Наваждение

— Ты к кому, бритый ежик? К Чике, что ль? — Вгляделся повнимательнее. — Никак Катюха? Ты что, под радиацию попала, растительности лишилась! Не узнать тебя, богатая будешь.

Он кивнул, ухмыляясь, крикнул в глубину квартиры:

— Чика! Тут такие гости!

— Гости? — переспросила Катя. — А я думала, домой иду.

— Могу снова сдать комнатенку, я не против. Места у меня, сама знаешь…

— Погоди, Славка… Ты пьян?

— Спрашиваешь! Естественно. А ты?

— Что значит «снова сдать»? Ведь мы с Димкой снимем вместе, одну на двоих.

— Димка? — Хозяин почесал в затылке. — А, Демон твой! Так он давно уж слинял. Опротивела ему, видите ли, наша тусовка. Что ж, скатертью дорожка.

— Слинял? Куда?

— На Кудыкину гору. Хотя, погоди, валялась где-то бумажка с адресом. Нет, я на сигаретной пачке, кажись, записал.

— Славочка, умоляю, поищи!

— Найди то, не знаю что. Заходи, ищи сама. Только давно уж это было.

— Насколько давно?

— Исчезал-то он еще с весны. Но возвращался. А последний раз был… черт, склероз… вроде недели две назад.

«Димочка тоже одумался! Какое счастье! Вот что значит любовь — между нами настоящий телепатический контакт. Он тоже, как я, решил начать новую жизнь!

Он переехал куда-то из этой дыры в хорошее место, он готовился к моему возвращению. И ничего об этом не сообщил, чтоб получился сюрприз. Милый, милый!»

Катя шарахалась из комнаты в комнату и видела незнакомые лица — все сплошь с мутными взглядами. Текучесть постояльцев в Славкиной коммуне была велика.

— Ты чо, Славец, домработницу нанял? — вяло сострил кто-то. — А портки обосранные стирать она тоже будет?

Катя и вправду ходила с веником. Выметала из-под расшатанных столов, из-под разломанных комодов, из-под чьих-то немытых ног сигаретные пачки, пачки, пачки… Каждую разглядывала, нет ли на ней пометок.

Она не сомневалась, что найдет адрес. Во-первых, за последние две недели тут наверняка никто не прибирался и мусор не выкидывал. Значит, весь ненужный хлам оставался на месте. Во-вторых, такой уж сегодня день, счастливый, все должно удаваться.

— Есть! — крикнула она наконец.

— И пить, — добавил кто-то.

Из кухни донесся звук, терзающий ее музыкальный слух. Как будто резали маленького поросенка или, скорее, пилили его тупой пилой, долго и неумело.

Сунув заветную пачку от «Честерфилда» в карман брюк, пошла туда — выручать несчастное живое существо.

На полу, прислонясь спиной к газовой плите, сидел чернявый Чика — единственный из прежних Славкиных жильцов. Перед ним, извиваясь и крутя глянцевыми темными бедрами, танцевала голая мулатка.

Чика пытался аккомпанировать ей… на Катиной скрипке!

Он терзал ее, заставляя издавать немыслимые те самые стоны и визги, которые Екатерина приняла было за поросячьи. Вот самодеятельный музыкант, с досадой плюнув на пол, отбросил смычок и взял скрипку по-балалаечному.

— Не смей! — вмешалась Катя. — Отдай, не твое. Испортишь.

— Тю! Явилась не запылилась! — присвистнул Чика. — Вот кто нам сейчас слабает! Просим, маэстро! Можем даже подмазать для вдохновения, мы сегодня разжились. Ну-ка, высунь язычок.

Он протянул ей таблеточку «экстази» с выдавленным на ней знаком $, как католический священник протягивает прихожанам облатку.

— Футляр где? — сухо спросила Катя, отстраняя от себя наркотик и бережно беря инструмент.

— Мы в нем тару сдавать таскаем, когда похмелиться не на что. — Чика кивнул в захламленный угол. — Вон он, уже почти наполнился.

Катя молча прошла туда, стала выставлять пустые бутылки на пол. Обитое фланелью нутро футляра было в засохших коркой винных и пивных подтеках.

Мулатка под ее беглым взглядом почему-то попятилась к стене и прикрылась грязной тряпкой. Екатерина узнала в этом куске ткани пеленку, в которую, как младенца, заботливо закутывала свою скрипочку.

