Страница 36 из 93
У штурманов какая беда? Беда заключалась в том, что штурманов не учили бомбить самостоятельно, а бомбить по ведущему эскадрильей, а наши штурманы бомбили звеном, в один заход, или в 2-3 захода. Бомбить с высоты 7 тыс. м – это значит не получить нужных результатов и в итоге мы имели непопадание в цель, т.е. цель перекрыта: одна бомба падает с одной стороны станции, другая – до станции, а в самой станции почти ничего и нет. В мирное время, в боевой подготовке это нужно изменить. Цель должна быть не перекрыта, нужно попасть в цель.
СТАЛИН. Это у вас как фотографируется?
КОПЕЦ. Бомбардировщики фотографировали только под конец.
СТАЛИН. Это вроде проверки.
КОПЕЦ. Аппаратов почти не было.
СТАЛИН. Будут аппараты, куда они денутся.
КОПЕЦ. Под конец были, но на фотослужбу не обращали должного внимания. Бомбить нужно по цели, не нужно бомбить только с одного захода, тогда будут другие результаты и высокий процент попадания.
Еще что нужно? Нужно увеличить количество пушечных самолетов. Эти самолеты прекрасно себя оправдали на Карельском перешейке. Они почти всегда выводили паровоз из строя. Пушечные самолеты нужны, нужны самолеты с РС, которые будут играть большую роль в борьбе и с артиллерией, и с минометами. Самолеты с РС дали хорошие результаты. Какой еще нам нужно сделать вывод? Нам нужно иметь специальные полки, или в каждом полку иметь ночные эскадрильи, чтобы действовать ночью. Мне кажется, что на это нужно обратить серьезное внимание, т.е. выделить из состава полков специально ночную эскадрилью, которая проводит основную подготовку ночью. Сумеречная эскадрилья – это серьезная вещь, т.е. нужно не дать противнику отдыхать после дневных полетов. Сумеречная эскадрилья не должна делать перерывы между ночью и днем и между рассветом. На ночную подготовку надо обратить особое внимание, а также на подготовку штурманов, бомбардировщиков. Истребительная авиация хорошо подготовлена, а бомбардировщики в этой войне показали недостаточную подготовку в смысле прицельного бомбометания.
Я командир 122-й дивизии.
СТАЛИН. Давно командуете?
ШЕВЧЕНКО. С сентября месяца 1939 г.
122-я дивизия формировалась в Ельце и 17 сентября получила приказ сосредоточиться на границе. Пройдя 400 км до Бреста, дивизия получила хорошую маршевую тренировку и сколоченность командного и политического состава. 12 ноября дивизия сосредоточилась в районе Кандалакши и вошла в состав Мурманской группы. Здесь получили приказ сосредоточиться в районе оз. Верма. Условия были тяжелые, и дивизия здесь приобрела большой практический опыт в отношении марша, так как здесь была совершенно другая лесисто-пересеченная местность.
29 ноября дивизия получила от Мурманской группы приказ о переходе границы. В состав дивизии входил 273-й горнострелковый полк (не полностью, до штата военного времени не хватало 700 человек), без одной стрелковой роты, которая прикрывала по приказанию Ленинградского военного округа слюдовые разработки.
30 ноября в 14.00 после перестрелки с мелкими частями противника было занято Алакурти.
СТАЛИН. Сколько же было полков в дивизии?
ШЕВЧЕНКО. Три стрелковых и один горный полк.
В районе Алакурти никаких крупных боев не было, была только слабая перестрелка. Дивизия переходила границу на широком фронте, приблизительно на фронте 40 км в направлении Алакурти – Юликюрти и Вулиярви. Противником все деревни были сожжены, скот порезан, население бежало. Только в районе Юликюрти осталась одна старуха 70 лет. (Это на протяжении 40 км.) На всем протяжении дивизии было 5 оборонительных полос противника:
1) на 26-м км от Алакурти,
2) под Кайлара,
3) под Куолаярви,
4) промежуточная на 65-м км от Куолаярви,
5) сильный укрепленный район у Йоутсиярви.
Бой под Кайлара проходил около двух суток благодаря тому, что противник применил здесь оборону на широком фронте, удерживая ударные группы на флангах. Кайлара была взята исключительно с флангов, потому что под Кайлара было озеро шириной около 1 км, посередине озера – острова, которые сильно укреплены деревоземляными постройками.
