Точка росы

Викторенко представил себе карту Ямала. Раньше бы он запутался в названиях поселков и речек, а теперь успел их запомнить.

— Завели разговор, — спохватился вдруг Лунев. — А уха стынет!

— Выходит, баржи стоят второй год?

— Здесь все возможно. Бывает, что грузы ждем пять лет. Причин разных много: то реку перенесет песком, то задует пурга, то рано рухнет зимник, — сказал задумчиво Лунев. — А время ведет свой счет. Хозяйственники это знают. Семериков, а ты что стоишь, как засватанная невеста? Садись к столу. Сам варил, а есть не хочешь? Великолепная уха!

После жирной ухи долго пили крепкий чай. Каждый заваривал себе в кружку.

— Все вы правильно подметили, — сказал бригадир, обращаясь к Викторенко. — Да ведь зимой трубы-то тянули. А под снегом не угадаешь, где озеро, где болото.

— Не лукавь, — резко сказал Лунев. — Когда договорились о том, что перенесете трубу? Забыл?

— Помню, был разговор. — Семериков достал пачку папирос и постукивал по ней пальцами. — О чем разговор — долго ли сварить новые плети.

В комнате гудели комары. Сидящие за столом больше отмахивались от них, чем пили чай.

— Погасите свет, — распорядился Лунев. — Добавку можно съесть и без праздничной иллюминации. Мишин, в шахматы играете?

— Раньше играл.

— А вы, Викторенко?

— Не забыл.

— Правильно делаете. Играть надо постоянно, хорошая тренировка мозга. Такая гимнастика особенно нужна газовикам. Промышленность новая, а задачи большие. Готовых решений нет, а шахматы учат логически мыслить! — Взял с доски две фигуры и отвел руки за спину. — Викторенко, угадывайте.

— В правой.

— Везучий. Вам Викторенко играть белыми. Пожалуй, я прилягу в своей комнате, — Лунев, прихрамывая, направился в соседнюю комнату.

Викторенко щелкнул выключателем и сделал первый ход.

— е2 — е4.

А потом в темноте отбивался от наседавших комаров. Включая свет, старался запомнить расположение фигур на доске, чтобы увереннее атаковать противника. На соседней койке лежал, завернувшись с головой в одеяло, Мишин.

— Викторенко, что медлите? Ходите! Все равно всех комаров не перебить! А шахматную доску надо знать, как свое производство!

Глава третья

Природа уже начала перекрашивать листья на стелющихся березках и ивках, и они стали пылать, как осколки солнца. А травы в тундре увядали, серебристый ягель темнел. Чернотой наливалась вода в озерах, пугая холодом.

Викторенко возвращался с комплекса и вспоминал, как в ноябре прошлого года летал в Киев на совещание в ЦК комсомола Украины. Кузнецов разрешил ему в счет отпуска на неделю заскочить к матери. В Андреевке тополя и ясени уже сбросили листья. В некоторых садах еще жгли сушняк, и над кострами гуляли медово сладкие дымы. В домах пахло антоновкой. Мать суетилась, старалась повкуснее накормить своего сыночка, До работы не допускала. С трудом уговорил ее, что за хозяйскими делами отдыхает.

После дожинок, как всегда, село гудело от звонких песен и музыкантов. Шли свадьбы. Мать не удержалась от слез, что сын до сих пор не приглядел дивчину. В какой-то момент так захотелось Ивану остаться в родной хате. Будто не было никакого Игрима… А зачем тогда в Киев прилетал? Есть, есть Игрим. Есть ребята, которые ждут. Есть новая для него земля…

Иван нагнулся и потрогал тоненькую веточку березы. Маленькие листочки как желтые капельки. Нет здесь буйства зелени и цветов, как в родной Андреевке. Но ведь это тоже его земля. Матери это понять трудно.

Неожиданно Иван увидел на тропе незнакомую девушку. Она прыгала на одной ноге, как будто играла в классики. Чулки спущены ниже колен, как у школьницы. Он решил не обгонять ее, чтобы не напугать внезапно своим появлением. Откуда она появилась?

Показалось, что по тропинке шла Ася. Прикатила из Андреевки к Смурому. Шевельнулась зависть. Плохое чувство, но он не мог с собой ничего поделать. Сейчас он готов признаться, что Ася ему нравилась. Он мечтал, что ни Анатолий, а он когда-нибудь будет катать ее на велосипеде по селу. Да и мать писала, что после его отъезда Ася заходила к ней.

