Улица Пяти Лун

И все же один момент не укладывался в эту стройную теорию. Меня ведь удерживали в плену именно в римском доме графа Караваджо, и Смит в этом участия не принимал, — во всяком случае, так он утверждает. А если не он, то один из членов семьи, и этот таинственный персонаж наверняка является главным мошенником. Но почему-то я не могла поверить, что кто-то из семейства Караваджо годится на эту роль.

Луиджи? Он всего лишь мальчик, не слишком счастливый подросток, который не ладит с отцом. Юноша импульсивен и неопытен, ему не по плечу столь сложная афера.

Старая графиня? Да, энергии и властности ей не занимать. Мне доводилось знать нескольких милых седовласых старушек, готовых на все, даже на преступление. Но графиня слишком умна, чтобы ввязываться в авантюру, да и зачем ей?

Смит? Ну, на роль главаря он явно не годится. Ума ему хватает, но все-таки чего-то в нем нет... Энергичности, что ли. Слишком уж расслабленный тип. И все же исключать его из кандидатов в главари не стоит, от такого прохиндея чего угодно можно ожидать. Что, если мое похищение и последующее чудесное спасение были подстроены, дабы напугать меня? Все эти разговоры о судьбе худшей, чем смерть, все эти намеки на жуткие пытки и членовредительство — может, то была лишь игра? И вот явился рыцарь без страха и упрека, спас беспомощную деву и навсегда завоевал ее доверие и признательность... Хороший трюк, не правда ли? И фокус наверняка сработал бы, окажись на моем месте какая-нибудь романтически настроенная курица. Девица уехала бы восвояси, как ей и рекомендовал прекрасный рыцарь, благородный сэр Джон Смит. Но вот незадача, Смиту попалась вовсе не глупая клуша, а проницательная Вики Блисс! Я исхитрилась подглядеть обстановку моей темницы и затем легко вычислила, где именно меня прятали похитители...

Легкий ветерок со стороны парка взъерошил волосы. Он был напоен соблазнительным ароматом неведомого цветка. Сладкий запах мешал думать. Я вернулась в комнату, забралась в постель и раскрыла книгу.

Это была одна из тех книг, что заботливо положили мне на тумбочку вместе с бутылкой минеральной воды и несколькими крекерами. Не сомневаюсь, что отбор производил лично Пьетро. Я остановилась на увесистом экземпляре «Тома Джонса», так как эта книга была самой невинной из всех и прежде мне не доводилось читать Филдинга. Роман показался довольно интересным, но в промежутках между эротическими пассажами попадались длинные скучные куски. Как раз один из таких кусков я и читала, позевывая, когда из коридора донесся какой-то звук. Кто-то осторожно закрыл дверь. Раздался приглушенный стук.

Интересно... Пьетро лежит без чувств, значит, ночной бродяга — либо Хелена, либо коварный Смит. Комната Луиджи дальше по коридору, а покои вдовы и вовсе в другом крыле виллы. Во всех апартаментах есть собственная ванна с туалетом, поэтому для этой цели никому из комнаты выходить нет нужды.

Я выключила свет и только потом бесшумно приоткрыла дверь. Серебряные бра отбрасывали пятна тусклого света, часть коридора была окутана мраком. Из темноты выступила фигура, словно материализовавшись из ниоткуда. Это была Хелена.

Двигалась она медленно, да и немудрено: руки ей оттягивали два огромных чемодана. Нетрудно догадаться, куда она намылилась. Должно быть, Хелена сообразила, что между ней и Пьетро все кончено, и решила сбежать. Вместе с брошью, разумеется. Но жадность не позволила ей расстаться хотя бы с частью тряпок.

С полминуты я следила за Хеленой. Чемоданы были тяжелыми, очень тяжелыми. Хелена решила, что оба ей не уволочь, поэтому прибегла к тактике мелких перебежек. Несколько шажков с одним чемоданом, затем возвращаемся за вторым... Забавная картина. Тут я увидела лицо Хелены и перестала ухмыляться.

Никогда не думала, что жадность может быть таким сильным чувством. Лицо Хелены было перекошено от страха, но она все равно упрямо тянула свои дурацкие чемоданы.

Я вышла в коридор. Хелена наверняка бы заорала от ужаса, если в хватило дыхания. А так она издала лишь сдавленный клекот и рухнула на колени, цепляясь за свое добро.

— Что, черт возьми, вы тут делаете? — спросила я.

