Страница 5 из 6
Ехали вчетвером, действительно, набившись в «генеральскую ««Волгу» со спецсвязью, на Смоленскую площадь, в то самое здание, где сейчас только МИД РФ, а тогда было еще и Министерство Внешней Торговли СССР, и где на пятом, по-моему, этаже «сидел» Министр. Глагол «сидел» тут весьма уместен, ибо к тому времени сообразно своему почтенному возрасту Министр, действительно, в основном, сидел, передвигался Н.С. Патоличев уже с трудом, но дела внешнеторговые вершил по-прежнему почти единолично, с огромной поддержкой со Старой Площади. Вообще, человек, конечно, и заслуженный и вполне себе исторический, работал и Первым Секретарем КПБ(Белоруссии) в свое время, настоящий «сталинский нарком», старейший на тот день член ЦК КПСС, в общем, регалий предостаточно.
Но время берет свое, и Николай Семенович был, на мой взгляд, уже не совсем адекватен. Мы поднялись на пятый этаж, заняли место в длиннющей очереди из подобных «четверок» (а Внешнеторговых Объединений только в МВТ было около пятидесяти, а других подразделений и смежных организаций, включая Госкомитет по внешнеэкономическим связям, министерств всяких разных, кои были так или иначе с МВТ связанными — неисчислимо), и терпеливо стали дожидаться своей очереди. Периодически очередь прерывалась внеплановыми делегациями из числа небожителей — секретари и члены ЦК, Первые секретари обкомов, Союзных республик, ЦК ВЛКСМ, ВЦСПС и пр. и пр. Ждали мы довольно долго, но так как задерживаться никому в святая святых церемониального действа, в кабинете Патоличева, не давали долее положенных двух — трех минут, и смена лиц, узнаваемых и не очень, сопровождаемых уважительным шепотком иногда, проходила достаточно динамично, то устать не успели: вошли все четверо, как стояли, с каким-то номинальным подарком, (по-моему, это был магнитофон?), в длинный старорежимный кабинет, где посередине, в обрамлении помощников всяких, аки Фараон, восседал «Сам». Мне он показался жутко древним, немощным стариком, напрягая зрение он, шамкая по-стариковски, произнес удивительную для меня фразу:
— А-а-а! Чумаков!!! Помню, помню….
И все. Наш «Генерал» пробубнил что-то в ответ, зачитал (так положено!!) «адрес», в специальной папке к случаю, из тисненой кожи, лично пожал руку, облобызал Министра и мы, пятясь задом, ретировались из Кабинета, освобождая место для следующих по списку… Меня тогда резануло — «Помню!!». Что значит «помню», это же Сам Чумаков, Генерал наш, личность, влиятельнейший внешторговец, а ему — снисходительное «а-а-а, помню…». Хоть бы пару слов признательности за заботу, за труд наш самоотверженный на благо… и пр. Юбилей оставил небольшую занозу в моей оценке значения Ю.Н.Чумакова в поднебесной иерархии, однако, уважения к нему я не потерял до сих пор. Он умер недавно, не пережив смертельной болезни, настигшей его в преклонном, правда уже, возрасте.
В 1985 г. на очередном праздновании Дня Победы, в мае, в «разноэкспортовской» столовке, куда были приглашены избранные руководители и я, молодой Секретарь, Юрий Николаевич произнес стандартный, в общем-то, тост за ветеранов, за вечную память и все такое, и в конце добавил к вящему удовлетворению размякшего коллектива:
— Мы праздновали этот день всегда, это святой для нас день, и я обещаю вам, что традиция эта будет продолжена. И сегодня и в следующем году, мы так же поднимем бокалы за святую Победу!! (Ныне и присно и во веки веков).
В общем, посыл был таков, что пили мы за Победу, пьем сейчас и будем пить. Генеральному верили. Он-то знает, что говорит. Оказалось, не знал…
Когда пишешь воспоминания, вообще-то трудно удержаться от морализаторства, собственных оценок прошедшего, от попыток анализа своего опыта. Это неизбежное зло любых вопоминаний, являющихся не просто перечислением событий, фактов, но и изложением собственных, субъективных — оценок, взглядов на события того времени. Правило 50–50 действует безотказно, половине читателей моя точка зрения все одно будет глубоко неприятна, и будет казаться неверной. Но я хочу зафиксировать то время именно со своей субъективной колокольни, своеобразный словесный «даггеротип» 80-х, память оставила именно эти ощущения, эти картинки, пусть они таковыми и останутся.