— Вы гниды, — медленно проговорила она. — Сюда бы — дезинфекцию. И дезинсекцию.

— Строга-а, — насмешливо протянул Чика. — Димон щедрее был. Сказал: это вам, на добрую и долгую. Пользуйтесь, друганы, мне не жалко, это не Страдивари и не Гварнери. А вот гитарку зажал, забрал с собой.

— Мели, Емеля, твоя неделя! — бросила Катя через плечо и вышла.

Ей было все равно, какую чушь еще придумает этот человек. Она уже знала адрес, по которому ее ждет счастье.

Глава 4

СЧАСТЛИВЫЙ НОМЕР

Это тоже было на окраине Москвы и тоже надо было ехать от Речного вокзала — только в другую сторону.

Зайцем, перескакивая с одного автобуса на другой, чтобы не попасться контролерам, Катя мало-помалу пробиралась к конечной точке своего пути. Туда, где ее ждал «конец бедствиям» — есть в колоде Таро такая карта.

Она проехала по Левобережной, миновала институт культуры.

Обрадовалась: значит, Дима оставил свои непомерные амбиции и решил еще раз попытаться поступить в «Кулек»! Для этого и перебрался сюда, поближе.

Скоро, уже недельки через две, начнутся вступительные экзамены. Как вовремя объявлена эта амнистия! Катя опять пойдет работать, чтобы Демон не отвлекался, а с вечера будет готовить ему еду на целый день.

Кончились унылые пятиэтажки, по сторонам от дороги зазеленели частные садики с маленькими домишками в глубине. Водитель объявил конечную остановку, и дальше Катя зашагала на своих двоих.

Здесь росли фруктовые деревья, а тополей никогда не сажали, а потому глаза не разъедал противный пух. Вот ведь, стоило Димке остаться одному, без нее, как он взялся за ум: самостоятельно выбрал место жительства, да еще какое замечательное! И добираться до вуза недалеко, и воздух совершенно деревенский.

Она прикинула: наверное, и комнаты здесь, за Окружной, сдаются подешевле. Значит, ей будет полегче.

А когда в саду созреют яблоки и сливы, быть может, хозяева позволят лакомиться ими бесплатно. Или Катя взамен предложит свою помощь в садовых работах. Ей нравится ухаживать за всем живым — деревьями, цветами, кустарниками.

«Какой там номер дома? Ага, пятый.

Счастливая цифра! В колоде Таро пятая карта называется «Первосвященник». Она может означать счастливый брак. А может — вдохновение.

То и другое замечательно, но лучше брак! Сердце как колотится, о таком я и не мечтала. Димка как-то сказал, что мы не должны заводить семью, пока не встанем на ноги. Может, передумал?

А может быть, мы как раз в скором времени встанем на ноги? Ведь оба, одновременно и независимо друг от дружки, решили начать новую жизнь!

Главное — принять решение, а там… да, я уже готова произнести: «Бог поможет». Мне кажется, с некоторых пор я верю в Бога».

Она выбросила в канавку ставшую уже ненужной сигаретную пачку и побежала к пятому дому. Остановилась перед калиткой, чтобы унять сердцебиение. Жадно заглядывала за живую изгородь из цветущего садового шиповника.

Да, Диму вкус не подвел. Это был самый лучший сад и самый лучший дом.

От калитки к крыльцу, обрамляя вымощенную кирпичом дорожку, тянулись ряды оранжевых лилий. Под окнами, как легкая воздушная пена, цвели белые флоксы, среди которых то тут, то там нежно синел дельфиниум.

Стволы старых яблонь были любовно выбелены до середины, а на малиновых кустах уже кое-где розовели ранние ягоды. У заднего забора она заметила ровные грядки с завязавшимися среди крупных листьев кабачками, подпертые оструганными палочками плети огурцов, целые гроздья грунтовых помидоров.

И все растения выглядели такими ухоженными! Планировка сада была такой продуманной! Хозяева дома номер пять заранее нравились Екатерине.

А само строение и вовсе вызывало восторг. Стены были увиты лианами с розовыми «граммофончиками», мансарда окружена небольшим балкончиком.

А к коньку крыши, по симпатичной прихоти хозяев, привязана целая гроздь разноцветных воздушных шаров — не круглых, а в виде сверкающих сердечек. Под ветерком шары трепетали и казались переливчатыми мыльными пузырями, выпущенными из трубочки сказочным великаном.