Страница 60 из 76
Оказывается, Гаргори выложил еще не все новости.
— Вас тоже спрашивали, профессор.
— Кто?
— Не назвался. Очень разозлился, профессор, что вас не застал.
Разозлился. Мужской род. И что это значит? Айша могла послать слугу...
— Неужели? — фальшиво изумился этот притворщик. — Что за тип, Гаргори?
— Тип невоспитанный и грубый, сэр, — без запинки выдал характеристику дворецкий. — Иностранец. Говорит с сильным акцентом.
Не сдержавшись, я тихо ахнула.
— С каким акцентом, Гаргори? — продолжал допытываться Эмерсон.
— Не могу знать, сэр. Но на голове тюрбан. Индиец, должно быть.
— У нас есть индийцы среди знакомых, Пибоди?
— Не думаю. Но есть египтяне, которые тоже имеют обыкновение носить тюрбаны.
— Обещал зайти позже, — добавил Гаргори.
Эмерсон хмыкнул:
— От визитеров, похоже, отбоя не будет, Пибоди. Чтоб им... Поторопись, если хочешь проведать Рамсеса.
— Самое время пить чай. — Я сверилась с часами. — Прикажите накрывать на стол, Гаргори, и позовите детей.
Эмерсон поднялся в спальню — не терпелось избавиться от ненавистного фрака. Я же сразу прошла в гостиную. Дети явились, когда я уже просмотрела вечернюю почту.
— Странно, что от вашей мамы до сих пор ничего нет, Перси. Ты не знаешь адреса больницы?
— Нет, тетя Амелия. Где-то в Баварии, — сообщил мой услужливый племянник.
— Понятно. Рамсес, ты не пересядешь подальше? Ага! Поздравляю. Сегодня ты хотя бы умылся. Но от запаха деваться некуда. Что за эксперименты...
— Обычные, мамочка.
— Гадкий, — выдохнула Виолетта.
В дверях гостиной возник Гаргори:
— Мистер О'Коннор, мадам!
— О'Коннелл, — поправила я, прекрасно понимая, что дворецкий ошибся намеренно. — Просите. А потом поднимитесь к профессору. Пусть поспешит.
Ирландец, как обычно, влетел на всех парах, судорожно засовывая в карман кепку.
— Что на этот раз, Кевин? Убийство? Арест еще одного невиновного?
— Очень надеюсь, что нет, миссис Амелия. — Репортер с любопытством уставился на детей.
— Присаживайтесь. Нет, Виолетта! На сегодня булочек достаточно. И нечего дуться, не то тетя Амелия посадит тебя на хлеб и воду. Иди на диван, поиграй с куклой.
— Не буду... — заныла Виолетта.
Перси погладил желтые локоны маленькой плаксы.
— А хочешь, я с тобой поиграю? Пойдем... — Он усадил сестру на диван.
— Приятно посмотреть, — отметил Кевин. — Совсем юный, а уже джентльмен. Ну а вы как, молодой человек? — обратился он к нашему сыну. — Оправились после вчерашнего?
Из опасения, что Рамсес пустится в подробное описание каждой царапины и каждого синяка, я сама ответила на вопрос репортера:
— С ним все в порядке. Рана Эмерсона тоже оказалась не слишком серьезной. Он вот-вот... В чем дело, Гаргори? Где профессор?
Дворецкий, не привыкший скрывать своих чувств, взволнованно выпалил:
— Уехал, мадам!!! Вместе с тем самым индийцем!
— Что?!! — Я подпрыгнула в кресле. — Вот так, без единого слова, без объяснений...
— Сказал только, что вернется поздно и чтобы не волновались. Но я волнуюсь, мадам!
— Видели, в какую сторону они направились?
— Индийца ждал экипаж, мадам. Элегантный, запряженный парой серых в яблоках. В целом Лондоне не найдется лошадей красивее, мадам!
— А на дверцах не было герба... примет каких-нибудь не было, Гаргори?!
— Нет, мадам. Обычный черный экипаж. Надраенный до блеска, мадам. Поехал в сторону Пэлл-Мэлл.
— Это нам ничего не дает... По Пэлл-Мэлл можно добраться до Гайд-парка и Парк-лейн... И еще в сотни уголков Лондона.
— Прошу прощения, мадам. Они уехали так быстро, что я не успел послать Генри проследить... Предложил профессору взять с собой Боба, но он только рассмеялся... очень странно рассмеялся, мадам... и сказал, что лакеев не приглашали. И выглядел он... тоже странно, мадам.
— Напуганным?
— Что вы, мадам!
— Ну разумеется, нет. Рассерженным?
