Ночной звонок

Такое предложение капитана не вызвало у начальника отдела энтузиазма. При всей возможной важности для дела ревизия магазина Шимкуса все же была хоть и временным, но все же отступлением от магистрали расследования. Да к тому же, выехав в другой город, Колчев, который из сотрудников отдела более других успел разобраться в деле, на некоторое время лишался возможности контролировать его ход в целом. На нынешней, весьма запутанной стадии расследования, такой поворот в нем был, по мнению начальника отдела, нежелательным.

— В Вильнюс поедет старший лейтенант Иволгин, — решил Кузьмин. — У тебя, капитан, и здесь дел достаточно, а начальство Иволгина информировало нас о том, что он уже имеет опыт совместной работы с БХСС. Верно, Иволгин?

— Так точно, товарищ полковник, — энергично подтвердил Иволгин. — Доводилось работать с БХСС, и не раз. — Его обрадовала возможность возглавить самостоятельно один из участков расследования. Радость переполняла его и вылилась в необдуманную тираду. — А когда на Шимкуса зацепка образуется, — размышлял вслух Иволгин, — прижмем, товарищ полковник, его, и все, как миленький, выложит. Никуда, как говорится, не денется.

— Только без подобной самодеятельности, Иволгин, — полковник поморщился. — Показания Шимкуса нам нужны беспристрастные. Ясно?

— Ясно, товарищ полковник! — заверил Иволгин. Радость его была столь велика, что ее не уняло строгое замечание начальника отдела.

— Тогда все свободны. — Кузьмин первым поднялся из-за стола, прошел, разминая ноги, по кабинету. — Да, товарищи, работка нам в ближайшие дни предстоит немалая.

На столе Колчева зазвонил телефон, и он снял с аппарата трубку.

Иволгин собирался в дорогу. Последними он положил в объемистый портфель две папки с бумагами, запер портфель на ключ. Колчев закончил разговор по телефону.

— Звонил Гриценко, гонщик «Совавтоэкспорта», — сказал он Иволгину. — Вспомнил все-таки, где видел Сырцову.

— Где же? — живо поинтересовался Иволгин.

— Примерно месяц назад Стелла Аркадьевна была у них в объединении с лекцией о страховании жизни. Как считает Гриценко, то была интересная и, главное, убедительная лекция. Гриценко, послушав ее, застраховался. Все-таки двое детей, а он не только перегоняет машины с завода, но и регулярно участвует в авторалли.

— Видишь, как все сходится, — обрадовался Иволгин. — Лекция, затем беседа с руководителями объединения. Светский разговор, в который, однако, вставляются хорошо продуманные вопросы — и необходимая информация добыта. В частности о том, когда перегоняется с завода предназначаемая «Викингу» партия «Лад». Да, многое может красивая женщина.

— Логично, — признал Колчев. — Только уж… больно все сходится.

— Прыткая семейка, — заметил по поводу Сырцовых Иволгин. Он не испытывал, подобно Колчеву, сомнений, и поэтому дружески, даже с нотками некоторого превосходства в голосе, посоветовал приятелю: — А ты, Коля, не усложняй. Это в детективах обязательно с вывертом, а в реальной жизни куда как проще. Вот увидишь, Шимкус обязательно выведет на Сырцовых, и круг, как говорится замкнется. — Он озабоченно посмотрел на часы. — Спешить надо мне в аэропорт, а то, поди, заждался Шимкус.

— Успеха, — пожелал Колчев. — Я в тебе уверен, Саша.

Когда за Иволгиным закрылась дверь, Колчев связался по телефону с полковником Кузьминым. Доложил, что у Сырцовой сегодня лекция на машиностроительном заводе и попросил разрешения присутствовать на ней. И еще попросил навести за время его отсутствия справки о коллекции Сырцова. Получив от начальника отдела разрешение присутствовать на лекции и заверение, что будут наведены необходимые ему справки, Колчев поблагодарил полковника и повесил трубку.

Затем он подошел к встроенному шкафу и распахнул его дверцу. Снял и аккуратно повесил на плечики пиджак, а вместо него надел кожаную куртку. Провел ладонью по волосам, уничтожая четкий пробор, водрузил на переносицу дымчатые очки в стальной оправе и, перекинув через плечо ремень «репортера», расслабленной, вмиг изменившейся походкой шагнул к двери кабинета.

