Наваждение

«Две огромные жирные крысы мчатся наперегонки. Обе они белые — альбиносы. А за ними ковыляет, едва поспевая, черная, с рыжими пятнами, пушистая на боках, с длинным голым хвостом. Хвост волочится по зеленой траве, как веревка.

Ну, быстрее! Быстрее!

Это я кричу, подгоняю черную прутиком. Мне так важно, чтобы она обошла, оставила позади противных альбиносов.

Странно, я терпеть не могу крыс, а к этой испытываю прямо-таки симпатию.

— Не надо было ставить на нее столько денег, — укоризненно говорит мне кто-то. — Миранда никогда не приходит первой.

И тут зеленая яркая трава тускнеет, становится желто-коричневой, словно выгоревшей. И моя крыса падает на эту траву, беспомощно сучит в воздухе лапками и смотрит на меня таким мудрым, понимающим взглядом, что у меня мороз пробегает по коже.

Она глядит мне прямо в глаза. И я понимаю, о чем она думает.

Ей меня очень жаль…

Меня жалеет старая крыса…»

Катя не умела разгадывать свои сны. Они оставляли смутное ощущение, предчувствие чего-то либо радостного, либо печального.

Сейчас ей было почему-то тоскливо и страшно. Что-то должно было случиться. Она это чувствовала необъяснимым шестым чувством.

— Ой, Катька, что за глупости! — сказала ей соседка по торговой палатке, разбитная хохлушка Муся. — На жаре сморило, вот и снится всякая дурь. Я как на ночь ужастиков насмотрюсь, так мне такие вампиры мерещатся! Жуть!

Действительно… Это, наверное, от жары… Да Катя и спала-то всего минут десять. Сама не заметила, как задремала средь бела дня. Хорошо еще, что покупателей не было.

Муся подумала, покурила сигаретку и опять повернулась к Кате.

— Вообще-то, слышь, Кать, ты выручку пересчитай. Я слышала, что крысы к потере…

— А зеленый цвет — к деньгам, — вступила в разговор чернявая Любка, у которой Катя всегда покупала пиво.

Катя расстегнула булавку на кармане фартука и пересчитала деньги.

— Все на месте. Ой, девочки… Наверное, с Димкой что-то случилось… К потере…

— Фу, дуреха! Типун тебе на язык! — фыркнула Муся.

Но Катя до самого конца дня не находила себе места. И домой неслась бегом, словно призовая лошадь в финальном забеге… И успокоилась она, лишь когда увидела Димку дома, целого и невредимого.

— Фу… — с облегчением выдохнула Катя. — Ты здесь… Собирайся, поедем к хозяину. Кстати, ты ему звонил?

— Нет. — Димка как-то глуповато улыбался.

— Почему?

— А зачем? — ответил он вопросом на вопрос.

— Ну как же? — растерялась Катя. — Мы же должны отдать…

— Ничего мы не должны… И отдавать нечего, — заявил он.

— То есть как? — не поверила Катя.

— А вот так! Я все проиграл. На скачках. Я хотел увеличить наш капитал, и… — Он виновато развел руками и мило улыбнулся: — Не повезло.

— Ты все поставил на одну лошадь? — спросила Катя.

Она почему-то даже не удивилась этому известию. Подумаешь, деньги! Она боялась худшего.

— Да. — Димка удивился ее спокойствию.

— И она не дошла до конца забега?

— Жокей, сука! — скривился Димка. — Загнал! Козел вонючий!

— Ее звали Миранда? — уточнила Катя.

— А ты откуда знаешь? — Он с подозрением посмотрел на нее. — Ты там была? Ты за мной шпионишь?

— Дурак, — спокойно сказала Катя. — Если б я там была, шиш бы ты на кого-то поставил.

— Но с другой стороны, ничего ведь не случилось? — старался утешить себя Димка. — Мы ведь могли не писать письма, не просить денег, могли не получить их… Так что считай, что ничего и не было…

— Считай… кивнула Катя. — Только Василий Маркович явится уже через неделю.

— Уже? — ужаснулся Димка. — Как быстро летит время…

— И нам придется выметаться, — добавила Катя.

Но Дима беспечно махнул рукой:

— А! Что-нибудь придумаем!

Глава 4

СПАСИТЕЛЬНИЦА В БЕЛЫХ ОДЕЖДАХ

«Глаза смотрят на меня. Я не знаю, чьи это глаза… я боюсь их.

