Ночной звонок

— Почему? — спросил Чекир.

— Версия Гонца — Булат — Чабаненко основана исключительно на том, что деньги взял из сейфа Булат. Верно? — Влад сделал паузу. Чекир кивнул. — Сейчас Булат пишет свое признание. Так вот — если это будет признание о хищении денег в кассе института, нам придется считать это признание самооговором и искать мотивы, толкнувшие его на дачу против себя ложных показаний!..

— Мудришь, Мирон Петрович! — укоризненно сказал Волков.

— Это вы потому так говорите, товарищ полковник, что не видели Булата. А я его, пусть недолго, но видел. Пятнадцать минут тому назад. Категорически утверждаю, и надеюсь, мою правоту подтвердит медицинская экспертиза или следственный эксперимент: Булат не мог спуститься по веревке, а тем более подняться по ней с этажа на этаж. И абсолютно исключено, чтобы он сумел, вися на одной руке, другой открыть с помощью крючка окно, запертое на два запора — верхний и нижний. А ведь окно было таким же способом и заперто! Для подобной операции нужен человек большой физической силы, отлично тренированный, с крепкими нервами!

— Так он же спортсмен, понимашь, альпинист, кандидат в мастера, — тоном терпеливого наставника, разъясняющего очевидную истину туповатому ученику, сказал Жуков.

— Возможно, в молодости он и был спортсменом, — невозмутимо возразил Влад. — Теперь Булат — гора мяса в центнер весом. Дряблые мышцы, нездоровый цвет лица, брюшко. Поднялся с Сашей на третий этаж, и уже одышка! Нет, Булат не подходит на ту роль, что отведена ему в версии Жукова. Отпадает и Гонца. Подозрения падают на нее лишь из предположения об участии в деле Булата. Из всей этой троицы наиболее вероятна причастность Чабаненко…

— А обувь Булата? — упрямился Жуков. — На нем ведь те самые, понимашь, кроссовки, о которых говорил Виктор Федорович!..

— Такие туфли выпускаются в Бендерах массовым порядком. Они дефицитны, но отнюдь не уникальны…

— Ну Петрович, версию Жукова ты раздолбал, — сказал Чекир. — А что предложишь взамен?

— Я не ставил своей задачей непременно разрушить версию Викентия Павловича, — ответил Влад. — Над этой версией можно и даже нужно продолжать работу. Я мог и ошибиться в оценке физических данных Булата. Он может быть если не исполнителем, то организатором акции, а в этом случае и Гонца может быть с ним связана. Я предлагаю разрабатывать параллельно другую версию — уравнение с тремя неизвестными. Икс — это человек в спортивных туфлях, вскрывший сейф, Игрек — человек в тупоносых ботинках, который в момент ограбления был в мастерской. Этим человеком может оказаться Чабаненко. И, наконец, Зет — женщина, которая звонила Ротару и способствовала удалению Гонцы из кассы. Она же, как я полагаю, вела наружное наблюдение за подъездом института и подавала сигналы тем, кто был в мастерской, то есть Иксу и Игреку…

— Вместо трех живых преступников, понимашь, какие-то иксы-игреки! — пробурчал Жуков и спросил: — Откуда она могла подавать сигналы?

— С того места, где улица поворачивает направо. Там автобусная остановка, где можно находиться, не привлекая внимания. Там есть и телефоны-автоматы, откуда можно позвонить в институт. С этого места отлично виден подъезд института, а оно видно из мастерской…

— Но если Булат не участник дела, — не унимался Жуков, — то его тоже надо было, понимашь, удалить из института. А вдруг он бы не ушел?

Орлов по-школьному поднял руку:

— Разрешите дать справку?

Чекир кивнул.

— Из бесед с сотрудниками я выяснил, что Булат всегда, без всяких исключений уходит на обед, причем уходит всегда минута в минуту…

— А вся операция, — подхватил Влад, — рассчитана по времени именно на обеденный перерыв. И если бы в ней участвовал Булат, он по окончании перерыва спокойно сидел бы на рабочем месте.

— Как же думаешь раскручивать свою версию? — спросил Чекир.

— Для начала я бы попытался выйти на создателя автогенного аппарата. Сегодня говорили об инженере Доле…

— Доля находится сейчас на борту теплохода «Карелия», — полистал свой блокнот инспектор Орлов, — Круиз по Черному морю. Одесса — Батуми — Одесса…

— Когда вернется? — спросил Волков.

— Дней через восемь-десять.

— Придется прервать путешествие, — сказал Волков Чекиру. — Нет у нас этих дней.