К этому времени ко мне прибыл 100-й танковый батальон, я его в бой не вводил только потому, что противник упорного сопротивления здесь не оказывал и, кроме того, здесь танкам нельзя было двигаться, потому что все мосты взорваны, а речка была незамерзшей и танкам нельзя было пройти. Только под Куолаярви пришлось использовать танки, где около двух стрелковых рот и рота танков прорвались на 25- 30 км в тыл, нанося противнику большие потери: забрали 12 станковых пулеметов, около 8 автомашин, было убито 60-70 человек, вдоль дороги весь батальонный обоз был подавлен танками. Как правило, дивизия в лоб никогда не била.
Мяркиярви также был взят при помощи танков. По дороге до Куолаярви мне был дан приказ штаба Ленинградского округа – вести разведку в направлении Саукоски, но ввиду того, что там оказался противник, я решил пустить 273-й горный полк. В этом направлении оказалась рота финнов 8-го пехотного батальона. Горный полк роту финнов уничтожил и вышел к 17 декабря 1939 г. на южную окраину Пелкосиниеми.
При подходе к Йоутсиярви был обнаружен укрепленный район шириной 5 км и глубиной до 2 км, перед укрепленным районом было озеро шириной до 1 км. Две атаки 18 и 20 декабря 1939 г. двумя полками (715-й и 596-й сп) были отбиты противником от рубежа Йоутсиярви. После этого я дал приказ перейти временно к обороне, и к исходу 20 декабря 1939 г. дивизия перешла к обороне перед Йоутсиярви. К этому времени с севера получил донесение, что 273-й горный полк под давлением противника начал отходить. Положение создавалось тяжелое, так как коммуникацию на 150 км я не мог прикрыть. В конце декабря получил приказ от штаба 9-й армии – дальше не продвигаться и занять оборону у Йоутсиярви. В обороне находились до 13 января 1940 г. С 13-го на 14-е в ночь по приказу 9-й армии дивизия отошла на рубеж к Мяркиярви.
Остановлюсь немножко на отходе. В первую очередь был приказ отвести артиллерию всей дивизии. Артиллерия была отведена в Алакурти 11 января 1940 г. в распоряжение Военного Совета 9-й армии, а дивизия отошла в ночь с 13 на 14 января. Противник отход дивизии не заметил и в течение двух суток бил из артиллерии и минометов в пустое место, И только в ночь на 15 января 1940 г. обнаружил, что дивизия ушла. К утру 17 января противник подошел к рубежу Мяркиярви и перешел в наступление, видимо предполагая, что здесь боевое охранение. В одном месте был прорыв фронта дивизии в районе 8-й стрелковой роты 420-го сп. Прорыв был немедленно ликвидирован. В дальнейшем до конца войны противник активных действий не проявлял. Перед частями дивизии участвовало до шести батальонов противника и до трех батальонов – перед горнострелковым полком.
Противник не протяжении 150 км абсолютно ничего не оставил. Все деревни и г. Куолаяри были сожжены. Мы находились в тяжелых условиях, все время в лесах, спали в роготулях. Несмотря на то, что были тяжелые условия, обмороженных было 250-300 человек.
СТАЛИН. Обмороженные выжили?
ШЕВЧЕНКО. Обмороженные были не более второй степени, сильно обмороженных не было.
СТАЛИН. Выжили?
ШЕВЧЕНКО. Через месяц большинство возвратилось.
Тактические приемы противника. Противник пользовался широким применением огня, выходил на фланги и в тылы, действовал по обозам, тылам, мостам и учреждениям, применял подвижную оборону на оборонительных рубежах.
Позицией для мелких групп противника служили отдельные хутора в 10- 15 км от дороги, на которые мы не обратили внимания. У нас были лыжи, но дивизия, как правило, на лыжах ходить не умела и при первых боях лыжи были брошены. Дивизия в основном двигалась вдоль дороги, но снег до декабря месяца был маленький и дивизия наступала на фронте в 3- 5 км, имея на флангах лыжные отряды.
Дорога на протяжении 150 км не охранялась, и никаких у меня резервов для этого не было. Со связью было тяжело, она часто прерывалась.