В них такая укоризна, словно я совершила что-то дурное… Но я ни в чем не виновата…

Не надо так смотреть!»

Симпатичная девушка в модном сарафанчике смотрела на Катю в упор. Она стояла перед ней, держась за поручень, и Катя хотела было встать, чтоб уступить ей место. Может, девушка инвалид или после операции? Что она так уставилась?

— Не надо, — улыбнулась та, заметив Катино движение. — Сидите, сидите… Просто я увидела в вас родственную душу. Вы удивлены?

— Да нет, — пожала плечами Катя. — Извините, я просто устала, задумалась…

— Да, я вижу, — подхватила девушка. — У вас очень печальный взгляд. Вам нужна помощь. Ваша душа нуждается в поддержке.

Катя смутилась. Девушка говорила громко, на них стали поглядывать остальные пассажиры вагона метро, причем с явным неодобрением. К тому же Катя не привыкла рассказывать первым встречным о своих проблемах, тем более просить у них помощи.

— Вы напрасно краснеете, — сказала девушка. — Господь велел людям быть внимательнее друг к другу, помогать во всех нуждах, так что я всего лишь исполняю заповедь Христову. Вы верите в Бога?

— Н-нет… — с запинкой выдавила Катя.

— Понимаю, — кивнула девушка. — Вы просто никогда не задумывались над этим. Вопрос веры — очень сложный вопрос, и глубоко личный. Так ведь?

— Да, — подтвердила Катя.

— А все просто, — вновь приветливо улыбнулась девушка. — Надо только верить… Когда просишь с верой, то обязательно получаешь…

— Но я не могу…

— Ну и что?! Хотите, я попрошу за вас? Я для себя ничего никогда не прошу. Мне лично ничего не надо, я счастлива тем, что есть… — зачастила она, словно выученный на «отлично» урок.

— Ну… стоит ли мне вас утруждать?

Катя поднялась и протиснулась к выходу. Девушка ей теперь казалась уже не приветливой, а странной. Взгляд у нее стал каким-то стеклянным, как у робота…

Но девушка последовала за ней. Она вышла вслед за Катей на платформу и огляделась.

— Ой, какая удача! Вы живете совсем рядом с нашим Центром! Вам будет удобно посещать семинары…

— Какие семинары? — удивилась Катя. — Вы студентка?

Девушка засмеялась:

— Я послушница. Но можно это назвать и студенткой. Я изучаю Евангелие и учусь толковать откровения Пресвятой Девы. Если она будет милостива, то ниспошлет мне Благодать стать осиянной ее Учением…

— А… — Катя огляделась по сторонам, куда бы ей скрыться от навязчивой проповедницы, но, как назло, на платформе, кроме них, никого не было. — Так вы баптистка…

Девушка опять засмеялась.

— Глупости и предрассудки! Разве я похожа на баптистку? Мы толкуем каноническую Библию и житие Пресвятой Богородицы… — Она вдруг крепко ухватила Катю за руку и зашептала, гипнотизирующе глядя в глаза: — Я вижу… Ты сестра наша… Я тебе послана в час трудных испытаний как Светлый ангел… Это Ее воля! Не отрекайся от нее… Не бери на душу грех…

Цепкие пальчики впились в запястье, зрачки приближались, расширяясь, к Катиным глазам, а голосок журчал ручейком, лился в уши… и слова ее впивались в подсознание, впечатывались в память…

Катя не могла уже сопротивляться. Она смотрела на юную проповедницу, как кролик на удава, и слушала, слушала…

— Пойдем со мной, сестра… Я приведу тебя к счастью… Дева Мария даст тебе то, что ты пожелаешь…

«Чьи глаза смотрят на меня? За что упрекают?

На золотистом холсте в полный рост нарисована женщина в белых одеждах. У нее огромные, светло-голубые глаза… Но это не ее взгляд преследует меня…

На меня сейчас устремлена добрая сотня глаз. Все восторженные, широко распахнутые в экстазе…

Но среди них нет Тех самых…»

Нет, это не сон. Это явь. Только, хоть убей, Катя не помнила, как оказалась на сцене маленького окраинного кинотеатра, в котором собралось человек пятьдесят — шестьдесят.

Девушка-проповедница по-прежнему держала ее за руку. А рядом с Катей на сцене сидел за низким столиком красивый моложавый мужчина с благообразной бородкой, похожий на лектора или преподавателя.