Отодвигая границы (ЛП)

— Мне тоже. — Я снова коснулась его щеки, позволяя пальцам поблуждать по коже. Ной хотел, чтобы я всегда была рядом. — Но нельзя ли перенести это на другой раз? Я устала, а мне всё ещё нужно увидеться с папой. Может, пока просто сосредоточимся на вере, что я хочу тебя, а ты — меня, а со счастливым концом разберёмся позже?

Его губы изогнулись в соблазнительной улыбке, и я затерялась в ней.

— Я люблю тебя, Эхо Эмерсон.

Его губы приблизились к моим, и я прошептала:

— Навеки.

56 — Эхо

Ной держал мою руку и сумку, пока нас вели на третий этаж — в женский павильон. Лифт звякнул, и двери открылись.

— Господи, Эхо, позволь крови циркулировать по моей руке!

— Прости. — Я попыталась отпустить его, но Ной не позволил.

Мы прошли по коридору, мимо женщин, бродящих со своими мужьями. Комнаты полнились шариками и цветами. В конце я замерла за дверью, ведущей в палату Эшли.

— Хочешь, чтобы я пошёл с тобой? — спросил парень.

Я покачала головой.

— Вдруг она кормит грудью? — К тому же, мне не нужны были зрители.

Ной напрягся.

— Слишком много информации. Я буду в комнате ожидания.

— Договорились.

Он нежно поцеловал меня.

— Если что, зови, и я примчусь, несмотря на кормление грудью.

— Спасибо.

Парень дождался, пока я зашла в комнату, и удалился.

Эшли лежать в обычной палате не пристало. Папа оплатил ей личную комнату со спа, кожаными диванами, деревянным полом и плазмой. Когда я зашла внутрь, они с Эшли над чем-то хохотали.

— Привет.

Женщина вытянулась на приподнятой больничной койке, папа сидел рядом. Его рука была закинута ей на плечо. На его лице не было уже привычных обеспокоенных морщинок. Его серые глаза светились, когда он смотрел на сверток с ребёнком в её руках.

Они перестали смеяться, и он привстал.

— Эхо, ты в порядке? Я тебе нужен?

Я застучала ногой по полу. Во мне проснулась тошнота. Я и представить не могла, как больно мне будет из-за этого нового малыша — моей замены.

— Все нормально. Я вам не мешаю? Я могу уйти, у вас только что родился ребёнок и всё такое…

— Нет. — Голубые глаза Эшли смягчились. — Ты не мешаешь, Эхо. Прошу, зайди. Прости, что не могла быть с тобой прошлой ночью, но… я была немного занята.

— Да, ничего страшного. У тебя отошли воды. Думаю, это превосходит… — мой эмоциональный срыв.

Я села рядом с кроватью и попыталась незаметно посмотреть на ребёнка.

— Он в порядке? В смысле, он родился преждевременно…

Не то, чтобы меня это заботило. Это маленькое существо было моей с Айресом заменой. Тем не менее, это беззащитный малыш, и он должен был ворочаться у Эшли в животе, а не преждевременно появляться в сей ужасный мир.

Папа искренне улыбнулся.

— С ним всё прекрасно.

— Отлично. — Я скрестила ноги и закачала ими в такт стуку пальцев.

— Хочешь его подержать? — спросила Эшли.

Э-э… нет.

— Да, конечно.

Отец забрал малыша в пеленках у Эшли и вручил его мне. Будучи королевой неловкостей, я трижды меняла положение рук, прежде чем наконец взять его.

— Поддерживай его голову и прижми к себе, — сказал папа. — Вот так. Видишь, у тебя прирождённый талант.

— Ну да. — Сомневаюсь, что прирождённый талант подразумевал желание убежать от ребёнка с дикими криками. Моё сердцебиение участилось, когда это маленькое розовое существо зевнуло и открыло глаза. Он трижды моргнул и вновь закрыл их. Когда я так моргала, то за этим обязательно следовала ложь. Интересно, насколько мы похожи?

— Хочешь узнать его имя? — спросила Эшли.

— Да. Как его зовут? — Люди же называют своих детей, мне следовало бы это знать.

Папа погладил Эшли по руке.

— Александр Айрес Эмерсон.

По мне прошла дрожь, дойдя до сердца.

Александр высвободил ручку из одеяльца и схватил меня за палец. Айрес. Они назвали ребёнка в честь Айреса.