А память оставила момент, когда в народе стали иметь хождение «слепые» копии перепечатанной секретной «лекции» того самого Академика Углова (который по стечению обстоятельств, тоже вот недавно в 2008 году и умер!!), в которой со всей научной убедительностью доказывалась пагубность пьянства, социальный и экономический вред от «алкоголизации» страны, и прочие, не подлежащие, в общем-то, сомнению вещи. Любой трезво — мыслящий человек это знал и без «секретных лекций».
Параллельно, по телевизору в новостных передачах по экрану стали ходить «демонстрации трудящихся», в основном, женщин, с плакатами типа «Папа не пей» и «Зеленому змию — красный свет». Креативность убогая, конечно, но при достаточной повторяемости, как говорится, «камень — то точит». Формирование «общественного мнения», по известному со времен процессов 30-ых годов, сценарию: понятная народу, простая и несомненно верная идея(«Пить-плохо»), массовки, митинги, шествия с требованием строго наказать и разобраться, и наконец — санкции. Кампания 1985 года началась по этому плану, незадолго до Дня Победы, который народу в последний раз дали отпраздновать по полной программе, с возлияниями и гуляниями, и плавно переросла в дикую, бессмысленную квази — анти-алкогольную кампанейщину, по сути призванную лишь ублажить высшее начальство, ибо оно, начальство, начиталось лекций Академика Углова и свято верит, что так вот кавалерийским наскоком можно извечную эту российскую беду изжить.
Да простит меня читатель за повтор и некое занудство(но куда ж без морализаторства…)
Беда-то эта — есть лишь производное от вековой беспросветности и бесправия народных масс, от каннибальского политического строя, от унизительного экономического бессилия, отыгрывающейся на своих гражданах страны, что в годы царского режима, что при «развитом социализме». Хорошим историческим аргументом против того, что проблему пьянства можно решить и с наскоку, является коллапс самой социалистической системы тогдашнего образца и развал Советского Союза. Как оказалось, проблема-то, все-таки, была глубинной, а бутылка была лишь связующим звеном потерявшего ориентацию и смысл существования народа с абсурдом происходящего. Жить в паноптикуме не у всех получалось на трезвую — то голову.
А Кампания была откровенно глупой, откровенно бесчеловечной(ибо не о человеке пеклась Партия и Егор Кузьмич Лигачев в первую очередь, а о поддержании штанов социалистического строя и собственной шкуре в этом комфортном для него строе. Мнение автора, которое может не совпадать с мнением редакции?), и безальтернативно проигрышной в исторической перспективе. Но зная чуть-чуть, как происходит принятие политических решений в любой корпорации(а КПСС и Политбюро, это именно и было корпорацией), я готов согласиться с тем, что, наверное, далеко не все члены Политбюро, и уж Михаил Сергеевич Горбачев — то точно, были на тот момент столь наивны и глупы, чтобы полагать, что подобная кампания имеет хоть малейшие шансы на успех.
Им приходилось идти на компромиссы, балансировать, выживать, сдавая, как им казалось, небольшие рубежи здравого смысла, но сохраняя главное — власть в той политической системе, которая их вынесла на верхушку управления гигантской страной. Не один, конечно, этот фактор, а несколько более серьезных, сыграли свою роль и СССР развалился. Мне не жалко. Мне жалко десятки и сотни тысяч, миллионы людей пострадавших в результате «крупнейшей геополитической катастрофы ХХ века» (В.В. Путин. ПСС. Том…стр…).
Я еще раз чуть не «попал» в ту очистительную пору под каток «анти-алкогольной» кампании, в сентябре 1986 года прямо перед отъездом…Глупо получилось: по исторической внешторговской традиции, отъезжающий за границу специалист обязан был дать «отходную». Не важно где, дома, в ресторане, но традиция соблюдалась неукоснительно, следовало пригласить коллег, начальство, тех людей, от кого зависело решение о командировании, если они соглашались снизойти до коллектива, в общем, своеобразная благодарность за поддержку, за сотрудничество в этой жизни, и надеждой на дальнейшую помощь по возвращении из командировки. Понятно, что по табели о рангах Генерального директора я позвать не мог ни при каких условиях, да и его заместителей тоже, но своих ребят по бюро ВЛКСМ — просто был обязан.