— Бог мой!.. Это вы? Как вы меня напугали... По-моему, у меня сердечный приступ.

— Ничего удивительного — таскать такую тяжесть. Вы уезжаете? Тайком, среди ночи? Но почему?

Ответ мне был известен, но я с интересом ждала, что скажет Хелена.

— Я должна уехать отсюда, — прошептала красавица, закатывая глаза. — Я боюсь! Разве вы не чувствуете, что в этом доме что-то не так?

— Но почему не подождать до утра?

Она медлила с ответом, пытаясь придумать ложь поубедительнее. Меня бесило выражение туповатой хитрости, написанное на ее красивом лице, и я продолжила с намеренной жестокостью:

— А как же привидение? Я думала, вы боитесь выходить ночью из дома.

— Вы сами сказали, что призрак в дом не зайдет! Я позвонила в гараж, шофер ждет в машине...

Лицо Хелены лоснилось от пота, хотя ночь вовсе не была жаркой. Эта женщина не вызывала у меня никакой симпатии, но ее неприкрытый ужас, ее пухлые пальцы, вцепившиеся в подол моего халата, всколыхнули чувство вины.

— Это была глупая шутка, — пробормотала я. — Давайте я вам помогу. Одна вы не дотащите свои чемоданы.

— Поможете? Вы действительно мне поможете? Я так боюсь, и все же остаться здесь еще страшнее... Если я задержусь, Пьетро уговорит меня остаться. А днем ведь не так страшно, — наивно добавила она.

Я подняла один из чемоданов и покачнулась. Хелена неуверенно хихикнула. Я бросила на нее суровый взгляд. Что-то чемодан слишком уж тяжел. Уж не сунула ли она туда фамильное серебро Караваджо? Как дополнение к броши...

Пошатываясь, я двинулась по коридору. Хелена, тяжело дыша, тащилась следом. Мы добрались до главной лестницы. Призвав на подмогу все свое ослиное упорство, я спустилась в холл. Затем вернулась, чтобы помочь Хелене.

— Быстрей, быстрей, — бормотала она. — Мы слишком копаемся. Слишком долго...

И в самом деле, длинный коридор отнял у нас бездну времени. Да и шум мы производили изрядный, грохоча проклятыми чемоданами, набитыми неведомым скарбом. С другой стороны, чего бояться-то? Никогда не отличалась нервностью, а тут шарахаюсь от каждого звука. Заразилась от этой трусихи Хелены, наверное. Нет никаких причин для страха. Прислуга крепко спит, Пьетро тоже. У подъезда ждет машина...

Холл, освещенный единственной лампой на длинной цепи, являл собой призрачное место. Лампа слегка раскачивалась на сквозняке, по расписному потолку скользили зловещие тени, создавая впечатление, будто боги и богини на Олимпе двигают обнаженными и весьма массивными телами, потешаясь над смертными, что гробят себя какими-то ящиками.

Раскачивающаяся лампа должна была меня встревожить. В замкнутом пространстве не бывает движения воздуха, а значит, где-то открыто окно или дверь... Я стояла спиной к библиотеке и, лишь когда лицо Хелены окаменело, поняла — что-то не так. Моя спутница открыла рот, но не смогла выдавить ни звука, глаза ее, казалось, вот-вот выпрыгнут из орбит.

Я стремительно развернулась. Во мраке библиотеки кто-то стоял. Я вгляделась в темноту.

Призрак... Если бы не описание Хелены, мне бы и в голову не пришло, что это призрак. Так, кто-то вышел прогуляться, накинув плащ... Струящиеся складки длинного черного одеяния, рук не видно, голова скрыта капюшоном.

Хелена набрала воздуху и испустила вопль. Ей бы трудиться сиреной в отряде гражданской обороны. Мои барабанные перепонки заныли от боли, но призрак к воплю остался равнодушен. Он решительно шагнул в нашу сторону. Вопль у меня за спиной стих, и Хелена мешком шлепнулась на свои чемоданы.

Свет упал на голую кость, прикрытую капюшоном. Лишенный плоти череп сиял, но не тусклым светом слоновой кости, а ярким металлическим блеском. В призраке была какая-то странная, невероятная красота. Его неподвижность пугала больше, чем самый недвусмысленный угрожающий жест.

Некоторое время мы стояли как истуканы, разглядывая друг друга, затем кто-то начал барабанить в парадную дверь. Фигура в плаще повернулась, отступила во мрак и бесшумно исчезла.