Обвинения

А может быть, Нарн и Центавр поцелуют друг друга, и скажут, что было то прошло?

Боже, как он не хотел видеть Иванову такой! Но как он ещё мог ей помочь? Что он может сделать?

"Командор Иванова, стандартное время шесть часов, пять минут" Безжалостный, неунывающий синтезированный голос повторил эту фразу ещё раз. Иванова застонала. "Командор, ваш ответ не понятен. Не могли бы вы повторить?" Она попыталась поднять голову, снова застонала, и, наконец, сумела сформулировать пару еле связных слов:

— Пошёл вон. "Ответ принят командор. Приятного дня!" Иванова надеялась, что если она будет лежать очень, очень тихо, ей не будет больно. Или может она умирает и от этого такая боль? В любом случае, она хотела, чтобы это поскорее закончилось.

Во рту было мерзко, желудок угрожал вывернуться наизнанку, а голова отказывалась подниматься с подушки. Всё это заставляло задуматься о медицинском автомате, находящемся в ванной комнате. Наверно он поможет, если только она сможет добраться туда, не погибнув по дороге. Она сумела сесть, встать на ноги и нащупать дорогу вдоль комнаты, поскольку открыть глаза она была не в состоянии. — "Отрезвитель", — жалобно простонала она, и схватила таблетку, выданную ей автоматом. Она проглотила её без воды, и, стараясь удерживать себя в вертикальном положении, стала ждать, когда лекарство начнёт действовать.

Наконец она смогла открыть глаза. Она натолкнулась на своё отражение в зеркале и быстро захлопнула их снова. О нет! "Что я делала прошлой ночью?" — спросила она себя.

Холодный душ немного помог. Достаточно, для того чтобы включились мозги, которые вспомнили события прошлой ночи. "Пошла в казино. Одна. Чувствуя чёртову жалость к самой себе. Симпатичный некто. Его приятные тёплые руки, поддерживающие её, по дороге до двери…" Только внезапно, ей показалось, что знакомство было не совсем приятным. Твёрдая уверенность в том, что она поступает как дура, прочно засело в её голове.

На обратном пути к кровати, пересекая комнату, она чуть не споткнулась о платье лежащее на полу. Красное платье. Иванова закрыла глаза. "Почему я решила надеть его?" Достаточно придя в себя, чтобы почувствовать полное отвращение к самой себе, она надела униформу и заплела волосы, стягивая их так туго, насколько возможно, пока не почувствовала что это вытянуло её головную боль без остатка. В столовой, она прошла мимо очереди стоявшей за поздним завтраком, и бездумно направилась к линии по раздаче кофе, лишь в последнюю минуту, вспомнив, что горькая, с привкусом химии, синтетика, которая лилась в её чашку, на самом деле не являлась кофе.

Она содрогнулась, но всё же взяла это, неспособная обойтись сегодняшним утром без чего-то, содержащего кофеин. По крайней мере, это было горячим. И ещё более неспособная выдержать мысль о компании, она уселась за столик одна.

Но когда она подняла взгляд из-под полу прикрытых век, она заметила жизнерадостную плотную фигуру, направляющуюся в её направлении. "Нет, только не Гарибальди, только не этим утром".

С озорной улыбкой он спросил:

— Ну, Иванова, как провела ночь?

Она не смотрела на него.

— Я ни хочу слышать об этом, Гарибальди, совсем не хочу.

— Правда?

Что-то было в его голосе. Она взглянула на него.

— Что я сделала? Сняла с себя всю одежду? Вызвала Минбарца из касты воинов на дуэль? Казино выписало ордер на мой арест?

Его голос посерьёзнел. Он откинулся на стуле и сел напротив неё.

— Ничего такого. Правда. Я беспокоился за тебя, только и всего. Тот парень, с которым ты была…

— Какой парень? — потребовала она осторожно, смутно припоминая, что там был какой то парень или ещё кто-то, но не могла вспомнить.