— М-м... э-э...
— Вы сказали, он смеялся.
— Да, мадам, но очень странно.
— О господи! Идите, Гаргори! Толку от вас... Прошу прощения, не хотела вас обидеть. Понимаю, вы сделали все, что было в ваших силах. Не волнуйтесь. Профессор знает, что делает.
— Благодарю, мадам, — горестно отозвался дворецкий.
После его ухода я обратилась к сыну:
— Если что-нибудь знаешь — выкладывай немедленно!
— Вынужден тебя огорчить, мамочка. Я в полном неведении, что тем более прискорбно...
— Только без разглагольствований, Рамсес. Я тебе верю.
— А в чем, собственно, дело, миссис Амелия? — округлил голубые глаза ирландец.
Боже милостивый! Я о нем и забыла. Неприлично со стороны хозяйки, но кто бы на моем месте выдержал?!
— Не обращайте внимания, Кевин. Так, домашние проблемы... которые отвлекли нас от разговора. Так о чем вы хотели сообщить?
Ирландец прокашлялся; забросил ногу на ногу; спохватившись, опустил ногу; снова прокашлялся.
— Я тут проходил мимо...
— Три раза за день? Силы небесные, что это с вами, Кевин? Вы не тушевались так даже в Кенте, после того как взяли наш дом приступом и сбили с ног старика дворецкого! Ну же, говорите!
— Может, я зря вас потревожил...
— Прекратите мямлить. Сама разберусь, зря или нет.
— В общем... Вы о мисс Минтон ничего не знаете?
— Полагаю, она все еще гостит у бабушки. — Занятно. С чего бы вдруг такой интерес? Профессиональные проблемы?
Кевин с размаху опустил кулак на колено:
— Нет ее там, миссис Амелия! Она уже неделю как пропала!
— Невероятно. А вы откуда это знаете?
— Один приятель... человек... э-э... друг ей написал. Письмо вернулось с пометкой, что мисс Минтон в Лондоне по такому-то адресу. Адрес вы знаете, миссис Амелия. Хозяйка сказала, что не видела девушку с пятницы.
Дверь снова открылась.
— К вам мистер Уилсон, мадам!
— Какого... Этот что здесь делает?! — возмутился О'Коннелл.
— Может, с визитом приехал? Такое случается, знаете ли. Добрый день, мистер Уилсон, рада вас видеть. С мистером О'Коннеллом вы, полагаю, знакомы.
Юный Уилсон небрежно кивнул Кевину. Ирландец ответить не соизволил.
— Заехал поинтересоваться вашим здоровьем, миссис Эмерсон, — объяснил наш коллега. — И здоровьем профессора, разумеется. Мне рассказали о его вчерашнем ранении.
— Очень мило с вашей стороны. Сама я, как видите, невредима. Профессор... профессор чувствует себя гораздо лучше. Я что-то вас вчера не заметила, мистер Уилсон.
— А я был... так сказать, на задворках, — улыбнулся юноша.
— Очень жаль. Многое пропустили. Откинув со лба прядь волос, Уилсон продемонстрировал багровую ссадину:
— Не совсем. Столкнулся со «жрецом»... точнее, с одним из них. И вот результат.
Я поахала, как положено в подобных случаях, выразила сожаление и т.д. О'Коннелл, чье судорожное дерганье достигло уровня эпилептического припадка, выпрыгнул из кресла.
— Пойду, пожалуй, — протянул он, бравируя ирландским акцентом. — Волка ноги кормят. Желаю вам удачи, миссис Амелия.
— Нет уж, будьте любезны сесть, Кевин. Думаете, я про вас забыла? Ошибаетесь. Задайте-ка лучше мистеру Уилсону тот самый вопрос, с которым вы пришли ко мне. Он ведь добрый друг мисс Минтон...
— А что с мисс Минтон? — насторожился юноша.
— Она исчезла. По крайней мере, как утверждает мистер О'Коннелл, никто ее не видел с пятницы.
— Но она же гостит у своей бабушки, вдовствующей герцогини!
Хладнокровный ответ Уилсона взбесил репортера.
— Нет ее там, и точка! И близко не было!
— А вам не приходило в голову, — ледяным тоном процедил Уилсон, — что мисс Минтон не желает общаться с кем попало? Состоятельная молодая леди...
— Да ты еще больший идиот, чем кажешься! — взвыл О'Коннелл. — Какая там состоятельная! У нее ни пенни за душой. Бабуля-то питается воздухом и родовой спесью! Морковку в саду выращивает!
Уилсон, похоже, был изумлен не меньше моего. Длинное лицо вытянулось еще сильнее, глаза округлились.