Страница 83 из 155
Вывод о возрастающей роли общественного сознания не был ни случайным, ни обособленным. Он строго следовал из самых основ, из фундаментальных принципов диалектико-материалистического понимания истории и органически связан с рядом других положений марксистской теории. Логической предпосылкой его была мысль об активной роли человека, его деятельности и его сознания, в историческом процессе. Еще молодой Энгельс, полемизируя в «Святом семействе» против гегельянцев, писал: «История не есть какая-то особая личность, которая пользуется человеком как средством для достижения своих целей. История – не что иное, как деятельность преследующего свои цели человека» (т. 2, стр. 102). Тот же смысл имели неоднократные критические замечания Маркса в адрес «так называемой объективной историографии», главным представителем которой был реакционный немецкий историк Леопольд Ранке. По поводу этого апологетического направления Маркс на полях рукописи «Немецкой идеологии» записывает: «Так называемая объективная историография заключалась именно в том, чтобы рассматривать исторические отношения в отрыве от деятельности. Реакционный характер» (т. 3, стр. 39).
Такой созерцательно-апологетической концепции Маркс и Энгельс противопоставляют тезис: «Люди сами делают свою историю». Но они делают ее не так, как им вздумается: их деятельность обусловлена объективными материальными факторами. В этом пункте материалистическое понимание истории диаметрально противоположно всем разновидностям идеализма.
«Люди сами делают свою историю» – этот тезис проходит через многие произведения Маркса и Энгельса («Святое семейство», «Немецкая идеология», «Восемнадцатое брюмера», «Диалектика природы», «Анти-Дюринг», «Людвиг Фейербах», письма девяностых годов) и привлекает особое внимание Энгельса в последний период его жизни. Он эквивалентен положениям об активной роли человека в историческом процессе, об относительной самостоятельности общественного сознания, о его обратном воздействии на общественное бытие, о качественном отличии законов развития общества от законов природы. Энгельс отождествляет его с тем, что люди действуют в большей или меньшей мере сознательно.
Когда в последние годы его жизни некоторые вульгаризаторы из среды социал-демократов попытались опошлить марксизм, свести исторический материализм к «экономическому материализму», диалектико-материалистическое понимание истории к метафизико-материалистическому, – Энгельс резко выступил против этого. Именно в эти годы он настойчиво повторял: марксизм – не догма, а руководство к действию, материалистическое понимание истории – не доктрина, а метод познания. Он высмеивал повторяемое вульгаризаторами «абсурдное утверждение метафизика Дюринга, будто у Маркса история делается совершенно автоматически, без всякого участия (делающих ее, однако) людей и будто экономические отношения (которые, однако, сами создаются людьми!) играют этими людьми словно простыми шахматными фигурами» (т. 22, стр. 89).
«Люди сами делают свою историю», и все-таки до сих пор общество развивалось стихийно. Хотя это не означает, конечно, что между развитием природы и развитием общества нет никакого различия. «История развития общества, – писал Энгельс в 1886 году, – в одном пункте существенно отличается от истории развития природы. В природе… действуют одна на другую лишь слепые, бессознательные силы… Здесь нигде нет сознательной, желаемой цели… Наоборот, в истории общества действуют люди, одаренные сознанием… Здесь ничто не делается без сознательного намерения, без желаемой цели» (т. 21, стр. 305 – 306).
Через несколько лет, поясняя ту же мысль, он говорил: «Мы делаем нашу историю сами, но, во-первых, мы делаем ее при весьма определенных предпосылках и условиях. Среди них экономические являются в конечном счете решающими… Во-вторых, история делается таким образом, что конечный результат всегда получается от столкновений множества отдельных воль… Этот результат можно опять-таки рассматривать как продукт одной силы, действующей как целое, бессознательно и безвольно. Ведь то, чего хочет один, встречает противодействие со стороны всякого другого, и в конечном результате появляется нечто такое, чего никто не хотел» (т. 37, стр. 395 – 396).