— Ой! — испуганно вскрикнула впереди девушка.

Викторенко не заметил, где потерял ее из виду. Увидел, к своему удивлению, лежащей на земле.

— Вам помочь?

Девушка незнакомая. Брови нахмурены. В глазах страх: она не знает, как поведет себя высокий парень.

Упершись ладошкой в сухую хвою, девушка быстро поднялась, озабоченно отряхнула платье. Покусывала губы. Солнце прожгло ее волосы, и они запылали, как желтый подсолнух.

— За корень зацепилась! — Незнакомка смутилась. — Каблук сломала. — Сбросила с ноги туфлю. — Вот, смотрите! — Глаза затуманились слезами. — Как пойду?

Викторенко улыбнулся, хотя девушка и не заговорили по-украински.

— Дойдете без каблука.

— Прыгать, как воробей?

— Обопритесь-ка на мою руку. Вы коленку разбили, вся в крови.

— Почему я такая бестолковая? — немного успокоившись, сказала девушка. — Меня послали к Викторенко, а он ушел. А завтра где найду его? Каблук сломала. Не надевать же мне резиновые сапоги. Вы знаете Викторенко? Как он выглядит?

— Как вам сказать, — неопределенно пробасил инженер. — Одни его терпят, другие не переносят… Женщин боится… По-моему, глуповат!

— А как он выглядит?

— Высокий… руки длинные… Фигура волейболиста… Похож на меня.

— На вас? — Девушка захохотала и долго смеялась. Но заметив, что лицо незнакомца стало строгим, сказала: — Простите, пожалуйста, смешинка попала! Вы кем работаете?

— Слесарем.

— Сказали, здесь Венеция.

— Конечно, Венеция. Река Сосьва и комаров тучи.

Девушка испуганно провела рукой с зажатым в ней сломанным каблуком по лицу.

— В Венеции есть сапожная мастерская?

— Мастерской нет.

— А как мне быть?

— Слесаря об этом не надо спрашивать. Знаете, что делает слесарь?

— Смутно.

— У Лескова Левша блоху подковал.

— Разве он был слесарем?

— Тульский оружейник — тот же слесарь. Викторенко установил.

— Он начитанный человек!

— Не уверен. Днем работал, вечером учился, не успел все прочитать! — Викторенко боялся, чтобы его по дороге не назвали по фамилии. Сразу бы пропала игра. Пока девушка ему верила.

Балки выбежали на лужайку, как разыгравшиеся дети, большой стаей. Заботливые хозяева успели пристроить к вагончикам терраски и тамбуры.

— Вот мое обиталище, — сказал Викторенко. — Зайдете?

Девушка скользнула взглядом по обшарпанному балку. Приняла его за мастерскую.

— Сколько у вас здесь инструментов? В самом деле, вы, видно, все умеете делать? У вас вольтметр? Зачем он вам?

— Случайно нашел. Висит — места не занимает. Мы до сих пор не познакомились. Как вас зовут?

— Лариса. А вас?

— Николай.

— Вы первый мой знакомый в Венеции!

— Не заставляйте меня петь серенады под вашим окном. Голоса нет.

Ларису занимал непринужденный разговор. Парень остроумный, с ним легко.

Викторенко высыпал из коробки на стол гвозди. Выбрал самый большой и сказал:

— Прибью, проходите до самой свадьбы.

— А если свадьба была?

Ответ Ларисы смутил Викторенко. Шевельнулось подозрение, что она его обманывала. Он тоже назвался чужим именем. Включил электродрель. Но этого ему показалось мало, и для шума запустил наждачный камень.

Лариса заглянула за перегородку.

— Вы здесь живете? У вас много книг.

— Приятель глотает книги.

— А я думала, вы читаете.

— Я люблю детективы, — продолжал игру Викторенко.

Ударив несколько раз молотком, протянул Ларисе туфлю.

— Сколько я вам должна?

— Бедных выпускников нельзя грабить. С вас пять рублей!

Девушка испуганно вздрогнула.

— Так дорого?

— На Севере все с наценкой. На Большой земле за такую работу рубль, а здесь гоните пять. Это по знакомству.

— Хорошее знакомство! — Лариса решительно вбила ногу в туфлю и, хлопнув дверью, сбежала по лестнице.