. Но в то же время нельзя не отметить одно характерное для немцев качество, которое они уже не раз демонстрировали в войнах, – упорство, стойкость немецкого солдата».