5

Седой мужчина в мешковатом черном костюме и моложавая крупная дама в модном платье стиля «сафари» проверяли накладные, фактуры, счета, чеки. Пухлые стопки их помещались на канцелярском столе между счетной машинкой «Быстрица» и массивными, окованными по углам полосками тусклой меди, бухгалтерскими счетами. Женщина ловко перебирала клавиши «Быстрицы», записывала на листке бумаги итог операции, а мужчина, явно не доверяя счетной технике, проверял результаты сложения при помощи деревянных костяшек.

В тесноватом кабинетике, несмотря на день, горели люминесцентные лампы, ибо решетки из толстых стальных прутьев на окнах и мелкая сетка поверх них затрудняли доступ дневному свету.

Телефонный звонок прервал работу.

— Ювелирный магазин, Шимкус слушает, — сказал мужчина в телефонную трубку.

Сообщение, по всей видимости, сильно обеспокоило директора. Он помрачнел, рывком ослабил узел галстука, нервически забарабанил пальцами по столу. Настороженно покосился на женщину в платье «сафари». Она была занята разглядыванием своих длинных ухоженных ногтей и не заметила перемены, происшедшей с директором.

— Я в управление торговли, Эльза Маратовна, — сказал Шимкус, торопливо надевая пыльник. — Побудьте за меня.

Женщина согласно кивнула.

На улице директор ювелирного магазина отпер дверцу «Жигулей», завел мотор, подождал, пока в потоке машин не образовался просвет, и вырулил на мостовую.

В актовом зале Дома культуры машиностроительного завода было многолюдно. На экране прокручивалась уже не первая короткометражка, выполненная в лучших традициях отечественной кинорекламы:

— убранная цветами и разноцветными лентами «Чайка» с перекрещенными латунными кольцами на крыше и неизменной куклой на радиаторе мчится по весеннему проспекту;

— Дворец бракосочетаний, широкая мраморная лестница, свадебный марш Мендельсона;

— робкая невеста с лучистыми глазами;

— жених в черном костюме, похожий на официанта интуристовского ресторана;

— заплаканная свекровь, а, может быть, теща;

— цветы, цветы, цветы… Работница Дворца с алой лентой через плечо, новенькие обручальные кольца, пенящееся шампанское, опять цветы, цветы, цветы…

— робкая невеста с лучистыми глазами — простите, уже молодая жена;

— радостный, смущенный жених…

И когда свадебное торжество достигло апофеоза, когда восторг многочисленных родственников и друзей новобрачных приблизился к той опасной черте, за которой начинается эйфория, словно бог из машины в древнегреческой трагедии, появился он — инспектор Госстраха.

— Распишитесь здесь, и вот здесь, будьте любезны, еще здесь… Все в порядке, — инспектор госстраха одарил новобрачных улыбкой. И завертелось дальше:

— симпатичная пачка десятирублевок;

— удивленная молодая жена с лучистыми глазами;

— сбитый с толку жених в черном костюме. Простите, уже молодой супруг!

— Утерев слезы, свекровь, а, может быть, теща деловито пересчитывает деньги;

— тесть, а, может быть, свекор, ухмыляясь, поглаживает пышные усы;

— шампанское за здоровье новобрачных;

— улыбающиеся родственники и друзья;

— цветы, цветы, цветы…

На экране возник заключительный титр «Конец», и в зале зажегся свет.

К микрофону на сцене подошла Стелла Аркадьевна Сырцова.

— Товарищи, вы только что просмотрели несколько рекламных роликов Госстраха. Но увиденное на экране — это далеко не полный перечень услуг, которые наша организация предоставляет гражданам. Подробнее об остальных видах страхования вы можете узнать из этой вот брошюры, — Сырцова показала залу брошюру. — Мне же остается лишь добавить, что наша контора госстраха перешла на новую, прогрессивную форму работы. Самые трудоемкие и сложные расчетные операции по страховым полисам взяла на себя электронно-вычислительная машина. Вам теперь достаточно заполнить эту карточку, — в руках Сырцовой появилась видоизмененная типографским способом обычная почтовая карточка, — бросить ее в почтовый ящик, и через несколько лет, а время, товарищи, летит быстро, вы станете обладателями существенной денежной суммы.