И все-таки человеческое общество даже на стадии его стихийного развития Энгельс не отождествляет с остальной природой. В этом еще в целом стихийно развивающемся обществе уже есть элементы сознательного развития, они еще не преобладают, но постепенно нарастают. Поэтому известный тезис о естественно-историческом характере законов развития человеческого общества на протяжении всей его предшествующей истории не может означать отрицания специфического отличия его от общества животных, отличия, возникающего уже с момента выделения человека из животного мира.
Таким образом, Энгельс констатирует активную и притом возрастающую роль сознания в историческом процессе. Но действительно ли он предвидит качественное изменение роли сознания в будущем? Не является ли случайной (или преувеличением) мысль, высказанная в 1876 году в приведенном фрагменте из подготовительных материалов к «Анти-Дюрингу»? Разумеется, нет. И об этом свидетельствуют не только смежные по времени места в «Диалектике природы» и самом «Анти-Дюринге». Уж слишком закономерно укладывается она в контекст всей марксистской теории.
Действительно, и в самом этом фрагменте, и в последующих высказываниях мы постоянно встречаем оговорку, что «во всей предшествующей истории», «до сих пор» развитие общества происходило стихийно: «История, как она шла до сих пор, протекает подобно природному процессу». «Люди сами делают свою историю, но до сих пор они делали ее, не руководствуясь общей волей, по единому общему плану». «С точки зрения Маркса, весь ход истории – имеются в виду значительные события – совершался до сих пор бессознательно…» (т. 37, стр. 396; т. 39, стр. 175, 352; подчеркнуто мной; последнее высказывание взято из письма Зомбарту, впервые опубликованного в 1961 году).
Смысл такой постоянной оговорки ясен: до сих пор, но не в будущем, коммунистическом обществе, когда прежнее стихийное развитие общества превратится в сознательно направляемый процесс. О сознательном и планомерном развитии будущего, коммунистического общества основоположники марксизма говорили всегда. Правда, и их предшественники-утописты тоже высказывали аналогичную идею, говорили о разумном характере будущего общества. Но это как раз тот случай, о котором, перефразируя известные слова Теренция, можно сказать: когда двое говорят одно и то же, это еще не одно и то же. Утописты исходили из идеалистического понимания истории. Тогда как Маркс и Энгельс, опираясь уже на исторический материализм, диалектически предвидят закономерное изменение роли сознания в коммунистически организованном обществе.
Еще раз Энгельс касается этого изменения в одном из писем 1893 года: «Природе потребовались миллионы лет для того, чтобы породить существа, одаренные сознанием, а теперь этим сознательным существам требуются тысячелетия, чтобы организовать совместную деятельность сознательно: сознавая не только свои поступки как индивидов, но и свои действия как массы, действуя совместно и добиваясь сообща заранее поставленной общей цели. Теперь мы уже почти достигли такого состояния» (т. 39, стр. 55 – 56). Энгельс очень четко формулирует здесь качественно новый момент в общественном сознании коммунистического общества: сознательный характер действий не только индивидов, но всего общества в целом.
Одной из главных теоретических предпосылок вывода о качественном изменении роли сознания с развитием общества был глубоко диалектический подход к историческим явлениям. Такой подход был в высшей степени присущ Энгельсу. Это чрезвычайно ярко проявилось в другом его открытии, на исходе того творческого десятилетия, которое началось замыслом «Диалектики природы». Как бы применяя диалектику к самому материалистическому пониманию истории, он пришел к мысли о развитии определяющего фактора исторического процесса, о становлении, историческом развитии определяющей роли материального производства. Эту мысль он впервые высказывает в письме к Марксу 8 декабря 1882 года: на ранних ступенях развития человеческого общества «способ производства играет не столь решающую роль», как родовые связи (т. 35, стр. 103). А немного раньше, в сентябре того же года, Энгельс впервые вносит уточнение в классическую формулу «Манифеста Коммунистической партии» и «Анти-Дюринга»: «Вся прежняя история была историей борьбы классов». Теперь он исторически ограничивает, конкретизирует данный тезис, добавляя: «за исключением первобытного состояния».