Чекир снова посмотрел на часы.

— Решим так: майор Жуков продолжает разрабатывать свою версию. Лазал Булат в окно или не лазал, но аппарат, которым вскрывали сейф, создан в его отделе, и он знает, кто его изобрел и кто изготавливал… Капитан Влад займется решением своего уравнения…

Зазвонил телефон. Чекир взял трубку.

— Подполковник Чекир слушает… А!.. Очень рад!.. Да, да, да, мы… Так… Что?! Как не этим? Вы вполне уверены? Вон оно что!.. Ясно… А когда будет письменное?.. Откровенно говоря, прямо-таки убили!.. Но все равно — большое вам спасибо! Разрешите к утру подослать за заключением? Пожалуйста, чем сможем… Конструктора? Да, будем искать… Сколько ему дадут? Думаю много — хищение в особо крупных размерах… Что?.. Когда найдем — отдать его к вам на кафедру?.. На поруки возьмете?.. Это не в нашей компетенции. Не думаю, чтобы разрешили… Талантлив, говорите? Так если он преступник, то чем талантливее, тем опаснее!.. Познакомить?.. Когда найдем — познакомить обещаю… До свидания, Ион Филиппович. Спасибо еще раз! — Чекир положил трубку и сидел молча, насупившись. Волков слегка подтолкнул его локтем:

— Чего помрачнел, Фомич?

Чекир безнадежно махнул рукой.

— Помрачнеешь тут!.. — и посмотрел туда, где сидели Жуков и Влад. — Нашли, говорите, аппарат?

— Саша в мастерской нашел, — отозвался Влад.

— Так вот поздравляю: профессор Рошу утверждает, что тем аппаратом, что ему Анохин принес, невозможно сделать такой разрез, который сделан на сейфе!..

— А Рошу видел сейф? — спросил Волков. — Разрез видел?

— Да. Анохин возил профессора в кассу. Профессор сказал, что струя пламени, бьющая из аппарата, не позволяет сделать такой тонкий и аккуратный разрез… Словом, сейф вскрывали другим аппаратом!

— Но зачем же тогда этот брали из-под кучи тряпья? Зачем его снова туда укладывали? — спросил Гурский, словно самого себя.

— Не знаю! — зло сказал Чекир. — Это Жуков и Влад должны нам выяснить… Константин Константинович, пора нам в министерство. — Он встал. Встали и все остальные. — Прошу обдумать до утра свои соображения по расследованию этого дела! С учетом открывшихся сегодня обстоятельств.

— Хорошо, Георгий Фомич… Оставьте мне Орлова в помощь.

— Оставим капитану Орлова? — спросил Чекир Волкова.

— Оставим…

— Тогда и за мной закрепите инспектора, — попросил Жуков.

— Бери любого, кто сейчас свободен, — разрешил Волков.

В коридоре Жуков спросил Влада:

— Что делать будем?

— Еще один аппарат искать… Давай и в самом деле разделимся? Займись Булатом, а мы с Сашей вернемся в мастерскую и поищем. Сейчас аппарат — главное.

— Главное, понимашь, от Булата и от Чабаненко признание получить. А каким аппаратом они пользовались — дело второстепенное.

— Пусть так. А мы все-таки поищем.

Приехав снова в мастерскую, Влад прежде всего влез на металлический стол и посмотрел в окно. Сашу, посланного им к автобусной остановке, он увидел сразу. Видны были все подробности его поведения. Вот он подошел к киоску и купил газету. Закурил. Поднял руку, останавливая такси. Вышел из подъезда милиционер — Саша сразу же развернул купленную газету. Словом, подавать с остановки сигналы в мастерскую было, очевидно, можно.

Самый тщательный обыск мастерской результатов не дал — ни денег там не нашли, ни второго аппарата. Единственное, что они обнаружили стоящего, — что дверь, ведущая в мастерскую с лестницы запасного выхода, также открывалась совсем недавно.

По пути в управление Влад обратился к Орлову:

— Совсем забыл спросить — как Булат прореагировал, когда ты пригласил его с собой проехать?

— Позвонил я в дверь, он сразу открыл. Одет был по-домашнему, в шлепанцах. Квартира однокомнатная. Я представился, прошел в комнату. Там стол накрыт на двоих. Коньяк, шампанское. «Ждете кого?» — спрашиваю. А он вздохнул сокрушенно. «Ждал, говорит, да не тех дождался». Из квартиры в шлепанцах вышел. Напомнил я ему, что обуться нужно. Сунул он ноги в свои кроссовки, и мы пошли к машине. За дорогу — ни слова.