Он бы полюбил его, несмотря на его мать и отношение отца. За что? Потому что так он любил меня. Безоговорочно. Айрес любил меня, когда я была напуганным ребёнком, своевольной десятилеткой, подростком со всплеском гормонов. Когда весь мир отвергал меня за неуверенность, эгоцентризм и робость, он продолжал любить.

Не единожды брат жертвовал своей гордостью. Он заступался за меня перед отцом, мамой и Эшли. Только раз в жизни он поступил эгоистично — исполнил свою мечту стать морским пехотинцем, но даже тогда он боролся за меня.

Он писал отцу и Эшли, чтобы те дали мне покой. Постоянно звонил и отправлял мне письма. Жертвовал своим временем, чтобы узнать о каждой детали моей жизни.

Айрес сдвинул бы небеса и землю ради малыша, точно как ради меня.

Я думала, что починка его машины исправит мою жизнь. Те же мысли были по поводу воспоминаний. Но ничто из этого не исполнило волшебную мечту, за которую я так цеплялась — что моя жизнь перемотается на три года назад.

Александр заёрзал у меня на руках. Господи, он был таким мелким! И судя по счастливым лицам папы и Эшли, они уже его боготворили. Все мы с этого начинали — с маленьких комочков счастья. Я, Айрес, Ной, Лила, Исайя, даже Бет. В какой-то момент нас всех любили, но, так случилось, что мы сбились с пути.

Но не этот малыш — не Александр. За прошедшие недели я выучила несколько жёстких уроков. И самый ужасный из них? Я была такой же эгоисткой, как и мама. Мы видели мир в чёрно-белых тонах, вместо ярких цветов и оттенков. К тому же, я предпочла смотреть на всё её глазами, а не своими.

Но дальше так продолжаться не может. Я способна на большее, чем просто починить машину в память об Айресе. Я стану той сестрой, какой он хотел бы меня видеть.

Александр никогда не будет в одиночестве. У него будет адвокат — я.

— Александр Айрес. Мне нравится.

Эшли вздохнула с облегчением и посмотрела на папу с улыбкой на лице.

— Я рада, что ты здесь, Эхо.

Как ни странно…

— Я тоже.

К нам зашла медсестра с перевозной люлькой.

— Простите, что прерываю, но Александру пора взвеситься. — Она профессиональным движением забрала у меня малыша и положила в кроватку. — И к вам сейчас придут на осмотр, миссис Эмерсон.

— Он вскоре проголодается, потому не задерживайтесь. — Эшли схватила папу за руку, и в её глаза проникло беспокойство.

— Мы мигом! — заверила женщина.

Мы наблюдали, как его увозят. Папа присел на край кровати.

— Как ты?

— Хорошо. — Как для пережившей лёгкое умственное расстройство и вспомнившей, что ее мать пыталась провернуть убийство-суицид. — Меня выписали.

— Уже? Доктора и сиделки поддерживали меня в курсе событий, но, по их словам, тебя должны были выписать после двух. Я планировал отвезти тебя домой. — Он проверил часы. Естественно, было всего лишь полвторого. — Клянусь, я был с тобой.

— Знаю. Ной рассказал мне.

Они с Эшли обменялись недоумёнными взглядами.

— Вы с Ноем снова вместе?

Мои щёки покраснели от мысли о поцелуе в больничной палате.

— Да.

— Он пробыл с тобой всю ночь, Эхо. — Папа уставился в ботики, и я слышала крупный намёк на сожаление в его голосе. Ной остался, он — нет.

Именно в этот момент мамины слова эхом отозвались в моей голове: «Мы с тобой похожи».

«Нет, мама, это не так. Я похожа на Айреса. Я буду лучше тебя».

Каждую секунду на лице Эшли мелькала взволнованность и надежда. Однажды я любила её, как напомнила мне мама. Было время в моей юности, когда я могла называть её мамой без доли раскаяния. Да, много времени утекло с тех пор. Неудачный брак, распавшаяся семья, но Эшли… она не была злой.

— Прости, Эшли.

Она нахмурилась.

— За что?

Я заставила себя посмотреть на неё.

— За то, что вечно винила тебя. — В её глазах появились слёзы. Я проглотила свою гордость и продолжила: — Мама оказалась не той, кем я её считала, и я подумала, может, и ты не тот человек, каким я тебя вообразила.