— Ха! Я уверен, что он был истинным джентльменом! Слушай, я не хочу сказать, что ты не можешь пойти и хорошо провести время. Ты заслужила это. Просто… — Он помедлил. — Я просто помню то время, когда я думал, что несколько стаканчиков, помогут мне встретить мои проблемы лицом к лицу. Мне не нравиться видеть тебя такой…

Он опустил взгляд на стол. Она разглядывала в кружку с кофе. И, наконец, произнесла:

— Хм, он был истинным джентльменом?

— После того как я пообещал сломать ему руку. — Он сделал паузу, приберегая лучшее напоследок. — Он называл тебя "Сьюзи".

Иванова вздрогнула и сделала глоток чёрной синтетической бурды.

— Спасибо, — сказала она, наконец. — Спасибо что заботишься обо мне сейчас, когда происходит всё это. Иногда… Я не уверена, что я могу выкинуть в следующий раз.

Он поднялся, со скрипом отодвинув стул.

— Это всё ерунда. И ты это знаешь.

И он оставил её наедине со своими мыслями.

Снова оставшись одна, она увидела, как умерли последние завитки пара из её чашки. Гарибальди был прав, она всё ещё страдала. Страдала оттого, что разрушилась её карьера. Да, больше всего она переживала из-за этого. Было ли хоть что-то, что она могла бы сделать с этим…

Хмуро глядя на чёрную гущу в чашке, она краем глаза, увидела другую фигуру с подносом, присевшую за одинокий столик неподалёку. Талия Винтерс. Полная противоположность Гарибальди в плане пищи. У неё на подносе, насколько она заметила, находилось всего два поджаренных тоста, не больше. В последние дни она выглядела такой ослабшей, такой изнурённой.

Иванова вспомнила, что её говорил Гарибальди, насчёт того, как Уоллес использовал Талию, какое нелёгкое испытание её пришлось перенести. "По крайней мере у них есть одна общая вещь", подумала она, "они обе пострадали от Уоллеса". Виновато, она вспомнила, как она добавила телепату ещё работы, настояв на том, чтобы та просканировала пирата Закциони.

Она поднялась вместе с кружкой, и, подавив дрожь, направилась к линии по раздаче кофе за очередной порцией. На обратном пути, она остановилась у столика Талии.

— Не возражаете, если я присяду?

Телепатка, поражённая, резко взглянула на неё.

— Ох, конечно не возражаю! Пожалуйста. У вас только кофе?

— Если это можно так назвать.

Иванова украдкой взглянула на поднос Талии. Действительно два тоста, только не поджаренные, а смазанные чем-то сверху. И тарелка с фруктами.

— Я хотела… — Иванова сбилась на полуслове. Это было сложно. — Я хотела поблагодарить вас снова. За помощь в ходе того допроса. И прошу прощения за свою… реакцию.

— Всё в порядке, я понимаю. Я и не думала осуждать вас. У вас были личные мотивы для этого.

— Нет. Я думала, что если бы я могла просто вытянуть из того парня правду, всё бы разрешилось, все эти заговоры, всё. Всё бы закончилось и стало как прежде. Но этого не произошло.

— Мне жаль, что это не решило всех проблем. Я имею в виду, тех, что касаются вас.

— Да, моя карьера… Кстати, о моей карьере, я хотела… — Она сглотнула. — Я хотела попросить вас. Не могли бы вы помочь мне снова?

— Если это в моих силах, да, конечно, — озадаченно произнесла Талия.

— Я думаю, вы в курсе, что Земля не хочет восстанавливать меня в должности. Я полагаю, это из-за того, что они не доверяют мне, из-за Ортеги, из-за той записки, которую он написал. Поскольку информация никем не была найдена, я думаю, они всё ещё считают, что я что-то знаю о ней.

Иванова запнулась, размышляя, имеет ли, вообще, всё это смысл. Обычно, общаясь с Талией, она делала всё, для того чтобы держать её подальше от своих мозгов. Но сейчас…

— Я хочу понять только одно — какой смысл в этой записке. Там было только одно слово. Я уверенна, что оно должно мне что-то напомнить, но я не могу понять что. И чем дольше я пытаюсь вспомнить, тем больше понимаю, что оно ничего не означает. И я подумала…

У неё вспотели руки, и она поставила чашку с кофе на стол, прежде чем та упала. Она почувствовала, как участилось её сердцебиение, и нервно задрожала от страха.